Паранормальные явления, или Путешествие начинается с улицы Гагарина
В древнерусской ономастике, (новгородской, псковской) ряд имен Георгий > Гюргич > Юрий не воспринимался, как необычный.
Гатчина. Двор, Гагарина 17. Вечер, самый конец июля одного из семидесятых годов прошедшего века. На газоне, стараясь меньше его мять, я раскладываю разборную байдарку «Салют-3».Она изрядно «обновилась» – изодрана в путешествии по Заонежью четвертой категории сложности. Нужно «заштопать» по постоянной схеме разрезы (разрывы) на мягкой оболочке – «шкуре» байдарки и наклеить протекторы на нее снаружи по стрингерам, чтобы подстраховаться на будущее.
Рядом останавливается соразмерный по возрасту человек, направлявшийся в первый, известный как служебный, подъезд дома. Там находили ночлег физики института, которых азарт и увлеченность работой задерживали допоздна в лабораториях. Он заинтересованно и ненавязчиво проникается проблематикой, которая держит меня на газоне. Знакомимся. Вообще, отсутствие зашоренности свойственно неиспорченным умам. И «с места в карьер», тут же сговариваемся о путешествии на байдарке. Маршрут от Гдова до Нарвы – того, тогда еще не разделенного севера-запада.
У Георгия (или Юры в позднейшей огласовке, когда наша взаимная приязнь прошла проверку временем) от отпуска имелись в запасе две недели, мой только начинался. Десяти дней, если погода не будет противиться, на спокойный водный маршрут должно хватить.
Начало августа. Мы со всем нашим походным скарбом в мини-дюнах, заросших ивняком, на берегу Чудского озера, около Гдова. День обещает быть безоблачным. Забегая вперед, сразу скажу, что все десять дней маршрута были такими же жаркими. Гдовскую окраину (городскую черту) отделяло от нас полукилометровое открытое пространство. Юра (по его желанию) остается «пасти» лагерь в дюнах. Мне предстоит отправиться в Гдов, чтобы запастись эн штуками картофелин и луковиц для ухи, пока виртуальной.
День становится все ярче и насыщается теплом, даже излишне – по-южному. Вот тут нас и настигает паранормальное явление. Первое по счету.
Слышится громкий хлопок, и в небо с Гдовской окраины взмывает столб пламени. Все это плохо сочетается со спокойной, умиротворяющей обстановкой вокруг, вызывает вопросы. Мне не остается ничего другого, как поспешить в Гдов.
За городской чертой в первой же встреченной по ходу столовой мне повезло – удалось заполучить картофель. Через открытое окно с улицы благодарю двух молодых поварих и делюсь своей проблемой: это, мол, какая же будет, девушки, уха без лука? В ответ через окно они дарят мне щедрый пук зеленого лука с белыми, свежими луковицами на концах пера. Спрашиваю, что за паранормальное явление случилось у них неподалеку? Оказывается, все было просто, и если паранормальное что-то случилось, то самую малость. Молодой неопытный шофер решил «освежить» свою запыленную полуторку и не придумал ничего лучшего, как помыть ее бензином. Чем это закончилось, мы видели. Грузовик, к сожалению, сгорел.
Возвращаюсь обратно. В магазине около рыбзавода покупаю хлеба и вместо чайной заварки – банку ячменного кофе «Курземе». В последующие дни мы утоляли жажду только им. К концу путешествия он нам изрядно надоел, и мы мечтали об одном – как бы разбавить его молоком. Но об этом позже.
Гдовскую дневку заканчиваем. Вечером отплываем, держась берега. Курс на север. Минуем устье реки Чермы – небольшой речушки и, проплыв еще несколько километров, останавливаемся на ночлег, в густеющих сумерках облюбовав пустынный пляж. Погода держится, палатку не ставим, считая, что хватит спальных мешков. В потемках, на миниатюрном костерке кипятим по чашке (кружке) кофе. Пока костер еще светил, неподалеку замечаю брошенные, скорее всего, зимой рыбаками, сани, так называемые розвальни, и устраиваюсь в них. Юра предпочел бросить мешок на песок, как рыцарь непритязательности, исповедуя ее как девиз.
