Мы против сетей и мусора в водоёмах!
Главная > Статьи > Рыбалка с апельсинами

Рыбалка с апельсинами

18-44-1.jpg

Сергей Черняев

Дорога от Нижнего до реки Усты - длинная, на перекладных. Электричка и два автобуса - пять часов со всеми ожиданиями и пересадками. В Баках захожу в магазин - закупить еды на полтора дня, а когда выхожу - на улице уже темно и тихо. Пока жду автобус у автостанции, подходит местный житель, просит пять рублей на чекушку. Даю монету, а он взамен рассказывает историю своих злоключений. Слушаю и киваю головой. Верю. Все очень похоже на нашу советско-российскую правду-матушку. Кроме, пожалуй, самолета, который доставил его когда-то из Красных Баков практически на операционный стол в бывшем городе Горьком. А, может, все так и было. Кстати, не все, наверное, знают: здесь говорят не "БАки", а "БакИ" - с ударением на окончании.

В автобусе народу мало: кроме меня и водителя еще двое. Около семнадцати ноль-ноль стартуем. Пока едем по поселку, за окном мелькают огни, проносится новогодняя елка на площади. Когда проезжаем мост через Ветлугу, Баки уже чуть видны. Вокруг - тьма. Дальше едем как будто в трубу, сделанную из света фар, снега и черноты. Темень такая, что еле видна обочина. Машин мало. Через десять минут все, кажется, забыли, куда и зачем мы перемещаемся в этом непонятном пространстве. Даже водитель.

18-44-2.jpgНо не я. Я еду на зимнюю рыбалку. Зимняя рыбалка, особенно в таких краях, - штука особенная. Иногда бываешь рад, что добрался или что лунку пробурил и мормышку в нее "закинул". И даже когда едешь по такой темноте, перед глазами - припорошенная снегом ледяная гладь, поблескивающая на солнце, лунка, кивок, который вот-вот согнется от поклевки. Это то, что в старых фильмах про войну называют "Вижу цель!" В общем, знаю, куда еду.

На остановке выхожу один. Автобус уезжает, и я погружаюсь во мглу, которую житель города редко когда видит. Разве что ночью в ванной или туалете, если не включать никакой свет в квартире вообще и окна занавесить. Попробуйте на досуге.

Дорогу в деревню нахожу почти наощупь. Иду к лесопилке, а там уже мигает фонарик - Серега, приехавший на утренней электричке, вышел меня встречать. Он уже натопил в доме печь и даже пробурил пару лунок и вытащил первого на этот раз окуня.

Хорошо с дороги попасть в натопленный дом. Здесь, вдали от теплоцентралей и нескольких сотен тысяч горожан, которые градусов пять сами себе надышат, совсем по-другому ценишь тепло, здесь понимаешь, откуда оно берется и как без него непросто.

18-44-3.jpgВсе время вспоминаем, как приехали сюда на зимнюю рыбалку в первый раз, в конце января, в глухозимье. Сразу было понятно, что это авантюра. Но не пойти на эту авантюру мы не могли - уж очень хотелось испробовать, что же это такое. Что нас ждало зимой в полуторастах километрах от города, очень трудно было представить. Но мы были готовы две ночи не спать, чтобы не замерзнуть, и при этом выбраться на лед и забуриться. И вот - приехали, а в деревне 23 градуса мороза против 12 городских. Печка русская не топится - надо прогревать дымоход. Долго прогревали. Потом растопили, и сверху потекла вода - растаял иней на потолке. Ну ничего, после пары топок все-таки успели до темноты и на речку сходить.

К ночи еле-еле разогрели спирт (в комнатном градуснике, а не там, где можно подумать) - он чуть оторвался от ноля. А спали так: Серега - в кресле у печного устья, а я - вдоль подтопка. Эти ощущения надолго запоминаются: когда с одной стороны тебя жарят, а с другой - замораживают. Несмотря на все одеяла, куртки, носки, штаны и капюшоны. Но теперь это - пройденный этап. И топить ледяную печку научились, и ночью спать. И экипировались более-менее. Так что дома спокойно готовимся к завтрашней рыбалке.

18-44-4.jpgПока ловим только с насадкой. Делаем обычно "паровозики". Один из самых удачливых такой: внизу черная мормышка-капля покрупнее, а сантиметров на пятнадцать повыше - мелкая красная (почти оранжевая) горошина. Но останавливаться на этом нельзя. Во-первых, сами мы люди разные: одному хочется попробовать одно, а другому - другое; во-вторых, у рыбы свой взгляд на это дело, и он тоже непостоянен. Так что готовим, как обычно, по две удочки на нос: одну - постандартнее, а другую - экспериментальную. Собираем ящик. Черпачок надо не забыть, а то всякое бывало...

