По "Млечному Пути"
Рыбалка на небольших малоизведанных таежных речках - это за сезон десятки, а то и сотни километров пешком. За короткое северное лето хочется везде побывать, проверить места своих бывших стоянок и обязательно открыть новые дали, забраться в самую глушь и крепь, потому что веришь, будто там оно, там, еще не испитое из безмерного кубка, будоражащее рассудок, "хмельное" рыбацкое счастье.
А лишь один раз забросишь здесь удочку - и больше никогда не отпустят твои мысли на свободу укрытые от "чужого глаза" в смолянистую хвою северной тайги "харюзовые" реки, и будут приходить во сне и наяву, непреодолимо звать к себе, накладывая отпечаток на слова и дела, казалось бы, на первый взгляд, и далекие от рыбацких устремлений. И тяжело, и сладко, и печально, и радостно от этой несвободы...
Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Намечая на карте Николаевского района маршрут нашего нового рыбацкого паломничества, мы с Васей Свириденко выбрали неизвестное "белое пятно" в далеком таежном распадке. Разобрав варианты возможных направлений до намеченной цели, мы предпочли один из маршрутов, где нужно было идти пешком меньше всего.
Но Васин мотоцикл, на который мы сильно рассчитывали, "сдался" - заглох, прежде ожидаемого, на склоне могучей еловой сопки, не выдержав ее крутизны и градусов затянувшегося подъема. И к точно измеренному линейкой на карте "напрямки" отрезку неизведанного пешего маршрута добавился еще пяток километров. Но кто же останавливается на полпути? А дополнительные трудности только обостряют "жажду" добиться желаемого.
Посоветовавшись, решили "срезать угол" и дальше по дороге не идти. Вначале попалась звериная тропа, идущая в нужном нам направлении, потом пришлось продвигаться через нехоженый, богатый буреломами участок леса. Преодолев водораздельный хребет, мы проникли в девственный лес. Постепенно в низинах стали встречаться белоствольные березы, опоясанные бугристыми наростами зрелой чаги; все более густые и разлапистые старые ели распустили длинные, нечесаные, лишайниковые бороды; высоченные меланхоличные лиственницы, не скрывая своих чувств, беззвучно плакали прозрачно-желтыми слезами, стекающими по темно-красной коре липкой смолой...
Открываем для себя все новые картины леса. Через несколько часов путешествия до нашего слуха стала доноситься бодрая песня горного ручья, вселившего оптимистическую надежду быстрой встречи с рекой.
По берегу ручья было шагать веселее, стали попадаться кустики со зрелой красной смородиной. Мы поддерживали кислыми витаминами наши ослабшие организмы, мало обращая внимание на медвежьи затесы, оставленные на высоких деревьях и бескомпромиссно предупреждающие всякого чужака, что эта территория занята и все, что на ней находится, является "частной собственностью" местного топтыгина. Вскоре ручеек, радуясь, что наконец встретился со своей более многоводной сестрой, шумно заурчал, собравшись с силами на устьевой галечной россыпи и, поднимая каскады брызг и взбив пузыристую пену, чтобы смягчить свое падение, спрыгнул в реку, образовав водопад.
Пройдя еще немного, выбрали мало-мальски пригодное место для устройства бивака. Сбросив с затекших спин с каждым часом ходьбы все более тяжелевшие рюкзаки, мы посидели минутку, переводя дыхание, затем молча переглянулись и, также не говоря друг другу ни слова, полезли в рюкзаки за мушками, расправили удочки и направились к реке. Еще в запасе около часа светового дня - надо успеть. Здесь вообще нет следов пребывания человека, и, судя по нашему опыту прошлых рыбалок, попали мы в край "непуганого" хариуса...
Пробуем ловить в ближайшем омуте. Странно, поменял на карабине несколько поводков с разными по цвету и "лохматости" мушками, но ни одной поклевки. Сменив место дислокации, выхожу к перекату и с первого же заброса вытаскиваю из воды долгожданного обитателя таежного царства, затем второго... Понятно. Здесь, увлеченные танцем воды, роятся над самой поверхностью реки облачка комаров и мошки - ими-то и кормится на вечерней зорьке хариус. Но почему-то я совсем не вижу всплесков рыбы. Наверное, хариусы напуганы моим появлением и пока выжидают. Глубина небольшая, но сколько я ни напрягал зрение, так и не мог различить рыбу, стоящую в воде. Неужели водные обитатели так хорошо маскируются, сливаясь окраской с подводными камнями, или может они неподвижно замирают, тратя на работу плавников ровно столько усилий, чтобы только преодолевать скорость бега воды?
