В медвежьем краю

Юрий Жекотов, г. Николаевск-на-Амуре

Рыбалка круглый год № 12(98), 2006 г.

Мы с тобой товарищ далеко ходили,

Вброд пересекали реки,

Поднимались на высокие хребты.

А быть может все непокорённые вершины

Есть возвышенности человеческой души?

В дверь кто-то настойчиво позвонил, затем стал нетерпеливо стучать. Открыв дверь, увидел Володю Головёнкина, моего товарища и соратника во многих походах и путешествиях по местным таёжным "заповедникам", горным рекам, глухим распадкам, крутым перевалам.

Связисты отправляются к побережью Татарского пролива на ремонт линии связи, можно поехать. Знаешь, какие там места? Какая рыбалка! - прямо с порога стал уговаривать меня отправиться в путешествие Володя.

Моторная лодка отошла от Николаевска-на-Амуре, взяв направление на расположенное в пятидесяти километрах ниже по Амуру село Нижнее Пронге.

"Прогресс" уверенно вёл бригадир связистов Николай Ермаков. Мимо проплывали крутые амурские сопки, покрытые белокорой пихтою и аянской елью. К самой воде подступали заросли ивы и клёна. В мелких местах на воде плавали кувшинки.

Волна от идущей лодки плавно поднимала цветки, и лучи утреннего солнца переливались и купались в лепестках растений. Володя зачарованно любовался их удивительным блеском и, напевая какую-то мелодию, то и дело нетерпеливо поглядывал вдаль. Его влекли к себе та неизведанность, те новые впечатления, а может и испытания, которые ждали нас впереди.

Через несколько часов лодка причалила к берегу. Перед нами на сопке раскинулось небольшое село. Окна сельских домов любовались неповторимыми амурскими пейзажами. Нижнее Пронге - последний населённый пункт на Амуре перед впадением реки в холодное Охотское море.

Переночевав в селе, на следующее утро с присоединившимися к нам связистами, мы направились на вездеходе вдоль побережья Татарского пролива, где проходит линия связи.

Вездеход уверенно катил по песчано-каменистому берегу. Наступающие на воду скалы машина огибала вплавь по воде. Чмокая грязью торфяных болот, окружающих устья, впадающих в пролив речек и ручьёв, распугивая полчища комаров и мошки мы постепенно пробирались по побережью.

Недоступность этих мест для многих видов транспорта, кроме лодок, плавающего вездехода и вертолёта позволила сохраниться местной флоре и фауне относительно в первозданном виде. Чем дальше отъезжали мы от села, тем меньше чувствовалось здесь влияние человека. Кругом в небе парили парами и поодиночке белоплечи и орланы. На труднодоступных, отвесных скалах и высоких лиственницах виднелись их гнёзда. Гул дизеля поднимал уток и лебедей. Из солёной воды Татарского пролива за нами наблюдали головы любопытных нерп.

- Медведь впереди, - зашумели связисты.

На берегу, по курсу вездехода, виднелось слегка двигающаяся тёмная точка. Казалось, её не пугают шум и размеры, приближающейся машины. Вездеход подъехал метров на пятьдесят и остановился. Отчетливо был виден крупный медведь. Он не уходил, напротив ощетинившись и низко склонив голову, порыкивал и вдруг побежал в направлен вездехода. Невольно все пассажиры заволновались. Но видно габариты машины были и для мишки достаточно впечатляющие. Поэтому, не добежав до нас метров двадцать, косолапый пошел обратно. Предприняв, ещё несколько без результативных попыток отпугнуть "железный великан" топтыгин остановился, но уходить не спешил. Зверь был здесь хозяином. С человеком раньше не встречался, или почти не встречался. Всё живое, что попадалось на его пути, освобождало дорогу.

Мы не могли больше ждать, да и другого выхода у нас не было. Вездеход пошёл вперёд. Когда до косолапого оставалось несколько метров он не выдержал "психической атаки" и скрылся в прибрежных зарослях кедрового стланика.

Проезжая мимо, мы увидели тушу выброшенной приливом погибшей белухи, одного из крупных северных дельфинов. Нам стало понятным поведение медведя, не желающего уступать нам свою добычу.

