Пескари и щуки
Александр Токарев
Весна… Утром откроется тяжелое стеклянное небо, в котором лишь виснет туманная дымка. Неподвижны индевелые кустарники и мелколесье на синем снегу-насте. Все заковано в неподвижность и оцепенение морозного утра. И, кажется, что еще царит суровоглазая зима. Но «затенькает» где-то синичка, заалеет восток холодным еще светом, а там вдруг, словно улыбающееся лицо, выглянет солнце - и сразу обогреет все окрест. И наст уже не синий, а золотистый, и неподвижный морозистый воздух становится теплым ветром. С шорохом опадает снег на льду, чернея выталинами, и, куда ни спрячься, везде ослепительный свет, от которого багровеет лицо. Все это – весна! Начало всего - и славное время для рыбалки.
Пескари
Воскресным утром мы бродили по малой речке, отыскивая место, где можно наловить живца для Большой уже рыбалки – щучьей. В последнее время стало правилом для нас: живца заготовлять накануне, поскольку март хоть и считается временем удачной ловли, чаще убеждаешься в обратном. По крайней мере мелкой рыбешки для жерлиц не всегда поймаешь там, где собираешься выставлять снасти на щуку. Может быть, это связано с тем, что хищник просто разгоняет и выбивает мелочь?
Наконец пригляделось нам место, где за поворотом реки образовался небольшой заливчик. Здесь, на границе струи и обратного течения, мы и пробурили свои первые лунки. Насадка у нас – опарыш и мотыль. По опыту прежних походов за живцом мы уже знаем, что есть вероятность попасть на клев весенней уклейки. Живец, в отличие от сорожки-плотвы, довольно слабый, да и норовит уклея все время захлестнуть поводок, в капризности своей и в стремлении вернуться к поверхности воды, где обычно обитает. Но зато есть у нее важные качества – нежность и «проглотистость». Какой судак откажется от этой серебристой рыбки, да и щука, окунь оскоромятся за милую душу…
Было однажды так, что только уклейка, пойманная загодя у города, принесла мне успех на волжской ловле. В длинной веренице жерлиц, выставленных по старому руслу, вскидывались только мои флажки. И брал в основном судак, реже – щука. Соседи недоумевали и, конечно, злились, кляня судьбу, погоду и Закон подлости. Все, как обычно… Когда узнали, что на тройниках рыскают уклейки, вопросов не осталось. Трудно сохранить эту нежную рыбку, но пару-тройку дней уклейка выдерживает в холоде и с работающим компрессором-аэратором.
Итак, снасти насторожены, чуткие кивки, словно гончие на стойке, нетерпеливо подрагивают на слабом течении. Удочки – легкие, с тончайшей леской, а сама оснастка – проще простого, как летом, то есть ниже маленького свинцового грузила привязан тонкий крючок «заглотыш». А вот и первая поклевка!.. Почти под самым льдом схватила крупная уклейка и затрепетала на леске. Осторожно… только осторожно надо брать ее рукой, слишком нежна рыбка… Для живца крупновата, разве что – на крупную щуку. А где ее, крупную, взять у города? Тяжелее 2,8 кг не лавливал я по льду в наших местах…
Но затем стали брать уклейки, годные разве что коту на один зуб или для насадки на судачью мормышку. А нам все же требуется живец для щучьих жерлиц на довольно крупные тройники. И мы переместились ближе к струе, да и насадку уже опускали ближе ко дну. Стала попадаться уклейка вполне годная на живца. Моя вторая удочка, насадка которой лежала на дне, все это время не была востребована, но тут ее кивок вздрогнул и мелко затрепетал. Подсечка!.. На леске затрепыхалась какая-то странная рыбка, в которой я не сразу узнал… пескаря… Вот это встреча! Слыхать приходилось про ловлю пескаря со льда, а вот ловить… Миловидная и резвая рыбка взяла на мотыля. Вскоре кивок донной удочки опять прогнулся - и еще один пескарь оказался в кане. Знаю, что по летнему времени пескарь также аппетитно привлекателен для любой хищной рыбы. И вот теперь есть возможность проверить эту аксиому и на подледной рыбалке.
Много наловить пескарей не удалось. Как-то быстро кончился их клев, а потом нас стали одолевать ерши, но с пяток пескарей плескалось в кане, вместе с уклейками, блещущими жемчугом с синеватым отливом. Главное – не остались мы без живца на своей малой речке!
Щуки
Дальнего пути не предполагалось. В последнее время уловы на Волге стали непредсказуемы, как повезет, а забираться в дальние дали за килограммом окуньков и парой щучек не всегда имеет смысл. Разве что выпить рюмку чая в протопленной землянке, вдохнуть воздух свободы вдали от жен и в теплом ощущении рыбацкого братства погорланить на Луну «Стеньку Разина»…
Между тем на ближних к городку водоемах тоже стала появляться рыба, причем местами – крупная. Видимо, стали следить за качеством воды, да и бить током на виду у всех – себе дороже. Если бы эту сволочь-электроудочников еще и на более дальних речках и озерах вывести… К примеру - на Большой Кокшаге, чистой, красивой и когда-то рыбной реке. Да и мало ли водоемов, ставших теперь почти мертвыми.