Да, теперь есть рыболовный ящик. А раньше не было. Первый раз ходили с... чемоданом. Да и вообще две зимы с ним таскались. И ничего, нормально, идти-то до речки метров двести. Хотя смешно, конечно. Сняли как-то на видео: бурю лед за мостом под кустами, а рядом - синий чемодан. Серега (он снимал) спрашивает: "Мужчина, а зачем вам чемоданчик?" - "Вот, - говорю, - по грибы пошел, сейчас добурюсь, полный чемодан наберем". Не набрали тогда грибов. Подо льдом в этом месте все было забито шугой, почти до самого дна.

Ну и все, топим печку на ночь и ложимся спать. Завтра встанем полвосьмого - как раз начнет светать.

 

18-44-5.jpgВосемь часов. Утро тихое, пасмурное. Морозец приятный, не злой, градусов десять. Идем за деревню, вверх по реке примерно на километр. В прошлом году Серега разведал там место, и есть надежда, что и сейчас там все будет удачно.

Вообще найти здесь более-менее рыбное место зимой - это, наверное, самое важное и сложное. Ведь в ту самую, далекую первую рыбалку мы открыли сразу же самое "заклеванное" место. Прямо под домом, в омуте. Пробурили первую, можно сказать, в жизни лунку- и на второй-третьей проводке у дна сел приличный окунь. Несмотря на 23 градуса мороза. Правда, дело было почти перед самым закатом, ловить оставалось полчаса, и в тот день это был весь наш улов. Зато потом две или три зимы подряд вся рыба - в этом месте.

Ходили и вверх по Усте, и вниз - ну, попадется плотвичка, у которой ребра на просвет видно, ну ерш, ну уж ладно, окунь, если повезет, - и все. Потом вернешься к дому, забуришься в кустах у омута - и почти всегда берет с первой же проводки либо у меня, либо у Сереги. Правда, дело часто заканчивается на третьем-четвертом окуне: и лункам надо давать отдохнуть. А хочется побродить по реке подальше от жилья. И вот такое далекое и уловистое место вроде бы найдено.

18-44-6.jpgИдем, топаем бахилами по чуть намеченной кем-то тропке. Мимо первого, второго песчаного пляжа, где купаемся летом с детьми. Никаких пляжей, конечно, не видно, все подо льдом, под снегом. На насте - куча следов, особенно хорошо их видно на реке - заячьи, лисьи. Наследила и всякая мелочь - мыши, хорьки, белки.

У первых песков кто-то гулял с собакой, катался с горки, следов очень много. У вторых сходятся два лисьих следа - и тут была возня, только здесь уж не развлекались, а, видно, выясняли отношения: снег укатан, местами продран до дерна, будылья травы поломаны и примяты. Да, и это тоже часть нашей рыбалки: в природе здесь просто растворяешься, она все время отвлекает тебя от главного процесса или, наоборот, напоминает, что процесс этот (то есть рыбалка) - тоже часть природы, и ты не у себя дома, а, так сказать, в общежитии.

Дальше идем верхом, далеко от реки. Дорога спускается в лесную низину, заросшую по низу шиповником, а потом выныривает на высокую луговину, и вот - справа открывается Уста.

На этот раз спуститься к реке непросто. Уста замерзла по высокой воде. Первый ледяной панцирь вмерз в кусты, повис на деревьях. Потом вода стекала, и лед постепенно проламывался под собственным весом. В кустах от этого остались многоэтажные конструкции, отдаленно напоминающие недостроенный торговый центр. А вот на открытых местах лед лег прямо на наклонный берег, и река превратилась в огромное ледяное корыто. К воде спуститься можно только по льду. Но там, внизу, трещины, в которые не очень-то хочется въехать. Однако кое-как приспосабливаемся - и вот мы уже "на воде".

Место известно нам и по летней рыбалке. Здесь под правым берегом спрятался выход из несуществующей уже старицы. Летом он не виден с реки за кустами и хвощом. По высокой воде он превращается в залив, и вода в нем подходит к береговым кустам. Хотя мы и до этого пробовали ловить в довольно похожих местах, регулярного клева не было. Этот заливчик обладает определенным сочетанием особенностей, которое очень трудно описать, но которое всегда почувствует рыбак. Можно сказать и про слабое течение, и про выход из старицы, и про перепады глубин. Но все же это не объяснит, почему же здесь стоит рыба, а в другом похожем месте - нет. Подскажет только опыт. И проверка.

