Вниз по Дону

Окончание. Начало в № 17 (175), 2009 г.

Об этом путешествии автор мечтал еще с зимы. И вот наконец подошел отпуск, и сбылась мечта: двое рыболовов-путешественников на Дону.

Загоняю лодку на круглые листья кубышек и раскладываю четырехметровую телескопичку. На крючок насаживаю жалкого червяка и забрасываю снасть перед собой. Поплавок проходит по течению всего метр и, пару раз дернувшись, уходит под воду. Есть первая рыбка! К немалой досаде, ею оказывается краснокнижный бычок-подкаменщик. "Тоже мне, стерлядь нашли!", - ругаюсь я и выбрасываю "трофей" за борт. Следом ловится еще парочка таких же "красавцев". Цепляю перловку, но бычки, на удивление, не отказываются и от нее. Просто напасть какая-то!

Начинаю думать. Бычки ведь не плавают, а ползают по дну, а крючок по нему и волочится, будто сам в рот просится. Делаю спуск чуть поменьше, и наконец-то попадается первая плотвичка. За ней еще одна, и пошло дело.

- Ром, как дела? - нажимаю на клавишу, закрепленной на жилетке рации.

- Глухо!

- Подплывай, хоть мелочи надергаем.

Через десяток минут Роман швартуется борт к борту с приятным сюрпризом - целой горстью опарыша в банке из-под консервированной кукурузы. Оказалось, выпросил у сматывающего снасти фидериста. Теперь живем! Рыбалка стала веселее, и за каких-то полчаса рыбы в садке оказалось вполне достаточно.

Потешил небольшой ужик толщиной в палец. Позарившись на дармовую беззащитную добычу, он пролез в садок и от жадности пытался съесть самую большую плотвицу. Рыба побольше ладони, и несчастное пресмыкающееся никак не могло заглотать даже голову. Цирк, да и только!

Опять беремся за весла (вот невезуха: чтобы плыть вниз по течению, приходится грести) и, отойдя подальше от спускающихся к Дону от трассы дорог, выходим на берег. К ночлегу готовимся основательно. Пока я заготавливаю сушняк и развожу костер, Роман ставит палатку и надувает матрац.

Темнеет быстро. Вот уже и первые звездочки появились. На песчаный бережок шумно накатываются волны. В глубину уходят лески от закидушек, на прутах-сторожках покачиваются колокольчики. Красота! Поспела уха, и мы садимся ужинать. Наливаем по маленькой, и звучит пришедший первым в голову тост: "За свободу!".

И варево получилось отменно вкусным (кто готовил-то!) - почти весь котелок умяли. А как иначе? На природе, да с устатку. Потом мы долго лежим у тлеющих углей прогоревшего костра, наговорившись, молчим и смотрим в безбрежное небо. Тишина. Ни всплесков рыбы, ни криков ночных птиц. Закидушки тоже "молчат", и, устав ждать, отправляемся спать.

Утром я проснулся от холода. Замерз до того, что зуб на зуб не попадал. Дрова от выпавшей росы отсырели. Промокли и беспечно брошенные газеты для розжига, но пара таблеток сухого горючего за минуту сотворила огонь. Пока разгорается костер, иду вытаскивать донки. Ничего не попалось, но от всех трех медведок остались одни головы, остальное отъела мелочь. Плотвичек вообще никто не тронул. Печально.

Разбуженный моей шумной возней, из палатки вылез узкоглазый спросонок Роман. Греем в котелке воду для чая и жарим невостребованную накануне колбасу. Холодные вареные яйца и мятые помидоры дополняют наш дикарский завтрак. На сытый желудок куда теплее. Опять жить можно! Собрав вещи, отплываем.

Переоборудовав спиннинг в ходовую донку, т.н. "шарик", почти полдня убиваю на соблазнение белой рыбы. Кто-то клюет и даже обрывает опарышей. По всему видать, мелкая густера. Если поставить крючок поменьше, можно б и поймать десяток-другой, но зачем? Хочется чего-нибудь покрупнее, той же чехони, например. Но она, наверное, вся осталась выше аммиакопровода. Ладно, я профан в рыбалке на большой воде, но рыбы нет и у местных с их опытом и нехилыми кормушками...

