Потудань
Юрий Коровин, г. Воронеж
Фото автора
В быструю Потудань я влюбился, можно сказать, с первого взгляда, как только оказался на ее берегах возле заброшенного моста у хутора Мостище.
В первый раз мы ехали сюда с определенной целью – познакомиться с разрекламированным в Инете Воронежским Стоунхенджем. И, действительно, на меловой круче, нависающей над хутором, мы увидели несколько вросших в землю белых камней, которые, если верить ученому-краеведу Синюку, и были центром Мостищенского лабиринта, обнаруженного и законсервированного после раскопок 1985 года.
Несколько монеток, лежащих на камнях, как бы свидетельствовали в неверие в свои силы людей, оставивших их и веру в магическую силу этого места. Лично ни я, ни моя жена не ощутили ничего необычного. Зато, когда мы спустились с горы непосредственно в хутор, мы почему-то стали разговаривать шепотом и старались не отходить друг от друга дальше, чем на метр. Вид брошенных жилищ с пустыми глазницами окон и крышами, сквозь которые уже кое-где поросли молодые деревья, просто ужасал. Казалось, что вот-вот из развалин домов должен выйти лохматый и злой “кто-то”. В общем, идеальное место для съемок с соответствующим антуражем какого-либо ужастика. В некоторых из уцелевших домов еще сохранились профессионально сложенные печи, что говорило о мастерстве местных печников. Не могло не вызвать восхищения и искусство утепления стен при помощи камыша и глины.
Судя по дате настенного календаря, висевшего в одном из домов, еще в 1991 г. он был обитаем. Но, видимо, “черная” птица разрухи тех лет не пролетела мимо этого хутора. Наверное, такими же опустошенными выглядели многие русские селенья после набегов степняков. Но тогда, много веков назад, было время освоения этих земель славянами в условиях постоянного противостояния с воинственными кочевниками. А что же сейчас?
Немного осмелев, мы еще немного поплутали среди этого запустения и, заприметив грунтовку, ведущую, по нашему предположению, к реке, с осторожностью углубились в зеленую чащу. Сильно заросшая подорожником и травой-муравой дорога вскоре уперлась в доски полуразрушенного моста. Все говорило о том, что охотников проехать по нему было немного. Остов моста, состоящий из железных балок, был еще довольно крепок, но дырявый настил не внушал доверия.
Потому мы с большими предосторожностями ступили на него. Справа от моста Потуданская вода образовывала небольшую лагуну. Чистота воды была просто исключительная, была видна каждая травинка, каждый камушек на дне реки. Ярко освещенная солнцем лагуна метров через 20 резко сужалась, превращаясь в узкое русло реки, которое терялось в темноте леса, стеной стоявшего на берегах. Даже в такой солнечный день там царил таинственный полумрак.
Мы стояли на шатких досках моста и любовались плавным течением реки. Сколько же она повидала на своем веку! Казалось, что сама история медленными минутами течет по реке Потудань, спрессовываясь в года, столетия. Ведь именно здесь много веков назад проходила граница южных русских земель. Долиной, левым берегом реки, владели славяне, а на правом берегу хозяйничали ордынцы. По ту сторону реки надо было платить дань. Не в этом ли историческом ребусе, возможно, кроется разгадка красивого названия реки? Хотя согласно более серьезным исследованиям, название реки произошло от иранского Потудон и относится ко временам сарматов. Дело в том, что примерно через несколько километров река впадает в Дон.
История историей, но после детального осмотра моста мы пришли к единодушному мнению о невозможности переправы на левый берег, на котором расчехлял поплавочную удочку подъехавший вскоре рыбак. Мы не стали углубляться в тонкости его ловли, дабы не мешать ему. Мы начали медленное движение сначала через “зеленку”, а затем наверх по меловому серпантину Мостищенской горы. Мы покидали Потудань с надеждой на будущее свидание, и, представьте себе, оно состоялось.