Вообще-то не медведь, а динозавр какой-то! - заметил эмоционально Володя.

Агрессивность медведя действительно настораживала. А что если на такого зверя случайно выйдет безоружный человек. Никто наверно не хотел оказаться на его месте. Встреча с топтыгиным произвела ощутимое впечатление, и когда мы остановились на привал, связисты поделились своими воспоминаниями.

Мы, здесь привыкли к постоянному присутствию рядом медведя. Стараемся ему не мешать, и он в наши дела редко нос суёт. Хотя всякие случай были - рассказывал Коля Ермаков.

- Порою утром выйдешь на побережье, до четырёх потапычей сразу наблюдать приходиться. Бредут по месту отлива, собирают подраненную рыбу, моллюсков, да мало ли чего ещё съедобного выбросит море, - вспоминал другой связист Игорь Хомяков.

- В наших речках ещё лосося не выбили, в сопках богатые ягодники, стланик шишку родит, всем корма хватает. Однако медведь ведёт себя непредсказуемо. С ним ухо востро держать нужно, - говорил водитель вездехода Анатолий Актуганов.

Перекусив, продолжили свой путь. С вездехода были видны следы медведя. Отпечатки лап, большие и маленькие, шли в различных направлениях и были видны практически везде, где их только можно было оставить. Когда мы переправлялись на другую сторону речки Мы, поднятой волной от вездехода на берег выбросило десяток серебристых горбуш. Подобрав, несколько не успевших скатиться обратно в воду рыбин на ужин, отправились дальше.

Заночевали в старой избушке у горного ручья с интересным названием Мотня. За ужином не хватило хлеба, и Володя, вспомнив, что в его рюкзаке несколько буханок, отправился за ними к вездеходу. Рюкзак он не нашёл и с этим известием вернулся. На всякий случай всю оставшуюся провизию решили занести в помещение. Засыпая, слышали чавканье, чмоканье и кряхтение в округ избушки.

- Вкусный у тебя был рюкзак, Володя! - посмеивались связисты.

Шорохи вокруг зимовья, выдающие близкое присутствие зверя, продолжались всю ночь. Сначала это настораживало. Затем вслед за другими рабочими, относящимися к этим звукам совершенно спокойно, и уже похрапывающим заснули и мы с Володей.

Проснулся я от необычного шума. Спросонья ничего не могу понять. Крики связистов: "Медведи! Полундра!" Дикий рёв возле избушки. "Где топор?" - больно ударившись о низкий потолок избушки, пытаясь сохранить хладнокровие, искал оружие бригадир. Поддавшись общей суматохе, всё-таки пытаюсь разобраться, что происходит. Через несколько секунд всё прояснилось само собой. Дверь зимовья открылось. На пороге стоял улыбающийся Володя. Осмотрев наши испуганные и недоумённые выражения на застывших лицах, и довольный произведённым эффектом, Володя поднёс ко рту какой-то предмет, и всё помещение наполнилось ужасным рёвом. Общее беспокойство на короткое время сменилось лёгким негодованием, а затем переросло в дружный хохот и интерес к Володиной трубе.

Искусно сняв спиралью кору ивы, свернув её в трубу и вставив в основание вырезанный прут, Володя соорудил инструмент, звуки которого мы приняли за рёв медведя.

- Вообще то этот звук должен восприниматься как рёв изюбра. А изюбра пугаться не стоит! - вновь вызвав общий добрый смех, по-видимому, стал вспоминать свою охотничью практику в Приморском крае Володя.

Пора работать, - призвал бригадир.

Несколько дней мы с другом помогали связистам восстанавливать линию телефонной связи. По вечерам пытали рыбацкое счастье на местных горных речках, пополняя рацион связистов ленком, хариусом, и гольцом. Когда основная часть работы по ремонту связи была выполнена, и наша помощь в дальнейшем стала не столь необходимой, связисты, видя наше умопомрачительное увлечение рыбалкой, забросили нас на горную реку Тыми и, пожелав удачи, оставили на два дня.