18-44-7.jpgБурить не торопимся. Серега закуривает, и мы обсуждаем, где и как сейчас подо льдом распределены течения и глубины. Залив сейчас явно есть, и в нем обязательно надо попробовать. Серега решает забуриться в реке недалеко от входа в него, у течения, а я, наоборот, в самом заливчике, но тоже недалеко, метрах в 7-8 от Сереги. Здесь из подо льда, со стороны берега, торчат кусты. Хочу попробовать на разном расстоянии от них. Серега ориентируется по русловому течению - оно здесь делает изгиб к правому берегу, и как раз между ним и входом в наш залив есть спокойный заглубленный пятачок, который, возможно, стоит обловить.

Серега бурит первый. Тишина такая, что слышно, как снежинки летят. Скрип бура, кажется, должен переполошить все живое. Наверное, где-то рядом сидит под кустом белый-белый заяц, и от работы нашего бура у него душа ушла в пятки, и он уж и не знает, что ему и подумать: не смерть ли за ним пришла? И заяц этот наверняка не один - уж сколько раз мы видели их летом на заросших травой косах. Иногда идет прямо перед тобой в траве, издевается - попробуй его поймай! А, впрочем, к бурам они привычные: на реку регулярно приезжают и из Баков, и из Уреня.

18-44-8.jpgНо вообще эта тишина сама заставляет побольше молчать и разговаривать друг с другом тихо. Как сказал один американский дяденька: "Белое безмолвие". И как это некоторые приезжие рыболовы умудряются тут и перекрикиваться, и хорошо поставленным голосом на всем известном "древнегреческом" языке выражать неудовольствие от того, что "рыба сегодня не берет"?

Серега делает четыре или пять лунок - они образуют параллельную руслу дугу и перекрывают вход в залив. Теперь моя очередь. Я бурю пару лунок: одну - в полуметре от куста, а другую - в полутора. Терпения уже никакого нет. Попробую. А там видно будет. "Забрасываю" в ближнюю к кусту лунку. Глубина - метра полтора, течения нет, зацепов вроде бы тоже. Будем разрабатывать.

Сажаю мотылей - по паре на мормышку - и краем глаза посматриваю на Серегу. Он ловит по-своему. Играет он, может, погрубее, чем я, поамплитуднее, порезче, и почти всегда меня облавливает. Особенно по окуням. Иногда он делает паузы, ставит удочку на край лунки, дает мормышкам полежать. Часто рыба берет просто на лежачую мормышку. В общем, кому что нравится.

18-44-9.jpg"Забрасываю". Играю мелко, "нащупываю" нижней мормышкой дно. Вот кивок чуть приподнялся - мормышка легла. Играю верхней - легкой, красненькой. Пауза. Играю снова, отрываю нижнюю мормышку от дна, медленно поднимаю: сантиметр, пять, десять, сорок, - и так же вниз. Сколько раз придется сегодня все это повторить? Сколько раз переменить игру? И что мы сегодня поймаем? Бывает, весь день так протюкаешь - и уходишь пустой.

Играю и посматриваю на Серегу. Он уже поставил удочку, смотрит на кивок, покуривает.

И - удар! Даже на кивок можно не смотреть. Сердце екает, рука сама подсекает, перебираю леску- окунь, как раз под мою ладонь!

- Серега! - говорю негромко.

Он не слышит.

- Серега! - повторяю еще раз.

Он оборачивается.

- Немедленно фотографировать! - безапелляционно заявляет он, не вынимая сигареты изо рта, и лезет за пазуху за фотоаппаратом.

- Может, ну его? - слабо отнекиваюсь. Не люблю фотографироваться со свежепойманной рыбой. По-моему, про нее лучше сразу забыть.

- Фотографировать и еще раз фотографировать, - не отступает он. - И пару слов для прессы.

- Без комментариев, - говорю я и застываю с окунем на ладони.

18-44-91.jpgСерега фотографирует, потом рыба оказывается на льду, и мы продолжаем ловить. Вскоре садится и вторая. Что-то я сегодня облавливаю лидера... Но вот и Серега вытаскивает своего окуня. Пока все идет ровно в ладонь.

Однако мой очередной окунь подводит - мелковат. На душе так хорошо, что рыбу уже жалко, и я спускаю его в соседнюю лунку.

- Ну вот, он опять рыбу отпускает! - притворно негодует Серега.

- Некондиция, - оправдываюсь я.

Клюет и у меня, и у Сереги. На одних лунках получше, на других похуже. Но самые уловистые - две первые, на которые мы сразу и сели. Через некоторое время мы оба понимаем, что гармония уже достигнута. Мы пришли в тихое, более-менее дикое место (чего хотели оба), расположились и забурились (Серега очень ценит в рыбалке обустройство на месте, подобно какому-то полководцу он мог бы сказать, что рыбалка - это "диспозиция, диспозиция и еще раз диспозиция"), натаскали рыбы. Немного. Но Серега уже сожалеет, что не прихватили блесен. Долой рутину! Настало время экспериментов.

