За густерой во всеоружии
Виталий Волков, Волгоградская обл.
Фото автора
Раньше я считал, что настоящее мастерство рыболова заключается в том, чтобы ловить именно ту рыбу, которую запланировал и на какую настраивался. Собрался, к примеру, за плотвой - значит, не следует отвлекаться на найденного окуня. Или, если ловишь щуку, то не стоит с завистью смотреть на соседа, который на прикормленных лунках таскает красноперку.
Только вот на практике очень редко удается ловить именно ту рыбу, которую хочется, особенно зимой. И тогда для рыболова гораздо более важным оказывается умение быстро перестроиться с одного вида ловли на другой. Вот в этом и будет заключаться настоящее мастерство рыболова - в умении действовать по обстоятельствам и быть с уловом даже в самой безнадежной ситуации.
Эту, простую на первый взгляд, истину я понял совсем недавно на собственном опыте. Тогда, отправляясь на рыбалку, я настраивался исключительно на окуня. Потому и снасти прихватил соответствующие: мормышечную удочку, запас мотыля, да на всякий случай положил в рюкзак удочку для блеснения в комплекте с проверенными балансирами и блеснами.
С утра проверил несколько окуневых точек, известных по прошлым рыбалкам. Но, увы, окуня на них не оказалось, либо он просто был не в настроении. Наконец, после скитаний по пойменным озерам, нашел место, где худо-бедно поклевывала густерка, и решил остановиться здесь.
Поклевок на мотыля было очень много, но из-за того, что настроенная под окуня мормышечная снасть была грубовата для густерки, результативные подсечки удавались редко. Зато и скучать было некогда: кивок постоянно плясал от вороватых поклевок и пощипываний, а я беспрестанно махал руками, делая подсечки, менял ободранных личинок мотыля на свежих, да время от времени выбрасывал на гладкий лед круглых густерок с ладошку.
А после обеда клев прекратился - видно, густера успела наесться. Но так думал я лишь до тех пор, пока на озеро не приехали знакомые рыболовы Санька и Дима, которые мотались на мотоцикле в поисках клевых мест. Увидев в моем пакете мерную густеру, Дима не стал зря тратить время. Проделав пешней две лунки, он прикормил их пшенной кашей и размотал удочки, насадив на крючки опарышей.
Через час мы вместе уехали с озера - мне нужно было к обратному автобусу, а моих товарищей ждали домашние дела. Но за оставшееся время, пока я сидел без поклевок, Дима, рыбачивший всего лишь в трех метрах от меня, успел натаскать несколько десятков отборной густеры. И она продолжала еще клевать, когда мы собирались домой.
Поэтому уже на следующие выходные мы договорились снова посетить это место. Но на этот раз подготовиться основательно, чтобы встретиться с густерой во всеоружии!
…Тихое пасмурное утро начала декабря рождается в медленно таящих сумерках. Санька правит резво бегущим мотоциклом, я сзади на сидении, Дима в люльке взгромоздился на рыбацкий ящик. Дующий от быстрой езды ветер холодит щеки.
- А я сегодня с утра опарышей по холодильнику собирал! - перекрикивая рокот мотоцикла, делится Санька.
- Что - разбежались? - участливо спрашиваем мы.
- Нет, я их сам погулять выпускаю! - огорошивает Санька, и, глядя на наши удивленные лица, быстро поясняет: - У меня жена, если коробку с опарышем в холодильнике находит, сразу выбрасывает. Вот я и высыпаю опарыша в лоток из-под яиц. Они разбегаются, а супруга россыпью их взять уже не может - брезгует!
Хоть и припорошило озеро снегом, свои старые лунки мы нашли по запомненным ориентирам. И густера нас давно ждала: пока я кормил лунки и разматывал удочки, Дима с Санькой уже успели выхватить по первой рыбешке.
Товарищи мои наживляли крючки опарышем. У меня тоже была коробочка этих личинок, на всякий случай был и мотыль. Но начать ловлю я решил с манного теста. Готовится эта насадка очень просто: столовая ложка манки заливается столовой ложкой воды. Настаивается час, а потом разминается руками, смазанными растительным маслом. Если получается жидковата, то можно добавить еще манки, чтобы готовая насадка не липла к рукам и легко скатывалась в плотные шарики.