Вода в Тыми буквально кипела. Сквозь расположенные на ямах косяки горбуши на нерест пробивалось не менее многочисленная краснопёрка. Краснопёрка ловилась на всё, даже на пустой крючок. Блеснуть было невозможно. Блесна лежала на рыбе, а при проводке цеплялось за спины водных жителей. Нас такая рыбалка не устраивала. Хотелось борьбы и непредсказуемости. Поэтому на утро, мы с Володей решили подняться в верховье Тыми. Отпечатки медвежьих лап, свежий помёт, тропы идущие вдоль заросших, берегов Тыми, - всё говорило о постоянном присутствии, и многочисленности местного косолапого. Хозяева не замедлили показаться. На очередном изгибе Тыми, медведица, подталкивая носом неуклюжего медвежонка, поспешила отвести его от реки. Следующий медведь, встав на задние лапы, пытался поймать запах, зачем-то помешавших ему рыбачить двуногих существ. Решив больше не злоупотреблять гостеприимством топтыгиных, выше подниматься не стали.

Практически каждый заброс спиннинга и удочки сопровождался поклевкой.

Хотя краснопёрка добралась и сюда, из глубоких ям мы вытаскивали несколько килограммового ленка и усыпанную красным и чёрным бисером малышу. На перекатах жадно хватал наживку, сверкающий большим, спинным плавником хариус. Увлекшись рыбалкой, потерял друга из виду. Внезапный громкий вопль Володи, заставил отвлечься от ловли рыбы. "Медведи",- мелькнула мысль в голове.

Вытащив перочинный' нож - другого оружия не имел, бросился на помощь товарищу. На берегу, откуда раздавался крик Володи, никого не было. Мурашки побежали по спине. Набрав воздух в легкие, изо всех сил заорал: "Воо-ло-оо-дя-я!...

Мой голос утонул в грохоте перекатов Тыми. Ноги стали ватными. Я беспомощно озирался кругом.

Неожиданно из-под обрыва, где я стоял, раздался громкий всплеск, а затем из воды появилась сначала голова, а вскоре и весь целый и невредимый соратник.

Холодные воды Тыми, не смогли согнать с лица друга добродушной улыбки. Весь мокрый, он счастливо держал в руках громаднейшего ленка.

- Вообще то по рывку таймень должен был быть, а так бы я в воду не прыгнул. За корягу бестия, леску запутал, - объяснил своё купание Володя. Приехав, связисты остались довольны нашим уловом. Переночевав последнею ночь на Мотне, отправились на вездеходе в обратную дорогу к дому.

- Медведь бежит! - привлёк внимание к вновь обнаруженному лесному обитателю Алексей Актуганов - сын водителя вездехода, как только мы отъехали от лагеря на несколько сотен метров, но ошибся. По мари бежал длинноногий сохатый. Лось, повидимому, спасаясь от надоедливого гнуса, спрятался в болотной воде, но встревоженный, редким для здешних мест шумом вездеход поспешил скрыться от приближающегося громилы.

Пара белоплечих орланов, ловя восходящие потоки тёплого воздуха, долго парила над нами, провожая вездеход.

- Пока, орлы! Пока, медведи! Oro-го-го-о! - неожиданно громко закричал Володя.

- Ого-го-го! - улыбаясь, подхватили дружные связисты.

-Хо-хо-хо-о! - эхом отозвались приветливые амурские сопки.

За эту неделю, проведённую в лесу, что-то изменилось в нас. Мы с Володей чувствовали себя детьми тайги, которым она позволила прикоснуться к своим секретам и сокровищам, рассчитывая на наше понимание и умение хранить и беречь её тайну.

Связисты долго не хотели отпускать нас, За короткое время мы сильно привязались друг к другу. Особенно тепло они прощались с Володей. Внутренняя чистота и искренность товарища всегда притягивала людей. Проходя с рюкзаком по городским улицам к дому, невольно поймал себя на мысли - ищу, нет ли вокруг на клумбах и газонах следов медведя.

Этой ночью на мягком диване мне снились: бушующие перекаты горных рек, оперенье белоплечего орлана, почему-то улыбающиеся медведи и Володин горн, который звал нас в новые путешествия.

Юрий Жекотов, г. Николаевск-на-Амуре

Рыбалка круглый год № 12(98), 2006 г.