Новая встреча с Потуданью состоялась уже в этом году, в середине лета 2016 г. и уже с другой целью – половить рыбу. Было решено попасть на тот же мост возле х. Мостище, только через левый берег реки, поэтому наш маршрут пролег через с. Урыв-Покровка и с. Девица. Таким образом, поколесив по берегу Дона, мы пересекли по мостику р. Девицу и вскоре оказались на зеленой лужайке с высокими осинами перед полуразрушенным мостом.
Одинокий синий “Жигуль”, стоящий в тенёчке, свидетельствовал о том, что мы здесь не одни. И действительно, из-под небольшого обрывчика на шум мотора поднялся высокий мужчина в очках на резинке, который пытался своей немудреной снастью половить здесь краснопёрку. Улов его, прямо скажем, был не ахти какой. После традиционных рыбацких приветствий и, выслушав короткий рассказ рыбака о его радениях и горестях, мы приступили к ловле рыбы.
Незнакомец, назвавшийся Павлом, засобирался домой, и супруга моя заняла его место под обрывчиком. А я принялся с моста облавливать окна среди водорослей, возле торчащих из воды деревьев.
На небольшом сильно заросшем водной растительностью участке использовать спиннинговые приманки не представлялось возможным. Поэтому приходилось использовать только поплавочную удочку с насадкой – опарыш или червьподлистник.
Пойманных плотвичек и одного голавлика пришлось тут же выпустить обратно, ввиду своих малых размеров они вряд ли остались бы в живых даже после краткосрочной фотосессии.
Мое ужение было похоже на рыбалку в аквариуме. В кристально чистой воде было хорошо видно, как рыбки мгновенно устремлялись к упавшей наживке, но вдруг, что-то заподозрив, теряли к ней интерес и отплывали в сторону. И лишь когда наживка терялась среди водорослей, следовала поклевка.
Вскоре такая рыбалка окончательно наскучила, и мы решили, как говорится, отобедать, расположившись на зеленой травке вблизи могучей двуствольной ивы, распростершей свои корни прямо до воды.
Но наши приготовления были прерваны странным гулом, которое издавало дерево. Осторожно подойдя поближе, мы поняли природу этого явления. Пустотелый ствол служил своеобразным резонатором звуков, которые издавал рой диких пчел, разместившийся, очевидно, в дупле ивы. Дупло было кем-то заботливо прикрыто старой фуфайкой, из-под которой то и дело появлялись пчелы. При нашем приближении их количество резко возросло. Очевидно, сигнал тревоги был мгновенно передан в цитадель, поэтому, преодолевая желание покушать сладенького, мы спешно отступили.
После обеда я решил вновь заняться рыбацким промыслом. Однако мои попытки разведать другие приемлемые для ловли точки вверх и вниз по течению оказались безуспешными. Берега реки заросли, да и само русло было сильно захламлено. В одном месте мне показалось, что завал был вполне рукотворным, вернее сказать, “лапотворным”. Громкое шуршание в кустах, а затем сильный “плюх” в воде с головой выдали “строителя”. В последнее время встречи с бобрами стали нередкими не только на малых реках, они появились даже на Дону, впрочем, всего лишь в качестве “мигрантов”.
Августовский денек начинал потихоньку угасать. Гуще стали тени от кустарников и деревьев. Как-то подозрительно серебрясь на ветру, зашелестела листва на осинах: “домой, домой пора”. Донные снасти у нас всегда находятся в машине, поэтому на обратном пути мы и остановились на часок-другой на запримеченном ранее донском обрыве. Уж больно заманчиво выглядело место “с обраткой” возле громадины-дерева, рухнувшего в реку.
“Вечернее сидение”, впрочем, не принесло сколь ощутимого пополнения нашего улова – две добрые плотвицы да сомикбедняга на полторашку. Однако этот факт нисколько не испортил прекрасного настроения, и когда я уже дома проваливался в сонную пелену, перед глазами все стояла прозрачная Потудань.
РЫБАЛКА КРУГЛЫЙ ГОД № 5(355), 2017 г.
