Судак идет...

В. Мальцев

Статья из альманаха "Рыболов-спортсмен" № 12 за 1959 год

Чудесную лесную реку Ветлугу великий писатель В.Г. Короленко более шестидесяти лет назад назвал "милой красавицей". Лопшанга - один из ее притоков - это небольшая речка. Зимой прошлого года я провел на ней почти весь отпуск. Начав зимнее ужение "от нечего делать", я вскоре стал страстным любителем этого вида спорта и чуть ли не все дни проводил в устье Лопшанги.

Эта река интересна тем, что во многих местах не замерзает даже в самые сильные морозы - ее питают подземные ключи. В Гремячий ключ (один из участков реки) якобы стекает вода из сорока родников. Не знаю, насколько она целебна, но вкуснее ее я еще не пил.

Рыбные места начинаются в полукилометре от устья Лопшанги. Речка здесь течет спокойно, глубина ее - 2-4 метра, а ширина - 10-15 метров. Берега высокие, поросли ивой. Летом держится только "местная" рыба: окунь, плотва, ерш, редко - щука и налим, а зимой заходят судак, язь и стерлядь.

Лучший местный рыболов - Михаил Александрович Клюев - живет в деревне Медведихе Красно-Баковского района. Ему лет сорок пять. Обветренное лицо, колючая борода, умные глаза, спокойный голос, подкупающая улыбка - такова его внешность.

Мы познакомились, конечно, на реке. Я полдня ловил безуспешно. Встретив человека в дубленом полушубке, я спросил:

- И у вас не клюет?

- Да, хороший клев кончился, - охотно ответил он. - Сейчас только окунишка балуется.

- Поймали что-нибудь?

Михаил Александрович развязал рюкзак и показал... десяток судаков. Такого улова мне и не снилось. Оказывается, я пятисантиметровой блесной с леской 0,5 мм пытался ловить окуньков, а Клюев двухкилограммовых судаков ловил на трехсантиметровую блесну с леской 0,3 мм. У настоящих рыболовов нет секретов: новый знакомый рассказал мне о повадках рыбы и научил ловить судаков...

Морозное безветренное и ясное утро. Еще не угасли все звезды, а я уже прорубил несколько лунок, заготовил дров, разжег костер. Скоро подошел Клюев.

- Вчера у меня пять блесен судаки оборвали. Сегодня у них это не выйдет: такую леску привязал, что крокодила удержит, - говорит Михаил Александрович. - Судак-то разный бывает: недавно поймал черного, как головешка.

Но вот мы идем к лункам. Концом удилища продавливаю тонкий лед, уже успевший намерзнуть, и блесна, сверкнув, уходит в темную глубину.

Первому повезло Клюеву. Вот он, скинув рукавицы и положив удильник, потянул леску. Я забыл о своей блесне. Сосед нагнулся к лунке, приготовился. И вот - судак на льду! Он бьется и, вывалявшись в снегу, замирает.

- Хорош! - говорю я восхищенно.

Клюев кивает головой. Его поединок с судаком так разгорячил меня, что впору снимать пальто. Он перешел к другой лунке, так как справедливо полагает, что подряд двух судаков из одной едва ли вытянешь: это - пугливая рыба. Вот он опять тянет леску, и еще один судак бьется на льду, потом - третий.

Мне не везет. Хожу от лунки к лунке, а толку нет. Наконец, когда у Клюева было уже пять судаков, моя леска напряглась, на ней повисло что-то тяжелое. Кажется, в пальцах, которые тянут леску, сосредоточена вся нервная система. Подбегает Клюев. Несколько секунд бесшумной борьбы с судаком, и в него вцепляются две руки - моя и Клюева. В такие минуты рыболов счастливее влюбленного. Не спеша снимаю рюкзак и одновременно рассматриваю полуметровую рыбину.

- Фунтов шесть, - говорит Клюев.

Я плохо разбираюсь в фунтах, но все же подтверждаю, что судак весит не меньше.

До девяти часов судак хорошо клюет, и забываешь обо всем на свете. Попадается и окунь, а порой и налим схватит блесну. Но вот судак перестает клевать. Мы решаем закусить и садимся у костра.

- Каждый ли год рыба из Ветлуги идет в Лопшангу, и чем это вызвано? - спрашиваю я.

- Ежегодно, - уверенно говорит Михаил Александрович. - Причин по-моему несколько. Главная в том, что в Ветлуге не хватает кислорода. Почему рыба не идет в Лопшангу в начале зимы? Да потому, что еще может терпеть. Но вот декабрь, Ветлуга покрывается полуметровым ледяным панцирем, доступ кислорода прекращается, и рыба идет в речку с открытыми местами. Тогда хоть сети ставь, все равно ее в Ветлуге не удержишь. Сначала пойдут судак, лещ, язь, стерлядь, а потом - вся остальная рыба. А если Ветлуга долго не замерзает, то и в Лопшанге рыба долго не появляется. Передвижение продолжается до апреля, пока во льду Ветлуги не появятся промоины. Вторая причина - обилие корма в Лопшанге: она ведь богата мелкой рыбешкой. Хищникам, скажем, судаку, здесь - рай.

Вскоре я понял и другое. Почему судак да и другая рыба вечером, часов с четырех до шести, заходит в Лопшангу, а утром, с семи до девяти часов, уходит обратно в Ветлугу? Ее распугивают, так как за день на речке побывают не только спортсмены, а и типы с острогами и браконьеры, именующие себя "промысловой артелью". За время моего отпуска бывали дни затишья, когда на реке никто не появлялся. Это были очень хорошие дни - судак брал с утра до вечера, особенно на глубоких ямах. И еще один "секрет": судак лучше берет желтую блесну, длиной в три-пять сантиметров.

Днем в ожидании судака можно успешно ловить окуней. Для них нужно иметь запас блесен длиною один-два сантиметра. В солнечный день окунь охотнее клюет на желтую блесну. Впрочем, я неплохо ловил окуней в любую погоду и на маленькую серебряную блесенку...

Зимний вечер приходит почти внезапно. Я встаю на лыжи. За плечами пять судаков, два налима, язь и килограмма два окуней. Ноша не малая, но без нее домой ехать было бы гораздо тяжелее.