Заветное место

Виктор любил ненастную погоду. Когда шел дождь, делать на его маленьком огороде было нечего. Жена, конечно, могла найти какую-нибудь работу, но обычно не успевала. Рыбацкие снасти у Виктора всегда были в полном порядке, а желание ловить рыбу не пропадало никогда, поэтому с первыми моросящими каплями он в своем стареньком дождевике весело шагал по лесной тропинке на реку.

Родился и вырос Виктор в небольшом поселке неподалеку от Москва-реки, в нем и дожил до своих пятидесяти лет, никуда не уезжая, никого не трогая и ничего особенного для себя не желая. Потому что была у него река и была рыбалка. Он был прост и понятен, хотя некоторые знакомые считали его чудаком и даже слегка тронутым, однако все уважали Рыбкина за покладистый характер, доброту и честность.

Он не любил долгие разговоры и считался молчуном. Но когда речь заходила о рыбалке! Порой приятели специально расспрашивали его о ней. Было смешно и трогательно наблюдать, как этот обычно замкнутый человек оживал. Сначала он испытующе смотрел на спрашивающего, прикидывая, не смеются ли над ним, но, в конце концов, начинал рассказывать. И никогда ничего не утаивал: откровенничал, где, когда и что поймал, делился советами, как лучше приготовить прикормку и какую использовать насадку, как вести себя при клеве той или другой рыбы.

Виктор не замечал, что одни его собеседники начинали скучать, а другие с притворным интересом задают провокационные вопросы. Многим он был смешон, но все признавали его лучшим рыболовом в округе и человеком, на всю жизнь задержавшимся в детстве... 

От поселка до реки через лес идти было всего метров пятьсот. Сырая пелена висела меж еловых веток, от земли поднимался пар, а в душе у Виктора теплым щенячьим комочком шевелилось счастье. Обычно он начинал ловить рыбу возле лодочной станции, где в Москва-реку впадала меленькая речушка Нахавня и имелся залив с обратным течением, заросший по берегам густыми кустами. В этом заветном месте Виктор ловил рыбу с раннего детства.

Рокот бульдозера, послышавшийся издалека, стал приближаться с каждым шагом, и радость Виктора сменило нехорошее предчувствие. Он вспомнил, что в санаторий, которому принадлежала лодочная станция, пришел новый управляющий. В поселке про него говорили, мол, деловой, оборотистый, и денег сколько хочешь достанет, и с любым договориться может.

Шум с берега все усиливался, и вскоре стало ясно, что работает не один, а два бульдозера. Виктор ускорил шаг, но неожиданно наткнулся на забор из бетонных плит, перекрывающий подход к реке. Рыболов побежал вдоль появившейся преграды, вскоре плиты закончились, но теперь забором стали высокие, заостренные сверху металлические прутья. Каждый прут был густо намазан солидолом, а забор уходил в воду на несколько метров.

Он схватился за прутья, чтобы перелезть через забор, но руки соскользнули, и на них остался толстый слой вонючей машинной смазки. Обойти забор по реке тоже было невозможно - глубоко. За забором на берегу деловито ползали бульдозеры, выкорчевывая кусты. К воде подъехал мощный самосвал и насыпал гору щебенки.

Не понимая до конца, что происходит, Виктор осмотрелся и обнаружил под забором небольшую ямку. Просунув между прутьев забора снасти, он ползком, всем телом прижимаясь к земле, пролез на огороженную территорию. Рабочие не обратили на него внимания. А он, подойдя к воде, увидел, что заветного места его детства больше не существует. Не было залива, теперь засыпанного щебнем, не было кустов, срезанных бульдозерами, речушка Нахавня оказалась перегорожена высокой плотиной, и выше по ее течению угадывались искусственные водоемчики...

Виктор растерянно стоял на берегу. Вот здесь он ловил на удочку окунишек и плотву, вон там росли кувшинки, среди которых на спиннинг попалась первая в его жизни щука, сюда же он приходил купаться, традиционно отмечая первым заплывом День Победы...

- Эй, мужик, ты чего тут делаешь?

Виктор обернулся. От лодочной станции к нему направлялся охранник с резиновой дубинкой на поясе.

- Давай отсюда, здесь охраняемая территория.

- Я - рыбу ловить.

- Ты не понял? - охранник остановился в метре от Виктора. - Никакой рыбалки! Эта территория только для отдыхающих в санатории.

- Да я же здесь с детства ловлю, - развел руками Виктор.

- Вот и отловился, - хмыкнул охранник. - А ты, я гляжу, местный. Где перелез-то?

- Послушайте, а почему здесь забор поставили?

Охранник был моложе лет на двадцать, но Виктор обращался к нему на "вы", в то время как тот неизменно "тыкал".

- Слушай, мужик, видишь вон там пруды выкопали? За ними - ворота. Дуй туда, пока я милицию не вызвал.

- Но ведь это же незаконно, - не тронулся с места Виктор. - Незаконно речку огораживать, кусты вон ломать...

- Твое какое дело?! Ты что, большой начальник или депутат, чтобы здесь права качать?

- Нет, не депутат, - Виктор беспомощно оглянулся на ревевшие бульдозеры. - Я простой рыбак. Местный. Пришел рыбку половить...

Охранник хотел, было, вновь сказать ему, чтобы проваливал подобру поздорову, но сдержался:

- Ладно, - махнул он рукой, - делай, что хочешь. Начальства сегодня все равно не будет. А впредь лучше сюда не приходи, прогоним.

Виктор медленно побрел к тому месту, что когда-то считал своим. Охранник невесело смотрел ему вслед. Безобидный, ссутулившийся человек в мокром дождевике, вызывающий только жалось, подошел к урезу воды.

Виктор чувствовал, как ревущие бульдозеры вырывают вместе с кустарником лучшую часть его жизни. Он поискал глазами, где можно было бы присесть, разложить снасти, забросить прикормку. Напрасно. Под ногами тяжело скрипел булыжник, вода внизу пенилась, образовывала мутные буруны, борясь со щебнем, сдвинутым с берега бульдозером, течение подхватывало и уносило мелкие камешки. Виктор уронил удочки, присел на корточки и закрыл лицо ладонями.

Один за другим перестали рычать двигатели, бульдозеристы спрыгнули на землю перекурить.

- Видал чудака, - сказал тот, что помоложе. - Рыбачить пришел, делать ему нечего. Мой дед говорил: "Кто рыбу удит, у того никогда ничего не будет". Согласен?

Смоля "беломорину", напарник ничего не ответил.

- Я бы таких, как этот, гонял от зари до зари, - продолжал молодой. - А то торчат часами без дела на берегу, смотреть противно.

Глядя на трясущиеся плечи незнакомого человека, седой бульдозерист отбросил бычок, тяжело вздохнул и сказал:

- Да пошел ты...

Николай Гуреев, г. Москва