Все врут календари…
Виталий Волков, Волгоградская обл.
Фото автора
В окно опять постучали. Тихо так, ненавязчиво. Мишка посмотрел туда, где мутной завесью хороводился ненастный январский день и качающаяся под остервенелыми порывами ветра старая яблоня узловатой веткой скреблась в стекло. Вздохнул, и снова стал перелистывать отрывной календарик.
Эту полезную в рыбацком хозяйстве штуковину Мишке подарили на Новый год. На каждом листочке того календаря, как и положено, были пропечатаны красным и черным дни недели, а в уголочке простенькая таблица показывала долготу дня и фазы Луны.
А вот на обратной стороне листочков были втиснуты полезные рыболовные советы, рецепты изготовления приманок и прикормок, наблюдения за повадками разных рыб и иногда «бородатые» анекдоты про незадачливых рыболовов.
За окном вьюжило уже третий день, дорожки замело пуховыми горбами высоких сугробов, и о рыбалке не стоило и думать. Поэтому Мишка просиживал дома и развлекал себя чтением календаря. Иногда он досадливо хмыкал, встречая на желтоватых страничках наивные или откровенно глупые советы, которые мог давать только человек, безмерно далекий от рыбалки.
- Ты слышишь, Трамвайчик? - возмущенно обращался Мишка к таксе, дремавшей у его ног на коврике. И когда пес поднимал острую мордочку, зачитывал ему, хмуря брови, с деланой серьезностью: «В сильный мороз удобнее пользоваться и блесной, и мормышкой, у которых спилена бородка на крючках. Достаточно выловленную рыбешку стукнуть об лед, и крючок освободится».
- А, каково? - снова будил Мишка безмятежно задремавшего пса. - Может быть, в мороз нужно вообще без крючков ловить, чтобы руки не мерзли, когда рыбу отцепляешь?
Трамвайчик жалобно скулил, укладывая морду на лапы, и просящими глазами смотрел на Мишку, но тому не давало покоя задетое рыбацкое самолюбие.
Правда, попадались Мишке в календаре и вполне пригодные советы. Некоторые он переписывал прыгающим почерком в свою тетрадку, особенно, если касались они зимней рыбалки.
- А вот, глянь-ка, это интересно! - снова наклонился Мишка к посапывающему псу, и, не дожидаясь, когда Трамвайчик проснется, стал читать: «При вываживании крупной щуки, если под рукой нет багорика, нужно аккуратно завести хищницу мордой в лунку и, когда она раскроет пасть, сунуть туда рукавицу. Щука инстинктивно сожмет челюсти, ткань рукавицы зацепится за острые зубы, и тогда ее можно смело вытаскивать из лунки - щука уже не уйдет!»
Положив на колени тетрадь, Мишка заскреб авторучкой по ровным клеткам. За потемневшим окном все так же бушевал буран, бросая в стекло пригоршни колких снежинок. И Мишка, поеживаясь зябко, понял, что и завтра рыбалки не будет.
Но за ночь мир будто переменился, и утро пришло точь-в-точь такое, о котором писал когда-то Александр Сергеевич Пушкин: «Мороз и солнце – день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный!..». Но Мишка в это утро дремать не стал. Едва на его подушку скользнул луч солнца, поднимающего над наметенными сугробами, и вся небольшая комнатка озарилась оранжевым сиянием, Мишка вскочил и, протерев глаза, стал, щурясь от яркого света, глядеть на ветки яблони. Дерево стояло неподвижно, а значит, и ветра на улице нет, поэтому Мишка, не тратя времени, побежал к умывальнику.
Конечно, такая ясная морозная погода не очень подходит для ловли щуки, которая больше любит пасмурные дни и затяжные оттепели, и Мишка знал это. Но разве можно усидеть дома столько дней подряд, попусту тратя драгоценное время новогодних каникул? Поэтому Мишка бодро шагал со своей рыбацкой поклажей, торя тропинку. В это утро он первым шел к озеру, и сердце сладко ныло, будто в ожидании праздника, а ноги сами несли его по сугробам, раскидывая высокими валенками глубокий рыхлый снег.
На озере, окруженном частоколом кленов и могучими осокорями, Мишка пробурил у берега лунку, опустил на дно небольшую черную «овсинку» с колечком мотыля. Чуткий кивок сразу же прогнулся, указывая поклевку, и Мишка выбросил на лед пучеглазого окунька.
- Сойдет для живца! - обрадовался он, опуская «матросика» в канн.