На следующий день (два дня?) движение продолжаем… Вспоминается уха на жарком (ближе к полудню) песчаном мысу около Доможирки. По утру мерные окуни (в ладонь и крупнее) ловились в прибрежных глубинах, доходивших среди россыпи придонных валунов до девяти метров. Ловля увлекала. Прерывать ее не хотелось, пока жара всерьез не напомнила о себе. Воленс-ноленс пришлось заняться ухой. Под вечер, когда жара спадает, после ухи и ячменного coffee time двигаемся дальше…
Второе паранормальное явление встречает нас в истоке Наровы, на плесе сразу за известной всем рыбакам дамбой. Впечатление было такое, что, кроме стрежня-фарватера в реке нет свободной воды – все заполнено куртинами сусака зонтичного и тростника обыкновенного.
Что случилось с рекой? То ли она фатально обмелела, то ли Чудское из-за интегрального по разным причинам понижения уровня (выяснилось впоследствии, что такое случается) скупо отдает воду Нарове?
Идем по фарватеру, не рискуя приблизиться к устью реки Втрои – притоку Наровы справа, где знаем, расположена раболовно-спортивная база «Нарова» нашего академического института. На ней бригада волонтеров – сотрудников пристраивает летнюю веранду.
Позднее, когда база «Нарова» сделалась, как дом родной для нас и наших близких родственников, весь плес Наровы, со всеми его зарослями и обитателями приглубых и мелких мест, сделался знакомым и родным, потерял пугающую загадочность.
Базу оставляем за бортом и продолжаем движение по стрежню. Для ночлега останавливаемся ниже по течению, на яру, ближе к Кукину берегу – давнему поселению рыбаков, промышлявших и промышляющих сетями в Чудском озере.
В последующие дни были стремнины Наровских перекатов, в глубинах на плесах, просвеченных солнцем, стаи крупной рыбы мелькали слева и справа от байдарки, пока в солнечный полдень нас не вынесло в ту часть Наровы, где уже чувствовался подпор Нарвского водохранилища. Там нам довелось наблюдать, с учетом ровной погоды, третье, если можно так сказать о нем, паранормальное явление.
Теперь по прошествии времени мне не остается иного, как предложить свое доморощенное объяснение его, гипотезу случившегося.
Как я уже говорил, нас течением выбросило в водное пространство между двух, не столь уж далеких друг от друга, густо заросших берегов. Иногда для таких мест используют термин «труба». Тепло располагало к отдыху, и мы занялись рыбалкой.
Байдарка чуть дрейфовала. И вот в какой-то момент по поклевке (поплавок положило набок) я вижу, чувствую, что клюнул крупный лещ, и «поднять» его в байдарку можно только, если использовать подсачек. Прошу Юру помочь, ему удобнее, так как он сидит впереди. Он включается в процесс. Но внимание наше раздваивается. Мы видим, как неподалеку от нас, ближе в середине водотока закручивается классическая воронка смерча, столб высотой метров десять, как вспухает поверхность воды в основании воронки. Хотя никакого ветра нет, воронка «танцует» и движется к нашему берегу, к нему мы ближе. Тут становится не до леща и подсачека. Остается только заклинать, чтобы смерч миновал и не задел байдарку. Так и происходит. Переведя дыхание и отдав должное завораживающему зрелищу, вновь обращаемся к лещу. Ловим килограммовую рыбу. Позднее таких лещей будут ловить на плесе около базы «Нарова», и не в виде исключения, а по обыкновению.
Объяснить образование смерча можно так. Течение реки, врываясь в практически стоячую воду, закручивает ее поверхностный слой плюс влияние градиента температуры над поверхностью воды.
В заключительной коде путешествия (тавтологию оставляем на совести автора) упомяну о последней ночевке перед Нарвой, в самом водохранилище, около устья реки Плюссы. Место удалось найти не сразу (из-за подтопленных берегов), да еще учитывая наступившие сумерки. Утром пересекаем водохранилище, держа курс на северо-запад к месту «парковки» в Нарве речных теплоходов. Городской автобус доставляет нас на ж. д. вокзал. Маршрут закончен. В станционном буфете (благо времени до поезда в сторону Гатчины уйма) нам остается только принять участие в заключительном «паранормальном» явлении. Видя в буфетной витрине поднос с эн стаканами кипяченого молока, мы покупаем его целиком и опустошаем стакан за стаканом, пока наконец не исчезает во рту надоевший за путешествие привкус черного ячменного «кофе».
