Трегубка - рыбка экзотическая
Николай Красильноков, г. Москва
Река Чирчик берёт начало высоко в горах Тянь-Шаня. Проделав огромные расстояния, она впадает в Сырдарью - великую среднеазиатскую реку, называвшуюся во времена Македонского Яксартом.
Здесь, на слияние двух рек, весной, летом и осенью почти всегда ожидает удильщиков-поплавочников, спиннингистов, нахлыстовиков - удачная и неожиданная рыбалка. Почему неожиданная? Объясню. Бывает, собираюсь на ловлю конкретной рыбы, например, карася. Готовлю заранее всевозможные насадки: манку, перловку, отруби, масла, капли… Но вот приезжаю на место, обустраиваюсь на берегу. Делаю первый заброс, другой. Терпеливо жду поклёвки. Проходит час, два, комбинирую насадки, меняю места, а мой поплавок «ни жив и ни мёртв». Эх, неужели удача вместе с зорькой минует стороной?
Между тем сосед неподалёку от меня через каждые пять минут - хоть сверяй по часам! - на такую же самую снасть из стеклопластика вытаскивает одного за другим, то серебристого карася, то позолоченного сазана, вполне товарного вида. Спрашиваю заискивающе, на что, мол, ловите, а тот мне суеверно вычерчивает пальцем в воздухе червя. Иду дальше. Мужичок - «колобок с усами» - размахивает спиннингом. Под ногами у него на камне мелко нарезанная плотва. Ясно, ловит на резку хищника. Для достоверности интересуюсь, есть что-нибудь? А тот, довольный, показывает глазами на кукан, колышек которого прибит к берегу. Подхожу ближе и вижу почти на поверхности воды двух приличных судаков.
К третьему рыболову уже не иду. Отсюда видно, как парень, в наполеоновской треуголке из газеты, на нахлыст возле зелёной растительности, где много мошкары и вода «плавнее», тягает на сверчка чехонь. Отличная, выгнутая полумесяцем рыбёшка, для вяления. Эксклюзивный «деликатес» под пиво…
Конец весны. В нашем краю наступает пора тёплых ночей и рассветов без росы, а у рыб - посленерестовый жор. Спешно возвращаюсь к своим удочкам, перехожу с насадки на наживку. Настоящий рыбак (а себя я таковым считаю!), помимо разных приманок, непременно берёт с собой и универсальную наживку на все времена: земляного червя или навозного…
Споро, чтобы скользкий выползок не вырывался из пальцев, обваливаю его в песке и насаживаю на крючок за головку: так он не прорывается. Забрасываю удочку подальше от берега, туда, где пузырьки и вода с обратным течением, торчат камышинки. Проходит минута-другая. Вдруг чувствую через удилище лёгкий толчок в руку. Поплавок - гусиное перо - исчезает. Я делаю лёгкую подсечку наискосок затонувшему перу. И вот уже на берегу трепещет небольшой сазанчик граммов на триста-четыреста, с вытянутыми в трубочку розовыми губами, острым хребтовым плавником и червлёной чешуёй. Не озёрный, пахнущей тиной, а речной, отдающий свежестью, - Сырдарьинский!
До обеда у меня в садке уже было девять сазанчиков и семь карасей. Я, конечно, был доволен уловом. Однако в конце клёва, когда поредевшие стайки рыб ушли, на мой крючок попал необычный трофей. Перед этим поплавок, стойко державшийся на воде, безо всяких признаков поклёвок, приподнялся над водой и вдруг резко стал тонуть «колом». Я подсёк, не успев подумать: кто так жадно схватил червя? Но даже и, подумав, как потом выяснилось, ни за что бы не отгадал. Передо мной на отросевшей траве прыгала небольшая рыбёшка сантиметров двадцати с мелкой, стального цвета, чешуёй и большим кривым ртом.
Посмотреть на необычную рыбку сбежались и другие рыболовы. Кто-то, осматривая её, сказал, что это обыкновенная маринка, другой засомневался, предположил, что пойманная мною рыбка - храмуля, а третий вообще подвёл к спору категорическую черту, заявил: «Что тут гадать? Не видите разве, что это молодой жерешок!»
Но я-то сам уже хорошо знал аборигенов рыб водоёмов Средней Азии, не поверил никому из соудочников, а завернул в мокрые водоросли загадочную пленницу и привёз домой, в Ташкент.
На другой день я вытащил из холодильника свой трофей и поспешил в гости к своему другу, учёному-биологу и рыболову Богданову. Олег Павлович долго изучал рыбку, переворачивал её с боку на бок и вынес вердикт:
- Это трегубка. Её случайно завезли вместе с ценными породами рыб в пруды рыбхоза Калган-Чирчик в 60-е годы. Родина рыбки - Восточный Китай, Корея и река Амур. Крупной трегубка не бывает, от силы достигает чуть больше тридцати сантиметров. Вы поймали средний экземпляр.
Потом мне не однажды попадалась на удочку трегубка в Чирчике близ русского села Солдатское. Ловилась она хорошо на червя, но ещё лучше - на ручейника, живущего под камнями.
Жарил я трегубку вместе с другими рыбами. По вкусу мясо её было нежное и напоминало голого османа.
