Пикник

Александр Токарев, г. Йошкар-Ола

Фото автора

РЫБАЛКА КРУГЛЫЙ ГОД № 11(73)

В теплые майские дни мы едем на Шапинский пруд. Поскольку рыболовы со мной начинающие, то это скорее прогулка на природу. Младшему Ивану шесть лет, а Женьке тринадцать стукнуло месяц назад.

На пруду уже почти лето. Щебечут птахи в окрестных ельниках и березняках. По лугу, яркому от цветов, бродят коровы, позвякивая бубенчиками. На них тонким скандальным голосом покрикивает пастух, приложившийся к пластиковой бутылке, видимо, с местным мутным "пузодером". С министерских дач тянет дымком и шашлыками. Вожделенно до капающей слюны страдает где-то "Фристайл": "Ах, какая женщина, какая женщина. Мне б такую!.."

Мы ставим палатку под липами, на лугу. Оставляю Ивана на попечение Женьке и продираюсь в густой ельник, завешенный паутиной. Собираю дрова, чтобы не заниматься этим потемну.

Пока я пилил поваленную ветром ель крупнозубой "одноручкой", а потом подтаскивал сушняк, Иван вконец промочил ноги, бегая по влажному лугу в коротеньких сапожках. Брат, конечно, был занят более важным делом: лицезрел коров и приручал деревенского Кабздоха (как выяснилось потом - на свою же голову).

Запаливаю кострище, расстилаю рядом плащи и одеяла. Устраиваю сушилку для Ванькиной одежды. Сын возлежит рядом с костром, как аксакал, и пьет "Пепси" прямо из бутылки. От его колготок и сапог идет пар.

Потом мы плаваем на резиновой лодке и облавливаем спиннингом прибрежные заводи. Далеко отплывать не удается - на берегу ждет очереди один из сыновей, и уже звенит над прудом: "Па-а-п! А меня когда возьмешь?!" Лодка одноместная. Сразу двоих не уместить, да и не размахнешься тогда с блесной.

Поклевка выпала на очередь Ивана. Нежданна была она в этот праздный суетливый выезд. Потому еще более дорога. Удилище согнулось, и метрах в пятнадцати выбросилась из воды щучка-травянка. В ее пасти свободно "дринькнул" лепесток окуневой "вертушки". "Сойдет!" - мелькает паническое, а у сынишки, моего помощника и пассажира, другие проблемы. Он пугается и спрашивает тревожным шепотом:

- Пап, это кто, змея?

- Нет, Ванюшка! - досадую, смеюсь и одновременно вываживаю рыбину. - Это щука. Помнишь, которая Емелины желания выполняла?

- Это та самая? - прямо спрашивает сын, надеясь, видимо, на халяву.

- Нет, - сразу отметаю "хэппи энд". - Ту давно съели волки.

Между тем, щука уже под бортом, и я попросту беру ее "за шиворот".

- Поймали! - иглой вонзается мне в ухо, и я глохну на некоторое время. А на берегу в нетерпении бегает Женька и отчаянно просится в лодку.

Вечером мы едим бабушкины пирожки и запиваем их клюквенным чаем. Щуку собираемся торжественно поджарить поутру, тем самым подтвердить статус настоящей рыбалки.

Я наваливаю под палатку сена из прошлогоднего стога и накрываю детей одеялами. Почти сразу раздается сопение. А мне не спится. Почему-то вспомнилось, может быть, по аналогии с названием, как мы жили семьей, отдыхали, рыбачили, работали на озере Шап. Здесь деревня Большие Шапы и соответственно - Шапинский пруд, в окружении ельника и лиственного леса, а там - озеро Шап, круглое и глубокое к середине, как воронка. А вокруг сосновый бор раскинулся на десятки километров. Говорят, на дне озера в многометровой толще мягкого ила-сапропеля костенеет провалившийся лес. Потому-то, мол, случается, и не находят топлого человека. Держат его на дне острые сучья. Так и стоят утопленники среди мертвых деревьев с открытыми глазами. Почему стоят и почему именно с открытыми глазами? Этого никто не может объяснить, но так, видимо, страшнее и таинственней. Что касается мертвяков, то окрест озера их действительно, наверное, не мало. Самые расстрельные места были в этих борах в те смутные тридцатые, когда судьбу человека определял "черный воронок".

