Подарок любимой речки

Я давно уже собирался проведать родителей, которые остались в рязанской глубинке, после отъезда детей в город. Родное гнездо находилось на берегу реки Мокши, притока Оки, а потому свидание с близкими означало одновременно и волнительную встречу с любимой речкой.

Здесь в шесть лет я был произведен в рыбаки ватагой сельских пацанов. Звание рыбака в таком возрасте нужно было заслужить, поскольку был еще мал и требовал особого присмотра. Однако, совершив неординарный по местным меркам поступок, изготовив самостоятельно удочку вплоть до крючка, поверг ребят в шоковое состояние и был принят в их ряды. С тех пор на равных ходил с ними на реку купаться и загорать, а главное - ловить рыбу. Примитивные снасти и малый опыт компенсировался огромными рыбными ресурсами реки. Вот на такой реке и собирался я отвести душу на рыбалке.

Стояла середина декабря, зима уже решительно вытеснила долгую, нудную, дождливую осень, покрыла землю тонкой, белой скатеркой, однажды выпавшего снега и ударила серьезными морозами, одномоментно пленив окрестные озера и речушки. Под мерный стук колес ночной электрички я, подремывая, уже бурил лунки и без устали таскал рыбу одну больше другой. Ранним утром, стоя на станции Кустаревка, вдыхал терпкий запах железнодорожной дороги.

До родного дома оставалось 18 км, преодолеть которые можно было с помощью грузовых машин, приходящих на станцию. Вскоре я уже трясся в натужно воющем грузовике. Доехали до бугра, и вот уже приветливо и радостно заиграли, заискрились окошки родительского дома, стоящего у дороги. Матушка полностью оккупировала окно, счастливая улыбка во все лицо, машет руками - скорей иди сын родной, я тебя заждалась. После радостной встречи и разговоров обо всем и всех прикорнул на пару часов после бессонной ночи и стал готовиться к рыбалке на следующий день.

Ловить планировал на мормышку, хотя и других снастей хватало. Нашел в сарае ледобур, подправил брусочком тронутые ржавчиной ножи, уложил все вместе с ящиком, приехавшем вместе со мной. Идти планировал в залив под "Кирпичное", место хорошо знакомое и, без сомнения, рыбное.

Ранним утром следующего дня, еще затемно, я уже нетерпеливо вышагивал в полной рыбацкой экипировке. Сколько воспоминаний приносил каждый поворот тропинки, ведь и мои босые ноги не давали ей зарастать, почти бегом летели к реке утром и едва тащились вечером. Иду, спешу-лечу в неистовом нетерпении, манит река, ой как манит, не совладать с собой. Но дошел до края бугра, остановился и замер... Далеко окрест сквозь сумрак наступающего дня видна была величавая пойма реки типичная для русской стороны. Я стоял среди родных берез, которые когда-то были едва выше меня, а сейчас склонились надо мною голыми своими ветвями, обнимая после долгой разлуки и шурша на легком ветерке. Застучало сердце, подступил комок к горлу - не проглотить. Родина! Много раз слышимое слово, а сейчас до нутра достало, да и не только сейчас, а всегда это было. Всегда дух захватывало от необъятной шири и простора, расстилавшегося перед глазами.

Россия! Ничто не заменит этих пленительных пейзажей, навсегда отпечатавшихся в памяти с раннего детства, они перед взором каждого из нас впитаны с молоком матери. Извилистая лента реки угадывалась только по обрывистому берегу той стороны, темной змейкой струилась и прерывалась белым полотном старицы. Все было белым-бело, только островки темно-красного тальника да чернеющий вдалеке лес с рощами темными пятнами украшали пейзаж наступившей зимы. С бугра ноги заметно прибавили прыти, и вскоре мой ледобур-ложка мягко, без скрежета, присущего шнековому, уже грыз речной лед.

Накрутив с десяток лунок, чтобы потом заниматься только ловлей и не пугать обитателей любимой речки, дрожащими руками стал ладить снасти. Нетерпение окончательно овладело мной, мотыль никак не хотел надеваться на крючок мормышки. Кое-как, порвав несколько штук, все-таки удалось насадить троечку плюс для запашка и контраста одного чернобыльника. Глубина была небольшая, метра полтора. С вожделением опускается насадка до дна, и тут же кивок резко дергается, рука привычно подсекает, и невероятно приятная тяжесть виснет на леске: ну, с почином, рыбачок.

