После холодов лютых

Средина зимы в наших краях лютой была. На градуснике за окном – сорок два, а на реке так вообще все сорок пять, а то и более будет. Какая уж тут рыбалка!

После морзов на улице потеплело, и сразу же звонок давнего друга Игоря Кузнецова из Шарьи.

 – Все, Леша, в выходной буду у тебя – едем на рыбалку! Тесто свое коронное готовь! Мотыля и опарыша – привезу. Я у вас новое место нашел: и клюет, и от дороги сотня-две шагов.

Гоша родом из наших мест, живет в последние годы на берегу Ветлуги, в городе Шарье, а на рыбалку в наши края ездит – на Вочь, да на самые верха Ветлуги, на границу с Кировской областью. Водоемы, говорит, здесь ему более знакомы, да и с уловами промахи реже бывают.

Тесто мое, которое он называет коронным, так с бухты-барахты появилось, и ничего в нем особенного нет. Года три назад поехали мы с ним на рыбалку. Надумали спонтанно – время свободное неожиданно появилось, да и погода хорошая, а вот с насадкой у обоих – беда! В таких случаях рыболовы обычно все равно выход находят. И я тоже быстро сообразил. С фонариком за огородами по сугробам побегал, принес домой охапку чернобыльника, личинок из них наковырял почти полный коробок.

Потом решил и теста сварганить – поплавочные удочки всегда с собой. Заглядываю в кухонный шкаф, вынимаю все, что может пригодиться для приготовления насадки: дробленый горох, толокно, муку. И как бы сделать его по-своему и для рыбы более привлекательным? И придумал! Поджарил слегка горох, потом долго варил его – пока он не превратился в однородную сметанообразную массу и поставил остывать. А потом туда добавил толокна и яйцо сырое для клейкости. Все тщательно перемешал, затем получившееся тесто перевалял в муке и довел его до того состояния, чтобы скатывалось в небольшие шарики. Для запаха добавил еще и несколько капель нерафинированного подсолнечного масла.

Гоша тоже какой-то замес сделал, свое тесто приготовил с какими-то фирменными добавками специально для приманки рыбы.

Приехали, сидим на реке с удочками поплавочными. Плечом к плечу друг к другу – и лунки наши рядом, и глубина одинаковая, а будто на разных ямах рыбачим. У меня поклевки одна за другой следуют – ельчиков, сорожек на лед то и дело выбрасываю, голавлики покрупнее попадаются изредка. А у товарища улов прибывает в час по чайной ложке. Предложил ему на мое месиво попробовать. Гоша попробовал и тесто свое сразу же выкинул! Поклевки пошли одна за другой да такие верные – раз, два дернется поплавок – и вглубь.

Коронное тесто! – после нескольких удачных поклевок отозвался он и до сих пор называет его таким.

Утром он ни свет ни заря заявляется, друга шарьинского с собой еще захвалил, и едем в низовья Вочи. Гоша после городской суеты вообще на седьмом небе, расхвастался на все лады. Место клевое, говорит, нашел еще в начале зимы под самым носом у павинских рыболовов. Там, мол, никого не бывает, а только дед один деревенский, да и то на соседней яме пропадает…

Деревню проехали, Гошу как подменили. То рассказывал мечтательно, где он сейчас голавлей будет таскать, где окуней. И вдруг его будто подменили: притих – ничего не рассказывает и ни о чем не спрашивает, а только равнодушно и как-то кисло сказал, будто нас с его другом Костей обухом топора по голове торнул:

 – Зря едем, мужики! Клева не будет…  

И, похоже, на полном серьезе ляпнул такое – не улыбнулся даже ни толики, насупился, наоборот.

По прогону деревенскому спустились к реке, на лед вышли. Яма широкая, и снег на ней не особо притоптан, значит, и в самом деле мало кто здесь из рыболовов задерживается.

 – А метров сто дальше на омуте дед Максимыч постоянно сидит, – пояснил Гоша, но что-то не договаривая…

Он походил по омуту, лунку бурить начал. Мы с Костей по обеим сторонам пристроились, на ящиках расселись, снасти распустили и на кивки смотрим. Минут десять-пятнадцать прошло, а у всех ни поклевки! Гоша – тот еще непоседа, поплавочную, мормышечную снасти перепробовал. Еще в двух местах пробурился, а потом вернулся, смотал удочку и в ящик бросил.

 – Нет, – говорит, – у рыбы сегодня выходной, видать. Даже тесто твое коронное у ней не в ходу. Пойду чай вскипячу…

А мы с его другом, как два дурня, по яме из конца в конец бегаем, весь лед изрешетили, а толку – почти никакого. Только в самом верху омута на отмели удалось по десятку-другому уклеек выцепить – и все. Да и тех можно было не удочкой ловить, а пригоршнями из лунки начерпать – у самой поверхности крутились, как кильки в консервной банке.