Окончание следует.
Юрий Миронов, г. Гатчина
Гатчина. Двор, Гагарина 17. Вечер, самый конец июля одного из семидесятых годов прошедшего века. На газоне, стараясь меньше его мять, я раскладываю разборную байдарку «Салют-3».Она изрядно «обновилась» – изодрана в путешествии по Заонежью четвертой категории сложности. Нужно «заштопать» по постоянной схеме разрезы (разрывы) на мягкой оболочке – «шкуре» байдарки и наклеить протекторы на нее снаружи по стрингерам, чтобы подстраховаться на будущее.
Рядом останавливается соразмерный по возрасту человек, направлявшийся в первый, известный как служебный, подъезд дома. Там находили ночлег физики института, которых азарт и увлеченность работой задерживали допоздна в лабораториях. Он заинтересованно и ненавязчиво проникается проблематикой, которая держит меня на газоне. Знакомимся. Вообще, отсутствие зашоренности свойственно неиспорченным умам. И «с места в карьер», тут же сговариваемся о путешествии на байдарке. Маршрут от Гдова до Нарвы – того, тогда еще не разделенного севера-запада.
У Георгия (или Юры в позднейшей огласовке, когда наша взаимная приязнь прошла проверку временем) от отпуска имелись в запасе две недели, мой только начинался. Десяти дней, если погода не будет противиться, на спокойный водный маршрут должно хватить.
Начало августа. Мы со всем нашим походным скарбом в мини-дюнах, заросших ивняком, на берегу Чудского озера, около Гдова. День обещает быть безоблачным. Забегая вперед, сразу скажу, что все десять дней маршрута были такими же жаркими. Гдовскую окраину (городскую черту) отделяло от нас полукилометровое открытое пространство. Юра (по его желанию) остается «пасти» лагерь в дюнах. Мне предстоит отправиться в Гдов, чтобы запастись эн штуками картофелин и луковиц для ухи, пока виртуальной.
День становится все ярче и насыщается теплом, даже излишне – по-южному. Вот тут нас и настигает паранормальное явление. Первое по счету.
Слышится громкий хлопок, и в небо с Гдовской окраины взмывает столб пламени. Все это плохо сочетается со спокойной, умиротворяющей обстановкой вокруг, вызывает вопросы. Мне не остается ничего другого, как поспешить в Гдов.
За городской чертой в первой же встреченной по ходу столовой мне повезло – удалось заполучить картофель. Через открытое окно с улицы благодарю двух молодых поварих и делюсь своей проблемой: это, мол, какая же будет, девушки, уха без лука? В ответ через окно они дарят мне щедрый пук зеленого лука с белыми, свежими луковицами на концах пера. Спрашиваю, что за паранормальное явление случилось у них неподалеку? Оказывается, все было просто, и если паранормальное что-то случилось, то самую малость. Молодой неопытный шофер решил «освежить» свою запыленную полуторку и не придумал ничего лучшего, как помыть ее бензином. Чем это закончилось, мы видели. Грузовик, к сожалению, сгорел.
Возвращаюсь обратно. В магазине около рыбзавода покупаю хлеба и вместо чайной заварки – банку ячменного кофе «Курземе». В последующие дни мы утоляли жажду только им. К концу путешествия он нам изрядно надоел, и мы мечтали об одном – как бы разбавить его молоком. Но об этом позже.
Гдовскую дневку заканчиваем. Вечером отплываем, держась берега. Курс на север. Минуем устье реки Чермы – небольшой речушки и, проплыв еще несколько километров, останавливаемся на ночлег, в густеющих сумерках облюбовав пустынный пляж. Погода держится, палатку не ставим, считая, что хватит спальных мешков. В потемках, на миниатюрном костерке кипятим по чашке (кружке) кофе. Пока костер еще светил, неподалеку замечаю брошенные, скорее всего, зимой рыбаками, сани, так называемые розвальни, и устраиваюсь в них. Юра предпочел бросить мешок на песок, как рыцарь непритязательности, исповедуя ее как девиз.