Следом за первым из той же лунки Мишка выловил еще трех окуньков и небольшую плотвичку, а когда клевать перестало, проделал еще одну лунку неподалеку. Над деревьями медленно, будто нехотя, поднималось солнце. На ветке клена звонко тенькала синица, верно, тоже, как и Мишка, радуясь закончившемуся ненастью.
Слюдяными пленками хрупкого ледка быстро затягивало лунки, сосульками покрывалась леска. Но оттого, что ветра не было, мороз особо не чувствовался. Наловив десяток живцов, среди которых была только одна плотвичка, а остальные окуни, Мишка стал расставлять жерлицы.
Разматывая оснастку, наживляя окуньков острым тройничком под спинной плавник, Мишка скинул рукавицы, убрал их запазуху, под свитер, чтобы не настудились. А когда покрасневшие пальцы немели и переставали слушаться, он дышал на них теплом или прятал в карманы, отогревая. Так, с перерывами, он и выставил свои жерлицы ломаной линией вдоль стены тростника.
Минуты бежали, складываясь в часы, а щука не брала. Вот уже солнце, крадущееся по голым макушкам прибрежных кленов, приближалось к полудню. Еще немного, и время утренней щучьей охоты совсем истечет, а после обеда хоть до сумерек просиди - толку не будет. Это Мишка знал по прошлым рыбалкам на озере. Ну, а чего еще ждать в такой ясный морозный день? Нет, не щучья нынче погода, не щучья…
Но когда Мишка снова оглядел шеренгу жерлиц, то сердце его сначала замерло, а потом подпрыгнуло радостно и забилось часто-часто: один из флагов алым знаменем взвился над ровным белым полем. Сработала именно та жерлица, на крючок которой Мишка насадил единственную сегодня плотвичку. Рыбачок побежал к ней, на ходу скинув рукавицы в снег, чтобы не мешали подсекать и вываживать.
Тугие рывки были ему ответом на осторожную плавную потяжку. Мишка подсек и, перебирая в пальцах леску, потащил завозившуюся в глубине хищницу. Щука давила тупой тяжестью, но - Мишка чувствовал это по натяжению лески - акробатических выкрутасов не устраивала, видно, болела после недавней непогоды.
Подтащив щуку к створу лунки, Мишка беспомощно заозирался по сторонам: а где же багорик? А багорик Мишка сегодня специально оставил дома, чтобы не спугнуть такую осторожную госпожу Удачу.
- Главное - не спешить! - сам себе скомандовал Мишка и, слегка отпустив леску, позволил хищнице уйти на глубину, а потом так же плавно повел на себя, чтобы угодила острым носом в лунку.
Вот уж повезло, так повезло - щука попала в створ лунки с первого раза, выдавливая впереди себя столб густой от мороза воды. Маленький никелированный тройничок едва держал хищницу за нижнюю губу всего лишь одним поддевом.
«Сейчас она трепыхнется и уйдет обратно», - мелькнуло в голове у Мишки. Он зажмурил глаза, и даже, показалось, подумать ни о чем не успел. Только инстинктивно, будто уже тысячу раз проделывал такой фокус на рыбалке, сунул свободную левую руку в широко раззявленную щучью пасть, усыпанную мелкими зубами.
Календарь не врал: щука, будто амазонский крокодил, моментально захлопнула пасть. Мишка ойкнул, дернул руку что есть мочи, и хищница вылетела из лунки, крепко держась зубами за его ладонь…
…Хорошо дома, натоплено. Мама подложила в огненное чрево печки еще дровишек, и они так весело трещат. А за окном трещит двадцатиградусный мороз, опустившийся на поселок в ночь.
Мишка, поужинавший котлетами из щуки, сидел в кресле с забинтованной рукой, как раненный солдат, и листал свой рыболовный календарь. Добравшись до последней страницы, он подошел к окну. На ясном небе ярко горели звезды. Смотришь на них из окна, а они будто плоды на черных ветках старой яблони.
- Да, Трамвайчик, календарь плохому не научит! - задумчиво сказал Мишка псу, снова устроившемуся на своем коврике. - Только вот кто же будет вываживать попавшуюся щуку, не снимая рукавиц? Или их надо надевать, когда уже рыбу из лунки тянешь?.. Эхе-хе…
Мишка отодвинул печную заслонку, за которой жарко алели угли прогоревших дров, и бросил туда календарь. Тут же вскинулось желтое пламя, перелистывая и черня листочки.
Трамвайчик жалобно взвизгнул. Это ему во сне приснилось что-то страшное, собачье.