На другую яму побежали, где, как Гоша сказывал, дед деревенский рыбачил. Гошкин свист на полпути застал, но ворочаться не стали: все еще надеялись, что удача впереди ждет, может быть, именно на той яме. Одну лунку сверлю, другую – рук уже не чувствую. Костя, смотрю, тоже весь в мыле и лицом красный, как рак, а рыбы все нет. Повернули обратно.

Подходим к костру, а Гоша ржет жеребцом – что, – говорит, – горе-рыбаки, убегались! А улов где? Прошу к столу, – приглашает радушным жестом и показывает на золотистые куски копченого сала. Пробуйте, мол, такого вы и дома ни разу не едали, да поехали обратно. Я ж говорил, что сегодня клева не будет. Так оно и есть – как в воду смотрел!

Сало у него действительно получилось объедение – пальчики оближешь! Но задерживаться у костра долго не стали, и к лункам больше не подходили.

Через неделю они снова приехали и меня на рыбалку опять уговорили. Едем снова на ту же самую яму, но, как Гоша пояснил, если он увидит, что снова день-невезуха ожидается, даже из машины выходить не будем – куда-нибудь в другие места рванем.

Подъехали к деревне, Гоша скорость сбавил, «Нива» его под окнами домов деревенских, будто черепаха крадется. А сам он все в сторону глядит, словно забыл, где к реке тропинка змейкою стелется. И вдруг его словно шилом сквозь сиденье ткнули, подскочил, даже головой в крышу салона стукнулся.

– Ура! – кричит обрадованно, – Сегодня наш день! Клев будет!

Мы с Костей смотрим на него и не понимаем – все ли ладно с мужиком? Еще и из машины не выходили, и на реке не были, а он уже до небес готов прыгать – клев будет! Интересуемся, как, мол, ты так определяешь?

А он только улыбается.

– Давайте, – говорит, – на спор! Сегодня клевать с утра будет! Могу с обоими об заклад биться! И сто процентов даю – не проспорю!

До самой реки не умолкал, и в этот раз бежал чуть ли не вприпрыжку. Мы за ним и настичь не можем, бежим, как в догонялки играем. Он с ходу ящик на лед ставит небрежно и в том же самом месте, где в прошлый раз, лунку делает – даже курточку с плеч сбросил, чтобы буром работать влеготу было.

Мы с Костей не столь расторопными оказались. Пока приглядывались да снег под будущие лунки ногами разгребали, у Гоши ящик «забарабанил» – рыба пойманная о себе знать дает. Мы еще бурами «молотим», а он одну плотвичку вытащил, вторую и в окошко своего шарабана забрасывает.

 – Ну, что я вам говорил? Рыба пошла!

Мы с Костей тоже быстро и почти одновременно обрыбились. Поклевки одна за другой, а переставали брать на мое «коронное» тесто, переходили на другую снасть – мормышечную, новых лунок напротыкали – вновь поклевывает. Окуньки и довольно солидные попадаются, а в иных – от ершей нет отбоя.

К концу дня Гошка почти полный ящик свой рыбой натузил.

– Это, – говорит, – ко мне сегодня вся та рыба подошла, которая в прошлую рыбалку капризничала, не клевала. Да еще та, которая сегодня должна была клюнуть. Эх, зря я с вами спорить не сговорился!

Гошка был доволен рыбалкой – всем троим сегодня повезло. И у нас с его другом уловы вполне увесистые, и рыба не столь уж и мелка: окуни, сорожки, ельчики и голавлики.

В машине, пока она разогревалась, решили у Гошки тайну выпытать – как это он угадал, что клев сегодня будет? Неужто у него дар прорицателя появился? А он и таиться не стал: вот поедем по деревне – расскажу. Примета у меня верная есть.

Едем, Гоша машину подле одного из домов деревенских останавливает. Здесь, – поясняет, – рыбак заядлый живет – Максимыч. Мужик одинокий. Так вот, если рыба клюет – у него дом всегда на замке. Он таких дней не пропускает, на яме своей сидит. А если двери нараспашку, он дома – значит, день безрыбный будет. В тот раз у него не заперто было, а сегодня…

Мы с Костей прильнули к стеклу: на дверях дома висел большой амбарный замок. Значит, Максимыч все еще сидел на реке, значит, и рыба еще клевала. Но мы поехали домой. Зимние дни коротки…

Алексей Акишин, Костромская обл.