В шугу с ходовой донкой
Вадим Назаров, Ивановская обл.
Фото автора
Зима на Каа-Хем (Малый Енисей) приходит обычно с гор. В долине ещё тепло, в солнечные дни поздние цветы среди побуревшей травы проглядывают, но по утрам предгорья рождаются в блеске инея, и по реке широко и быстро идет бесконечное полотно шуги (ледяного “сала”), глуша все звуки шорохом, стеклянным потрескиванием и звоном. Об одной рыбалке в шугу я хочу рассказать.
В ту осень, в начале ноября, вместе со студеными туманами из речных верховий густо пошла шуга. Я просушил и убрал свою резиновую лодку, разобрал удочки и только-только задумался о том, как поступить с оставшимся запасом червей, когда к нам пришла внучка моего старого друга Василия Хирсантьевича Кузнецова с печальным известием, что он тяжело заболел.
Понятно, что я сразу же поспешил к нему.
Хирсантьич и впрямь выглядел плохо. Лицо его пожелтело и осунулось, глаза ввалились. Но всё же он улыбнулся мне:
– А, Василич! Здорово, паря! Я уж думал, что вовсе забыл меня. Вот и попросил Клавдюшку к тебе зайти. А то, мол, помрешь, а дружок и не догадается. А мне тебя увидеть надо было. Я тута прикинул кое-что, да и решил тебе лодку мою с мотором отдать.
Мне уж на ней не ходить. А она хучь и старенькая, а я на ней на Швей, за три порога, еще в прошлом годе хаживал. А уж нонче, видать, отходился… – Э-э! Брось, дорогой! – говорю, – Мало ли тебя в жизни мяло и бросало?
Отлежишься! Сам еще на Швей ходить будешь. А я уж лучше на своей резиновой буду. Лучше скажи, чего бы тебе хотелось поесть? А то вон какой доходной стал. Я ведь теперь от тебя не отстану, пока на ноги не подниму!
Улыбнулся он невесело. – Эх, Василич! Тимофеевны моей нет! Уж она бы, голубка моя, и рыбничек спекла, и шанежек с молотой черемухой, да и “лампадочку” травничка нашего, на сорока травках, бы поднесла. Я бы и ожил…
– Ну, ты это зря! – говорю, – Я, понятно, не Тимофеевна. Насчет шанежек и травничка я ноль, но насчет рыбника постараюсь, дружище.
Вот с такой целью я и очутился на холодном берегу Каа-Хема, близ Бояровского перевоза. День выдался холодный, над протокой реки тянул такой хиус, что щеки и нос обжигал. Голые уже кусты и деревья по кромке берега отяжелели от инея. Но место я выбрал правильно: здесь, на повороте, течение било в левый берег, а возле моего правого водовороты кружили лишь отдельные “блины” шуги. Но какой мрачной казалась эта темная вода. Даже не верилось, что тут что-то может быть. Только обледеневшие ветви согнувшейся над водой березы тихонько позванивали, словно стеклянный ксилофон.
Меня привез сюда мой сосед – зоотехник Володя, тоже рыбак, но предпочитавший рыбачить в более комфортных условиях. Признаться, я и сам подумывал об авантюрности своего намерения рыбачить в такую пору, но тут же всплыли в памяти грустные глаза Хирсантьевича, его осунувшееся лицо, и мне даже стыдно стало от таких мыслей. Надумал – делай!
Оснастив ходовую донку, насадил пару вялых от холода червей и забросил их к повисшим над водой кустам, отметив про себя, что глубина тут порядочная – метра четыре. Кое-как укрепив удилище в сухой грубой траве, я поспешил развести костерок за толстенным стволом могучего тополя, радуясь благодатному теплу от колеблемого ветром огонька. К счастью, вовремя оглянулся на удочку. А её кто-то старался стащить... Оранжевая вершинка с тюльпанчиком была уже в воде. Успел схватить удилище, коротко подсечь, и в тёмной студёной глубине заходила попавшаяся на крючок рыба. И, похоже, рыба не маленькая! Вот тебе и мрачный день! Мне даже как-то теплее стало.
Рыбу вытащил без приключений. Это оказался отличный хариус граммов на семьсот! Начало хорошее. Нет, что ни говори, а Хирсантьич счастливый! Вон какой красавец ему на рыбник попался!
Скорее насадил новых червей и забросил донку в то же место. Немножко подождал, потом “поиграл” наживкой, чуть приподнимая грузило. И снова поклевка! Резкая, уверенная! И опять хариус, даже крупнее первого! Нет, река не замерла от стужи. Да и то сказать, в воде-то, наверное, сейчас теплее. А вот хиус окаянный прямо насквозь продувает.
Опять я к костерку греться подошел. Все же хоть и слабенькое, но тепло.
В этот момент ледяной “блин” шуги подцепил мою леску, натянул, и словно обрезал – оторвал и грузило, и поводок с крючком. Пришлось оснащать удочку снова озябшими руками. А шуга идёт и идет, поток её заметно густеет. Однако ещё пару хороших хариусов удалось выудить. Потом дело заглохло, да и вершинка с тюльпанчиком обмерзла. Пришлось удочку у костерка отогревать. Нет, конечно, рыбалка в шугу не всем по душе придётся. Но время бежит.
Нацепил на крючок червей пучком, чтобы заметнее было, забросил. Но больше поклёвок здесь не было. Перешёл чуть дальше, и почти под самым заломом на пучок червей клюнул налим. Здоровенный, “мраморный”, толстый. Едва на бережок его вытащил. Бьется налим, никак не ухватить его. Кое-как отцепил, но пальцы вовсе свело. Пришлось руки отогревать. И тут спохватился – вроде как смеркаться начало! А я еще хоть с горсточку черемухи набрать собирался. Хирсантьевич о шанежках с молотой черёмухой мечтал!
Скорее удочку собрал, в прибрежном черемушнике две пригоршни мороженой черёмухи в пакет набрал, и скорее к дороге.
И так удачно успел. Из-за поворота УАЗик вывернулся, а за рулём – тоже рыбак, мой друг Яков Устиныч! Вот повезло! А он смеётся!
– Ну, брат, ты как мороженый таракан! И надо было такую погодку выбрать! В машине, и то ноги зябнут!
Однако, узнав об улове моём, посерьезнел.
– Здорово, ей богу, здорово. Но не завидую, все же погодка-то лиха! Тут простуду запросто схватишь. И чего тебя понесло в такую стужу? Ах, Хирсантьич занемог?
Ну, брат, это по-нашему! Помочь другу – первое дело. И знаешь что? Давай-ка ко мне завернем. Я ему пакет молотой черемухи дам. У меня запасено.
Вот так и закончилась та моя памятная рыбалка. К счастью, и я не простудился тогда, и Василию Хирсантьевичу помочь удалось – он на поправку пошел. А еще я убедился, что даже в шугу, и то рыба ловится. Хотя кому-нибудь советовать так порыбачить, я, пожалуй, и воздержусь. Очень уж холодно бывает в такую пору на берегах Каа-Хема.
РЫБАЛКА КРУГЛЫЙ ГОД №23(397), 2018 г.