Говорят, что в старом доме, куда нас поселили на озере, жили когда-то муж и жена. Хозяин был поляк. Чем-то он не угодил Советской власти и скрывался от нее. Жег окрестные леса, как мог, досаждал, но, видимо, сгинул от красноармейской пули. Его вдова так и жила в доме на озере. А потом тихо покинула этот мир. Рассказывают, что видели здесь ее призрак с фотографией в руке. И карточку, мол, находили в доме. На ней, якобы, темноволосый красавец в конфедератке.

Нам призраков встречать не пригодилось, но по ночам дом скрипел и постанывал деревянными косточками-стропилами, наверное, от старости и пережитого за свой век.

Вода в Шапе светлая до голубизны. Когда-то в озере было много линя. Затем он исчез. Потом исчез окунь. Озеро зарыбили карасем и карпом. И теперь на заре нередко можно видеть игры полупудовых рыбин. Но карась берет здесь вяло и осторожно, а карп вообще отказывается от любой насадки. Самая распространенная здесь добыча отдыхающих - чика-верховка, некрупная плотва, да кому повезет - щурята.

Поскольку я, в отличие от жены, жил здесь праздным бездельником, то свободное время посвящал рыбалке, пусть и в курортном шумном месте. В росную зарю мы, стараясь не разбудить маленького еще Ивана и Ольгу, уходили с Димкой и Женькой на старый песчаный карьер. Там мы ловили золотых карасиков с пол-ладошки и осторожно несли их в ведре обратно к озеру.

Мы накачивали резиновую двухместку и задолго еще до рассвета проверяли жерлицы, выставленные с вечера, потемну.

Снимали щук, насаживали карасиков и, пока не выплыли отдыхающие на водных велосипедах, ловили у жерлиц сорожку. Потом шесты выдергивали, убирали до вечера. Иначе потом их не найдешь.

Все это издержки курортных мест. Но нередко в этом многолюдье и суете наши уловы были внушительно увесисты. Я даже построил рядом со старым домом коптильню. Там мы золотили свежепойманных рыбин ольховым дымком, и тогда над санаториями, спортивными лагерями и стоянками "дикарей" зависал запах копченой щуки. Здесь же в коптильне жарилась и шашлыки. Под мангал мы приспособили коптильную камеру-бочку. Рядом с коптильней стояли деревянные лавки. Было это место нашим клубом и нередко вспоминается мне, как собирались семьей у этого камелька, пили чай и смотрели на заходящее за лес ленивое солнце.

Здесь же шебуршился под ногами котенок, звучно названный "куцхаром крысоедом", а бывший попросту Васькой в тигровую полоску. Котенок попрошайничал, делал стойку за рыбкой-сорожкой. А потом нападал на Ваньку, который имел обыкновение ходить без штанов, неглиже. И Ванька не на шутку злился. Рядом с домом, в огороде бродила заблудившаяся курица, сонно стрекотали цикады, а над соснами поднималась яркая луна. Мы долго слушали ночь, а потому ходили в дом.

Мои ностальгические воспоминания прервали какие-то необычные звуки. Гляжу на детей: нет, они спят - набегались рыбачки. Это что-то рядом с палаткой хрустит. Осторожно выглядываю и вижу...отчаянно удирающего пса, того самого Кабздоха, которого Женька приваживал. Он, видимо, преспокойно жрал нашу единственную щуку, оставленную на холодке у палатки. Не забыл пес, удирая, и прибрать остатки. По крайней мере, даже косточек не осталось на траве.

Чуть засветлело, я собираю спиннинг и крадусь к лодке, твердо решив, что без щуки с воды не уйду.

РЫБАЛКА КРУГЛЫЙ ГОД № 11(73)