Тепло!.. Караси!..

"Самая плодовитая и везде во множестве водящаяся рыба. Складом своим широк и кругловат; фигура его составляет средину между красноперкой и лещом, то есть он шире красноперки и уже леща; покрыт чешуей серебряного или золотого цвета. И белые, и желтые караси (как называют их без церемонии рыбаки) живут иногда в одной и той же воде вместе. В небольших копаных прудах во множестве попадаются караси среднего, переходного от белого к желтому, как будто розового цвета; вероятно, это помесь. Вся разница между ними состоит в том, что караси желтые несколько круглее и перья имеют красные, особенно нижние. У белых же они серовато-сизые. Вообще карась - складная и красивая рыба, преимущественно золотой".

Сергей Тимофеевич Аксаков

Розовея утренниками, пришли тихие дни с высоким солнцем, теплыми ветрами и запахами молодой настойчивой травы. В полдень они, дни, становились лениво-сонными, но к вечеру снова стекленело небо, в нем резко обозначались прожилки тревожно синих растянутых туч, среди которых так же тревожно наливалась ало-малиновой злостью вечерняя заря, а далеко вверху стояли стаи перистых облаков. И тогда обязательно приходил холодный ветер, в котором ощущалось дыхание севера. Этот ветер мог дуть и стонать всю ночь, но к утру все замирало, и очередной день плавился в сонной теплой тишине...

В один из таких ленивых дней мы собрались за карасями, и совсем недалеко, поскольку день был воскресный, и времени на ловлю было в обрез. Маленький прудик - совсем рядом, минутах в пятнадцати, если ехать на велосипеде. И глубина у него до смешного мала - не более метра, но в этом-то и было у прудика явное преимущество перед большими и глубокими прудами, где вода, вероятно, еще не совсем прогрелась.

В отношении размеров и веса карасей мы не питали особых иллюзий, так как знали возможности пруда. Да нам особо и не надо было трофеев: первую охотку мы уже сбили в ловле сороги, а здесь, будем говорить прямо, "пикник на обочине", то бишь - на молодой (не пыльной траве) деревенского сонно-спящего прудика с присущими всем пикникам атрибутами... А если и клюнет чего, так это мечта поэта и универсального рыболова, для которого главное - разнообразие мест и способов ловли.

Выехали пораньше, пока не понеслись по шоссе стаи машин. Утром еще можно ощущать запахи и звуки живой, а не механизированной жизни. Иногда становится точно ясно, что если не остановиться в нагромождении этих миллионов механизмов, нам будет негде жить и нечем дышать, как и живой Земле. Она просто сбросит нас, и найдет, поверьте, пути для этого. Мысль не новая, но, видимо, все чаще приходящая к здравомыслящим людям... Вернуться к каменному топору? Нет, но, видимо, люди остановятся и по-настоящему объединятся только перед последней настоящей опасностью. (Но это так, размышления в пути, которые многим покажутся наивными, хотя у истинного велосипедиста есть время подумать в тишине раннего утра под шелест и гудение "мохнатых" покрышек.)

- Не отставай! - оборачиваюсь и кричу товарищу.

- А куда спешить? - ленится тот.

- Клев пропустим.

- Так у нас все с собой, в том числе и рыба! - смеется нахал.

С ним не соскучишься. Во времена, когда машин было поменьше, я вот так же оборачивался, но только тогда приходилось махать кулаком, чтобы прижался, бродяга, к обочине, ибо, вопреки уговору, "принял" перед дорогой, и теперь ему этой дороги явно было мало... Ладно, тогда время было немного другое, и товарища кто материл, кто просто молча объезжал, кто показывал кулак, а кто - смеялся...

Наконец мы на месте. Сонная гладь пруда еще парила по-утреннему. Не было видно еще врагов наших поплавков - гусей. Но уже слышалось в деревне их злоковарное гоготание. У них, красноносых, плохая привычку наплывать на поплавки, причем при наличии явно свободного фарватера. Это, скорее, их зловредность и выпендреж...