С годами ареал трегубки не распространился в водоёмах Средней Азии, как, например, её «земляки» - толстолобик и белый амур… Она по-прежнему остаётся немногочисленной.
Здесь, на слияние двух рек, весной, летом и осенью почти всегда ожидает удильщиков-поплавочников, спиннингистов, нахлыстовиков - удачная и неожиданная рыбалка. Почему неожиданная? Объясню. Бывает, собираюсь на ловлю конкретной рыбы, например, карася. Готовлю заранее всевозможные насадки: манку, перловку, отруби, масла, капли… Но вот приезжаю на место, обустраиваюсь на берегу. Делаю первый заброс, другой. Терпеливо жду поклёвки. Проходит час, два, комбинирую насадки, меняю места, а мой поплавок «ни жив и ни мёртв». Эх, неужели удача вместе с зорькой минует стороной?
Между тем сосед неподалёку от меня через каждые пять минут - хоть сверяй по часам! - на такую же самую снасть из стеклопластика вытаскивает одного за другим, то серебристого карася, то позолоченного сазана, вполне товарного вида. Спрашиваю заискивающе, на что, мол, ловите, а тот мне суеверно вычерчивает пальцем в воздухе червя. Иду дальше. Мужичок - «колобок с усами» - размахивает спиннингом. Под ногами у него на камне мелко нарезанная плотва. Ясно, ловит на резку хищника. Для достоверности интересуюсь, есть что-нибудь? А тот, довольный, показывает глазами на кукан, колышек которого прибит к берегу. Подхожу ближе и вижу почти на поверхности воды двух приличных судаков.
К третьему рыболову уже не иду. Отсюда видно, как парень, в наполеоновской треуголке из газеты, на нахлыст возле зелёной растительности, где много мошкары и вода «плавнее», тягает на сверчка чехонь. Отличная, выгнутая полумесяцем рыбёшка, для вяления. Эксклюзивный «деликатес» под пиво…
Конец весны. В нашем краю наступает пора тёплых ночей и рассветов без росы, а у рыб - посленерестовый жор. Спешно возвращаюсь к своим удочкам, перехожу с насадки на наживку. Настоящий рыбак (а себя я таковым считаю!), помимо разных приманок, непременно берёт с собой и универсальную наживку на все времена: земляного червя или навозного…
Споро, чтобы скользкий выползок не вырывался из пальцев, обваливаю его в песке и насаживаю на крючок за головку: так он не прорывается. Забрасываю удочку подальше от берега, туда, где пузырьки и вода с обратным течением, торчат камышинки. Проходит минута-другая. Вдруг чувствую через удилище лёгкий толчок в руку. Поплавок - гусиное перо - исчезает. Я делаю лёгкую подсечку наискосок затонувшему перу. И вот уже на берегу трепещет небольшой сазанчик граммов на триста-четыреста, с вытянутыми в трубочку розовыми губами, острым хребтовым плавником и червлёной чешуёй. Не озёрный, пахнущей тиной, а речной, отдающий свежестью, - Сырдарьинский!
До обеда у меня в садке уже было девять сазанчиков и семь карасей. Я, конечно, был доволен уловом. Однако в конце клёва, когда поредевшие стайки рыб ушли, на мой крючок попал необычный трофей. Перед этим поплавок, стойко державшийся на воде, безо всяких признаков поклёвок, приподнялся над водой и вдруг резко стал тонуть «колом». Я подсёк, не успев подумать: кто так жадно схватил червя? Но даже и, подумав, как потом выяснилось, ни за что бы не отгадал. Передо мной на отросевшей траве прыгала небольшая рыбёшка сантиметров двадцати с мелкой, стального цвета, чешуёй и большим кривым ртом.
Посмотреть на необычную рыбку сбежались и другие рыболовы. Кто-то, осматривая её, сказал, что это обыкновенная маринка, другой засомневался, предположил, что пойманная мною рыбка - храмуля, а третий вообще подвёл к спору категорическую черту, заявил: «Что тут гадать? Не видите разве, что это молодой жерешок!»
Но я-то сам уже хорошо знал аборигенов рыб водоёмов Средней Азии, не поверил никому из соудочников, а завернул в мокрые водоросли загадочную пленницу и привёз домой, в Ташкент.
На другой день я вытащил из холодильника свой трофей и поспешил в гости к своему другу, учёному-биологу и рыболову Богданову. Олег Павлович долго изучал рыбку, переворачивал её с боку на бок и вынес вердикт:
- Это трегубка. Её случайно завезли вместе с ценными породами рыб в пруды рыбхоза Калган-Чирчик в 60-е годы. Родина рыбки - Восточный Китай, Корея и река Амур. Крупной трегубка не бывает, от силы достигает чуть больше тридцати сантиметров. Вы поймали средний экземпляр.
Потом мне не однажды попадалась на удочку трегубка в Чирчике близ русского села Солдатское. Ловилась она хорошо на червя, но ещё лучше - на ручейника, живущего под камнями.
Жарил я трегубку вместе с другими рыбами. По вкусу мясо её было нежное и напоминало голого османа.
С годами ареал трегубки не распространился в водоёмах Средней Азии, как, например, её «земляки» - толстолобик и белый амур… Она по-прежнему остаётся немногочисленной.