Я не прогадал - на манку густера брала поактивнее, чем на личинку опарыша. Опускаешь снасть в лунку, и кивок сразу начинает плясать, указывая поклевку. А если после неудачной подсечки поклевок больше нет, значит, нежная насадка слетела с крючков, и надо перенасаживать.
Каждый из нас сделал по две лунки, но мы с Димой успели размотать лишь по одной удочке. Клев был такой, что опускать в лунку вторую снасть не было надобности. А вот Санька пожадничал, за что и поплатился: во время вываживания соседние удочки спутались вмертвую, и пришлось доставать запасную.
С одной удочкой дела у Саньки пошли веселее, только вот пару раз, когда он доставал очередную густерку, удочка отцеплялась и шлепалась в соседнюю лунку, которая теперь пустовала.
- Вот так надо ловить: из одной лунки достаешь, в другую отпускаешь - чтобы не перемешивались, - всякий раз философски изрекал Санька, глядя вслед помахавшей хвостом рыбешке.
Часто случалось, что густера цеплялась сразу на два крючка, и тогда тащить из лунки такой тандем было гораздо приятнее. Правда, половину улова составляла мелочевка в половину ладони, но проскакивали и вполне достойные экземпляры. А вот плотвы, которая часто соседствует в наших озерах с густерой, на этот раз почти не было, и нам попалось лишь несколько залетных рыбок.
Совсем уж мелких густерок Санька и Дима сажали в обрезанную пятилитровую баклажку с водой, чтобы выставить подледные жерлицы. Десяток этих неказистых, но уловистых снастей у меня тоже был с собой, но я увлекся ловлей густеры и поленился их выставлять. А зря, потому что после обеда Санька снял с одного из своих подледников щуку килограмма на полтора. Да и Дима, который раскинул на пробу всего лишь пять снастей, обрыбился килограммовой хищницей.
Если с утра было пасмурно и довольно тепло, то к обеду небо стало проясняться, а мороз начал крепчать. Подул ледяной ветерок, от которого мерзли руки и лунки покрывались тонкой слюдяной пленкой льда. Видно, погода менялась, давление росло, и густера тоже немного умерила свой голодный азарт. Клев стал более размеренным. Кивки удочек шевелила лишь ненасытная мелочевка, подсечь которую было очень трудно, а если удавалось, то никакой радости полупрозрачный улов с выпученными глазами не доставлял. Тогда с нашего уловистого пятачка мы разбрелись в разные стороны в поисках более достойной рыбы.
Саньку во всех лунках преследовала мелкая густера, хотя живцы для подледников ему уже были не нужны. Диме повезло больше - он ушел на мель и здесь напал на товарную густеру, которая нет-нет, да и соблазнялась опарышем на крючке. А я взял окуневую удочку, наживил кисточкой мотыля на крючок мормышки, и так как время близилось к вечеру, стал искать активного окуня. Но находил все ту же густеру, причем аппетитными и довольно крупными личинками соблазнялась лишь самая отъявленная мелочь. Всякий раз я удивлялся, как она умудрялась заглатывать крупную мормышку!
Казалось, что густера заполонила озеро целиком, разогнав всю рыбу в округе, и даже щука от ее нашествия забилась куда-то в коряги. Но это лишь казалось, потому что зубастая паслась рядом и была не прочь полакомиться зазевавшейся рыбешкой.
Это мы поняли, когда уже на закате сработал один из подледников, поставленных Санькой. Щука быстро размотала весь запас шнура, который оказался маловат, а рыболов так и не смог остановить ее натиска. Матёрая, судя по сопротивлению, хищница получила свободу, оборвав леску.
Обидно, конечно. Но Санька пообещал, что все равно поймает беглянку. Это значит, что мы посетим вотчину густеры еще раз, но теперь, чтобы встретиться со щукой. Во всеоружии!