Вытаскиваем еще по окуню и думаем, что делать дальше. Выше по реке по правому берегу - многочисленные кусты тальника, перемежающиеся мелкими заливчиками. Решаем идти туда.

Пока торим тропу, перетаскиваем удочки и ящик, буримся, в небе чуть разъяснивает, и сквозь густые низкие облака и сито черных веток на противоположном берегу пробивается солнце. Светит тускло, как на Марсе в пыльную бурю. Но хватает и такого света, чтобы все вокруг повеселело.

Сажусь в "своем" заливчике, опускаю в лунку мормышки, играю. Сначала - тишина. Первая проводка, вторая, третья, может быть, десятая... Даю нижней мормышке повисеть у дна - тишина. Ладно. Кладу ее на дно и веду ногтем по шестику. Кивок мелко вибрирует, а мормышка на дне бьется о песок и ил, поднимая небольшие облачка мути. Ничего.

Возвращаюсь к "классическому варианту". Но играю тише, мельчу. Держусь не за саму "балалайку", а за шестик. Носик кивка еле трепыхается около одной точки. И вот на отрыве от дна игра кивка вдруг перебивается каким-то непонятным движением. Сразу даже и не сообразишь, то ли он поднялся не вовремя, то ли опустился. Пробую еще раз - и снова то же самое. Так. Не понял.

Сосредотачиваюсь на кивке, сижу весь наизготовку. Еще проводка - и вот уже явная поклевка. Подсекаю, перебираю леску руками - плотва. Вылезаю из-за своего куста, смотрю на Серегу, а он тоже с плотвой.

- Н-да, - говорю, - ничего не поделаешь, плотва тоже берет. Он смеется.

Ловим плотву. Она клюет хитро, капризно. Не раз и лунку сменишь и проклянешь все на свете, но все же раз в полчаса сорога не подводит - садится на крючок. И тоже вся будто отмерянная по линейке: с хвостом - в ладонь.

И все же клев прерывается. Солнце прячется в тучах, но и без него понятно, что время зашло за полдень. Не пора ли перекусить, чем Бог послал? Едим по очереди. Я первым достаю бутерброды и печенье, наливаю чай из Серегиного термоса. На рыбалке часто непонятно, хочешь есть или нет. Вот и я стою, механически пережевываю бутерброд и запиваю чаем.

А Серега что-то роется в рюкзаке. Мгновение - и он извлекает пару апельсинов. Я чуть не захлебнулся. И вовсе не потому, что апельсин не такая уж необходимая вещь на зимней рыбалке, а потому что сам Серега - большой противник апельсинов. Еда, по его мнению, нужна основательная и удобная в применении. Апельсин же - это просто лишний вес.

Выражаю на лице общественное недоумение.

- Традиция такая, - говорит Серега и развешивает апельсины на кустах.

И в самом деле. Был случай, я таскал с собой мандарины на рыбалку, и мы их потом фотографировали у лунки с рыбой, в снегу. Пожалуй, если апельсины сейчас сфотографировать, действительно придется таскать с собой цитрусовые на все рыбалки - традицию поддерживать. Ладно, ставлю крышку термоса на ящик, достаю свой фотоаппарат, и мы с Серегой щелкаем апельсины.

- Ой, придурки, ну, придурки... - говорю я.

- Ага, люди на рыбалке рыбу ловят, а мы апельсины фотографируем, - смеется в ответ Серега.

 

Плотва в кустах больше не клевала. Мы вернулись на место, с которого начинали, и высидели еще немного окуней. Перед закатом разъяснилось, и солнце выползло к горизонту из-за туч, озарив все вокруг просто неописуемым слепящим и теплым, назло зиме, светом.

Мы снова достали фотоаппараты и стали фотографировать все подряд. Цвета постепенно переходили в нежные пастельные тона сумасшедшей чистоты. Почему нам это в городе не показывают? Слабые охра и кармин волшебным образом превращались в персик, персик - в сирень. Когда на слабо-слабо сиреневом небосводе слабо-слабо проглянула луна, мы засобирались домой. Уже в пути мы увидели, как снег стал лиловым, и луна, как будто специально, пожелтела ему в контраст.

Возвращались по реке. У дома почти в полной темноте выползали из омута на луг. Здесь тоже на берегу лежали гладкие, лишь чуть-чуть припорошенные снегом льдины. Обрыв у омута - метра три. Не с первого и не со второго раза удалось взять его штурмом и выбраться наверх. Там, еще задыхаясь после нелегкой победы надо льдом, снегом и высотой, мы и пришли к мнению окончательному и бесповоротному:

- Да... Ры... ры... балка удалась...

- Прямо как жизнь... Только про апельсины лучше никому не рассказывать.

- А традиции?

- Не поймут...

А я разве кому рассказываю? Я - молчу...