- Ура! Есть первый сом! - довольный, как слон на именинах, Роман демонстрирует неразборчивого усатого хищника.

- На что взял-то? - спрашиваю.

- Китайский воблер, за тридцатку, слопал.

Неказистая блеклая погремушка-шэд с лопастью-ступенькой. Заглубление, я думаю, сантиметров сорок, не больше, и игры, поди, никакой. А вот нате вам!

- Думал, зацеп, - рассказывает Роман, - и поклевки-то не было совсем, леска остановилась, и все.

Поздравляю, и плывем дальше. Перед базой отдыха Россошанского химзавода появились моторные лодки троллингистов. Особенно выделялась одна пара на алюминиевом катере. Он - в капитанской фуражке, она - в тельняшке и бейсболке, и на корме - черный пиратский флаг. Люди отдыхают, им кураж, а нам - грести.

Где-то в лесах спрятан аэродром, и, ревя двигателями, шустрая пара военных самолетов, словно слепленная, выделывает над самой головой умопомрачительные пируэты. Не скучно. А когда перед этим - казалось, просто падающий - со звездами на боках МИ-8, заложив свистом винта уши, чуть не сшиб кепку колесами, - право, хоть памперсы отжимай. Наливают им что ли перед вылетом?

До намеченной точки следующего ночлега еще километров семь. Вот тебе и сплав: думали, будет нас течением нести, а мы - только знай подруливай да рыбу лови. Вышла не рыбалка, а сплошная... гребля. Хоть и устал ужасно, стараюсь идти не прямо, а зигзагами. Воблер с большущей лопастью дергает кончик спиннинга так, что тот, незакрепленный, на каждом повороте выпадает из носовой ложбинки на месте склейки баллонов.

В очередной раз, взявшись за ручку, чтобы поправить, почуял неладное: показалось, что воблер оторвался, перестал биться. Начал выматывать и вытащил соменка. Передний тройник во рту, а задний возле глаза зацепился. Вот бедняга, надо Роме похвалиться да и отпустить ребенка. Буквально через несколько минут следует резкая поклевка, и я даже успеваю ощутить тяжесть, но это "нечто" сходит. Невдалеке у компаньона вообще отрывает воблер. Эх, постоять бы тут, да некогда.

Наконец-то показался долгожданный пляж у местечка "городок". Из последних сил выхожу на берег и падаю в изнеможении: "Все, я здесь живу!".

Утром, пока Роман еще сладко дрыхнет в укрытой плащами ОЗК палатке, выплываю на фарватер и, заякорившись, пускаю по струе "шарик". С час понаблюдав за ни разу не вздрогнувшей снастью и послушав раздраженные восклицания рыболовов на берегу, сматываю леску. Опять траванули рыбу, не иначе.

Возвращаюсь в "лагерь" и не пойму, что же так воняет. Только сейчас замечаю: весь берег устлан ракушками. Повыбрасывало волной дохлых, вот и запах. Уже приехав домой, увижу по телевизору репортаж о заморе в Тихой Сосне - притоке Дона. То ли оттуда отраву донесло, а, может, и ближе кто постарался - какая разница. Браконьер с сеткой - беда, но его хоть изредка шугают, а заводские отходы в реке - просто катастрофа, но всем плевать. Экономика.

Сидим на великой реке, а завтракаем захваченными на всякий случай "бич-пакетами". Жуть! Плыть еще километров шесть-семь, затем, чего мы еще не знаем, продираться, запутываясь веслами, по заросшей сплошь Черной Калитве. Потом, дождавшись Василь Василича, всю дорогу молиться, давать Богу разные обещания и искать стоп-кран. Потому что доморощенный "Шумахер", вылетая на крутых поворотах на обочину и обгоняя по сплошной "лексусы" и "мерсы", меньше 120 не сбросит...

Здравствуй, дом, мы выжили! Как хорошо-то, Господи! Сбылась мечта двух идиотов. Хочу еще...

Александр Тищенко, Воронежская обл.

Фото автора