Вдруг прибрежный густой ельник пробил малиновый солнечный луч и резанул по камню, слегка выглядывающему из воды. Почти мгновенно здесь же от встречи двух струй в завихрении-водовороте заворожило-закружило воду. А еще через пару секунд воронку сравняло новым потоком воды. И надо же такому случиться - именно на этом месте поклевка. Так вот откуда берутся, вот как появляются на свет таежные хариусы!?
Сколько встреч уже было с этой "волшебной" лесной рыбой, а все время готовит хариус новые сюрпризы и нарушает рыбацкое душевное равновесие и спокойствие. Ленка, мальму поймаешь - нет спора, красивая интересная рыба, но все равно поймаешь и успокоишься. А каждый хариус - взрыв эмоций, тревоги, волнения и новых открытий, как прикосновение к чуду или откровению и обнажению природой ее глубинной чистоты. Все есть в этой рыбе: и хрупкость, и величие, и красота. Вроде брось, не лови, зачем тебе эти терзания и волнения? А нельзя, "не можно", идет здесь постижение какой-то рыбацкой вершины и тайны, какие нельзя высказать словами...
Единожды погрузившись в смолянистые просторы тайги, всю жизнь будешь ходить по лесным тропинкам, с восхищением останавливаться у таинственных темных омутов, спрятанных "лесными духами" у неприступных скал и далеких таежных сопок, слушать "поющие" перекаты, где неистово вскипает между валунами вода, с нетерпением забрасывать снасти, с помощью хариусов делать новые открытия и идти все дальше и дальше, ожидая, что обязательно выведет тропа к невидомому до селе месту, к твоей мечте...
Куда-то совсем пропала усталость. И только когда густые сумерки застилают видимость тяжелой сонной хмурью, останавливаем рыбалку. Заготавливаем валежник и разводим костер уже в полной темноте, помогая бивачным делам "прожекторами" фонариков. Пока я чищу картошку, Вася управляется с разделкой рыбы...
Поспела "харюзовая" уха, и мы дружно хлебаем ее прямо из котелка "туристическими" алюминиевыми ложками. Разомлевшая нежная рыба "сладко" тает во рту. Устраиваем крепкие валежины у костра, так чтобы жара от них хватило на всю короткую летнюю ночь, перекидываемся парой ничего не значащих фраз. Завтра мы попробуем проникнуть еще дальше, уйдем к далекому хребту, сегодня лишь едва-едва из-за белоснежной дымки показавшему нам свой лик, уйдем к самому сердцу таежного "харюзового" царства, а сейчас постепенно погружаемся каждый в круг собственных мыслей и проваливаемся в вечность...
Всю ночь блеснит по небу золотистый месяц. Завороженные его сиянием срываются и падают небесные звезды. Большая Медведица радушно угощает всех желающих из своего полного через край ковша. И вовсе не верховой ветер раскачивает подломленную ветку старой лиственницы, а выводит трели неизвестной великой симфонии непризнанный гений - лесной скрипач. Поддерживая первую скрипку таежного оркестра, звенят хрустальные воды быстрой реки, взяв нужный ритм на перекатных клавишах - круглых с замшелыми верхушками валунах и сброшенных гордыми скалами камнях. И отправляет свою нескончаемую песню ввысь горная река. В эту ночь невозможно заснуть. Нужно обязательно понять, о чем говорит тайга...
Тепло от лесного костра касается ног, а затем согревает все тело. Мы лежим на мягкой перине из таежного мха под бездонным звездным небом. Волшебными огоньками поднимаются искры от костра высоко в небо и превращаются в звезды. А наши рыбацкие мечты устремляются вслед за искрами и мчатся по вечной дорожке - Млечному Пути...
Юрий Жекотов, г. Николаевск-на-Амуре
Фото автора