На следующий день (два дня?) движение продолжаем… Вспоминается уха на жарком (ближе к полудню) песчаном мысу около Доможирки. По утру мерные окуни (в ладонь и крупнее) ловились в прибрежных глубинах, доходивших среди россыпи придонных валунов до девяти метров. Ловля увлекала. Прерывать ее не хотелось, пока жара всерьез не напомнила о себе. Воленс-ноленс пришлось заняться ухой. Под вечер, когда жара спадает, после ухи и ячменного coffee time двигаемся дальше…
Второе паранормальное явление встречает нас в истоке Наровы, на плесе сразу за известной всем рыбакам дамбой. Впечатление было такое, что, кроме стрежня-фарватера в реке нет свободной воды – все заполнено куртинами сусака зонтичного и тростника обыкновенного.
Что случилось с рекой? То ли она фатально обмелела, то ли Чудское из-за интегрального по разным причинам понижения уровня (выяснилось впоследствии, что такое случается) скупо отдает воду Нарове?
Идем по фарватеру, не рискуя приблизиться к устью реки Втрои – притоку Наровы справа, где знаем, расположена раболовно-спортивная база «Нарова» нашего академического института. На ней бригада волонтеров – сотрудников пристраивает летнюю веранду.
Позднее, когда база «Нарова» сделалась, как дом родной для нас и наших близких родственников, весь плес Наровы, со всеми его зарослями и обитателями приглубых и мелких мест, сделался знакомым и родным, потерял пугающую загадочность.
Базу оставляем за бортом и продолжаем движение по стрежню. Для ночлега останавливаемся ниже по течению, на яру, ближе к Кукину берегу – давнему поселению рыбаков, промышлявших и промышляющих сетями в Чудском озере.
В последующие дни были стремнины Наровских перекатов, в глубинах на плесах, просвеченных солнцем, стаи крупной рыбы мелькали слева и справа от байдарки, пока в солнечный полдень нас не вынесло в ту часть Наровы, где уже чувствовался подпор Нарвского водохранилища. Там нам довелось наблюдать, с учетом ровной погоды, третье, если можно так сказать о нем, паранормальное явление.
Теперь по прошествии времени мне не остается иного, как предложить свое доморощенное объяснение его, гипотезу случившегося.
Как я уже говорил, нас течением выбросило в водное пространство между двух, не столь уж далеких друг от друга, густо заросших берегов. Иногда для таких мест используют термин «труба». Тепло располагало к отдыху, и мы занялись рыбалкой.
Байдарка чуть дрейфовала. И вот в какой-то момент по поклевке (поплавок положило набок) я вижу, чувствую, что клюнул крупный лещ, и «поднять» его в байдарку можно только, если использовать подсачек. Прошу Юру помочь, ему удобнее, так как он сидит впереди. Он включается в процесс. Но внимание наше раздваивается. Мы видим, как неподалеку от нас, ближе в середине водотока закручивается классическая воронка смерча, столб высотой метров десять, как вспухает поверхность воды в основании воронки. Хотя никакого ветра нет, воронка «танцует» и движется к нашему берегу, к нему мы ближе. Тут становится не до леща и подсачека. Остается только заклинать, чтобы смерч миновал и не задел байдарку. Так и происходит. Переведя дыхание и отдав должное завораживающему зрелищу, вновь обращаемся к лещу. Ловим килограммовую рыбу. Позднее таких лещей будут ловить на плесе около базы «Нарова», и не в виде исключения, а по обыкновению.
Объяснить образование смерча можно так. Течение реки, врываясь в практически стоячую воду, закручивает ее поверхностный слой плюс влияние градиента температуры над поверхностью воды.
В заключительной коде путешествия (тавтологию оставляем на совести автора) упомяну о последней ночевке перед Нарвой, в самом водохранилище, около устья реки Плюссы. Место удалось найти не сразу (из-за подтопленных берегов), да еще учитывая наступившие сумерки. Утром пересекаем водохранилище, держа курс на северо-запад к месту «парковки» в Нарве речных теплоходов. Городской автобус доставляет нас на ж. д. вокзал. Маршрут закончен. В станционном буфете (благо времени до поезда в сторону Гатчины уйма) нам остается только принять участие в заключительном «паранормальном» явлении. Видя в буфетной витрине поднос с эн стаканами кипяченого молока, мы покупаем его целиком и опустошаем стакан за стаканом, пока наконец не исчезает во рту надоевший за путешествие привкус черного ячменного «кофе».
Окончание следует.
Юрий Миронов, г. Гатчина