Разматываю снасти и удивляюсь: откуда берется торопливость и волнение? Это перед карасиками-то с ладошку? Но, наверное, один только вид открытой воды после ледового сезона может взволновать, хотя и были выезды к ней, воде...

Поплавки упали на тихую воду и закачались на ней уже настороженно. Насадка у нас простая: навозники, катыши хлеба и манки. Все, как обычно. Но по памяти прошлого года в банке с червяками лежат резаные дольки чеснока. Это нам подсказал парнишка, завсегдатай этого прудика. Я не совсем уверен в чудодейственном влиянии этого рецепта на клев карасей (может быть, просто везло, но действительно без рыбы не оставался).

А вот и первая поклевка. Поплавок повело в сторону, он наклонился и упал. Подсечка! И на леске затрепыхался живой слиток серебра, чуть притушенного в яркости. Тот самый, аксаковский, переходный от белого к желтому. Действительно "складная и красивая рыба", особенно если учесть, что первая в этом году, я имею в виду карася.

Соседний поплавок не стал танцевать и падать классически на воду, а просто юркнул вниз и исчез, и еще один карасик чуть крупнее ладошки затрепыхался в садке, выгибая плотное "мужицкое" тело. Этот взял на манку. (На хлеб и манку, кажется, берут более крепкие парни.)

Товарищ Вовка тоже не отставал: кряхтя, сопя в самозабвении, он то и дело подсекал плещущих в тихой воде рыбин-рыбешек. В несколько мутноватой воде появление живого темно-серебристого карася было неким таинством, хотя, конечно, размеры были не трофейные.

Случается и другая крайность. Доводилось мне бывать на неком пруду, тоже деревенском, но подальше от города и несравненно более глубоком. Там был крупный карась, но клевал он "раз в день", причем его мало интересовал хлеб и черви, а попадался он, как ни странно, на опарыша. Да, наверное, добыча в кило и крупнее стоит терпения, но мне его всегда не хватало: целый день на жаре в ожидании одной рыбины или вообще впустую мне всегда казалось или мазохизмом, или действительно настоящим рыбацким героизмом, но, кажется, к этому склонны больше деды-пенсионеры, которым все равно где греться на солнце. Мне через час бесклевья хочется или искать рыбу, или вообще плюнуть на все и уехать.

Но вскоре и нам начало прискучивать сие благословенное, но в относительно большом количестве не азартное занятие, поскольку "калибр" рыбы не менялся, каких бы мы громадных червей или кусков хлеба не насаживали. К тому же и день разгулялся.

Забросив еще раз удочки с насадками уже крупнее самого карася, мы расположились на мягком бережку. Теплый ветер путался в пучках зеленого лука, стонало пеной и пузырилось пиво в "бокалах" - чашках от термосов, рядом плакал соком разодранный по волокнам лещ, просвечивая на солнце, а с недалекой деревенской околицы уже скатывались первые враги-пластуны, блестя зловредными глазами на наши поплавки и торопливо переставляя свои красноперепончатые лапы, - чтоб им пусто было! Рыбалка явно заканчивалась, но тут один из поплавков плюхнулся набок и так понесся по воде, что и я кинулся к удочке уже без пивной лени...

На леску точно что-то навесили. Я подумал, что какой-то карасик залетел с испугу в автомобильную покрышку - не редкость в деревенских прудах, - но рыба двигалась и, в конечном счете, оказалась не такой уж крупной, как показалось в первые минуты. Но в сравнении с чередой предыдущих рыбок этот карась был гигантом - не за полкило ли? Вовка даже пивом поперхнулся.

- У тебя там садок, наверное, припасен, а пацан деревенский рыбу подвешивает! Нет тут таких карасей!

- Да, еще и ящик водки на дне охлаждается. Сейчас пацан с бутылкой вынырнет...

Карась взял на кусочек манки, на самую короткую удочку, заброшенную рядом с травой, и насадка в отличие от тех, гигантских, была малюсенькая. Классика...

Александр Токарев, г. Йошкар-Ола

Фото автора