Осторожно, но уверенно руки делают свое дело, и вскоре из лунки, выталкивая шугу, буквально вываливается красноперый горбач. Вот это класс, с первой поклевки такой красавец, десяточек бы таких, было бы о чем вспомнить. В глазах восторг, в руках дрожь, в ногах слабость. Следующая поклевка приносит такого же, а третий был уже на размер меньше. Рыба клевала бойко, весело поджидая лакомую насадку. После смены лунки обычно размер рыбы сразу возрастал. Так и шел по кругу.

Новая лунка - новые ожидания. Поклевка уверенная и незамедлительная, подсечка на уровне нервного рефлекса, и у дна упруго заходила рыбина, не чета прежним горбачам. Моментально сброшены рукавицы, вспотели руки, лоб покрылся испариной, выдержит ли клинская леска? Внутри сжалась невидимая пружина волнения и ожидания: кто кого? Мы оба на натянутой струне лесы, только по разные стороны. Кому уступать первым? У меня азарт, жажда овладения достойным экземпляром, желание быть победителем, а у него инстинкт остаться живым в своей родной стихии.

Достойный противник упорно тянет в сторону, ни на сантиметр не отдавая мне леску. Руки "на автомате" потихоньку стравливают до предела натянутую капроновую нить на отпущенном тормозе. Пытаюсь остановить, но он еще полон сил и нежелания сдаваться - ладно, гуляй пока. Рыбина нарезает круги резво и упрямо, а впрочем, рыба в моей речке вялой никогда не была, да еще по первому льду. Тут главное не торопиться, резкие движения противопоказаны. Если леска держит, значит, выиграет тот, у кого нервишки покрепче.

Наша борьба противоположностей становится уже обыденной. Рыбина тянет упорно в сторону, также упорно не даю ей воли и потихоньку начинаю отыгрывать сантиметры победы. Похоже, противник начинает уступать. Держа лесу между пальцами, готовый в любой миг дать возможность ему рвануть, но не взять реванш, медленно-медленно подтягиваю все ближе к себе. Стоя на коленях, подвожу рыбу к лунке, отчаянный рывок, метра полтора-два отдал, остановил, тяну вновь, идет спокойно, выдохся видать, а я еще молодец хоть куда.

Через несколько мгновений, засунув руку в лунку, хватаю под жабры и оба-на - я победитель. Руки дрожат, выходит, и я выдохся - поборолись на славу, будет, что вспомнить. Так кто же все-таки к нам пожаловал? Братцы мои, так это жерех, какими судьбами? Навскидку, полторашку потянет. Как он оказался в пункте раздачи, как позарился на мотыля? Видимо, схватил не думая, когда насадка оказалась возле рта.

Сижу на ящике, прихожу в себя, удивляюсь неожиданному подарку реки. Вот как она меня тепло встретила после разлуки - спасибо тебе, родная! Начинаю размеренный обход лунок, весело ловлю рыбу, стараюсь брать только солидную. Как говаривала моя матушка, каждой пары по паре. Вездесущий окунь, жирная красавица плотва, упитанные подъязки, пара подлещиков, несколько королевских ершей, тех самых, из детства быстро заполняли мой ящик. Да, с ершами такого размера особые воспоминания. Именно такие висли на мой огромный, самодельный алюминиевый крючок на первой в моей жизни рыбалке, благодаря которому и приняли меня пацаны в свою компанию, но это уже другая история, о которой я писал в публикации "Тот самый крючок".

Пойманная рыба источает какую-то особую свежесть, присущую, как мне думается, только провинциальным рекам и озерам. К полудню, поймав не меньше семи килограммов речной рыбы, решил возвращаться домой. Говорят, своя ноша не тянет, поэтому переполненный впечатлениями, с тяжелым ящиком легко и просто преодолев две горы, вернулся домой. Родители высоко оценили мои труды и способности, давно уж их не баловали свежей речной рыбкой. Вечером мы пировали. Была уха и жареха вволю.

Утром следующего дня я уже возвращался в Рязань, вновь переживая по дороге минуты страстной борьбы на вчерашней рыбалке. В ящике лежал подарок речки, замороженный жерех и килограмма два рыбы своим домочадцам.