Сегодня мы идем вдвоем с напарником Пашкой. Сын Иван так и не смог встать рано утром на рыбалку. Видать, в первый день наломался и устал с непривычки, скользя по сырым прибрежным тропкам, а где и по такому же сырому снегу. Знать бы ему… Живцы поутру были зло-веселы, но, пока мы шли, некоторые уклейки что-то заскучали, и нам пришлось останавливаться, бурить лунку, добавлять свежей воды. Вообще-то так надо делать в любом случае, особенно если живец с другого водоема. Главное – не менять сразу всю воду, а то может случиться, что забелеют кверху брюхом все скопом… Но сейчас, вроде, ожили. Теперь бы найти место, знакомое по прошлым рыбалкам. В перволедье щука брала на глубинах 6–7 метров, но, помнится, в прошлую весну хищница предпочитала выходить на косы... Решаю выставлять и там, и там, для проверки.
Было еще одно ходовое место – рядом с берегом. На определенном расстоянии от обрыва тянулась «рыбья» тропа, причем на ровных глубинах. Три метра дальше, столько же ближе – и все, ни хватки. Пяток жерлиц я выставил по памяти, примерно на этой тропе. И в очередной раз клял себя за леность, мол, трудно было в прошлый раз хоть шагами вымерять от берега. Остальные жерлицы мы начали выставлять с Пашкой на самой шири городского водохранилища, чертыхаясь и сетуя на толстый ледовый покров. Ладно хоть бур на 100 мм режет лед, как масло. (Потом эти, казалось выгодные, характеристики ледобура предстанут в ином свете.) Найдя косу с глубиной в 4,5 метра выставили несколько жерлиц на ней, а оставшиеся снасти были «раскиданы» на глазок – где на шести, где на семи метрах.
Все, теперь можно и чайку попить… Но, как это всегда бывает, когда нальешь чай или еще что, где-то рядом звучит щелчок. Оглядываемся с Пашкой… Подъем! Совсем рядом от нашей стоянки, где мы собирались погреться чаем, вскинулся флажок, а катушка уже стремительно раскручивалась, лишь на короткое время останавливаясь и снова крутясь. Но когда я подошел к жерлице, катушка была неподвижна, хотя запас лески еще был.
– Бросила, видимо, услышала наши шаги и бросила, – тоскливо закуриваю.
– Как она могла услышать на глубине? Да и снег еще толстый, – не верит Пашка.
Не верю и я, но, скорее, колдую, пытаюсь обмануть Закон Подлости или кто там за ним стоит?
– Она твои шаги и на десяти метрах услышит. Это у тебя в ушах морковки от плейера, а у ней – боковая линия. Прибор тонкий.
Верю не верю, но рука осторожно выбирает леску. Что-то там есть… Тихо-тихо потягивает и осаживает леску назад. Выбираю слабину и подсекаю. Есть! Пошла! Пошла… Хорошо сказано. Ожидаемый «щипач-карандаш» вдруг уперся, словно топляк, а потом ухнул вниз, да так, что пришлось стравливать леску сквозь пальцы. Потом – еще и еще. Наконец – щука подо льдом, и я пытаюсь нащупать ее багориком.
– Ну, как, есть? – прыгает Пашка с фотокамерой.
– Кое-где – шерсть… Не лезет в лунку!
– Так багром тяни!
– А я чем?! Не лезет, совсем, и пешню не взяли, чайники. И бур этот на сто… Раньше только на сто восемьдесят брал с собой!
Остается одно, хоть и невыносимо жалко и страшно стряхивать щуку с багра. Но толкаю ее обратно под лед и заново перецепляю, пытаясь нащупать рыло рыбины. Пошла! Тяжело, словно поршень в цилиндре, но пошла. Вот, наконец, в лунке показалась щучья голова. Да, это явно не обычный для этих мест «шнурок». Взвешенная, щука потянула на 5 кило. Для Волги – экземпляр рядовой, но для городской речки…
В третьем часу дня, когда мы развлекались ловлей «белой» мелочи, все повторилось, вторая пойманная рыбка тоже была не хилой – ровно 3 кг. А у берега, на «рыбьей тропе», так и не брало в этот день.
Снимая жерлицы, я, думаю, понял секрет успеха: многие уклейки оказались снулыми, видимо, из-за разницы в давлении и местах обитания, но пескари были бойки и свежи. Пескарь и стал для местных крупных щук этакой деликатесной «лялей»… примерно как для нас, смертных, – буйабес или эскабече из красного тунца…
НИЖЕГОРОДСКИЙ РЫБОЛОВ № 2(55), 2016 г.
