Однажды на Керженце
Илья Нужин
НИЖЕГОРОДСКИЙ РЫБОЛОВ № 1(78), 2020 г.
Минутная дрема рассеялась как дым, и сквозь сладкий морок проступил ритмичный перестук колес. Олег приоткрыл глаза. Вагон электрички, освещенный светом мутных плафонов, плавно покачивался, в заиндевевших окнах – предрассветные сумерки, сизые и морозные.
Ночной мрак сдавал позиции, и в смутных силуэтах за снежной вуалью уже угадывались прозрачные березовые рощицы, полустанки и сонные поселки. Где-то над домиками поднимался невесомый дымок – значит, и в нижегородской глубинке теплилась жизнь. Попутчиков у Олега было не много: бесконечный поток дачников с приходом зимы иссякал почти до нуля, однако неумолимое расписание продолжало гнать пустые электрички все дальше и дальше на север, отдавая редких пассажиров в распоряжение заснеженной тайги. Кто эти люди, что их гонит из теплых городов в снега, холод и дикость? Загадка…
Однако разглядывая дремавших в другом конце вагона стариков – в смешных заячьих шапках, бушлатах и валенках Олег вдруг ощутил сильное чувство родства с этими, в общем-то не очень похожими на него, людьми. Они, без всякого сомнения, тоже ехали на рыбалку! Тут и обитые жестью ящики, и видавшие виды ленинградские буры, чью родословную выдавали лишь немногочисленные уцелевшие пятна оранжевой краски...
Старики спали, а электричка продолжала исправно поглощать километры, и чем дальше уходила на север, тем явственнее в пейзажах за окном проступала тайга. Прозрачный узор смешанного леса постепенно сменил темный-зеленый бархат ельника, расстояния между станциями увеличились, а поселки стали встречаться на пути все реже. Старики вышли на пустынной платформе с безликим названием, и дальше свой путь Олег продолжил в одиночестве.
Тридцать два года, программист, разведен. Сухие факты биографии, ничего особенного но тем не менее важные для портрета, как пара малозаметных штрихов, превращающих набор линий на листе бумаги в узнаваемый образ. Типичный городской житель, при всем этом увлеченный рыболов, к зимней рыбалке несколько лет назад приобщил друг. Такой вот, без изысков или ярких черт, человек. Хотя кое-что все же было. Родители Олега также были рафинированными горожанами, однако в один прекрасный момент, когда Олегу исполнилось восемь, отец мальчика вдруг решил, что ребенка пора возвращать к истокам, и на все лето отправил Олега гостить к двоюродной бабушке на Керженец.
Первое, с чем познакомился хилый городской ребенок на Керженце, стали огромные злющие комары. Комары встречали каждого, кто ступал на перрон таежной станции гулкой ватагой, и оставались вездесущими спутниками до самой осени. Таежных комаров стоило воспринимать как стихийное явление – бесполезно бегать от дождя и снега, но можно укрыться под зонтиком – эту мудрость Олег осознал быстро. Да и что такое комары, когда в считанных шагах от старенького дома на краю поселка открывается Дивный Новый Мир – с запахом еловой хвои и грибов, вкусом черники, прохладой темных, студеных вод Керженца! Окунувшись с головой в таежный мир, Олег уже не хотел – не мог вернуться к городской жизни осенью. Прежнего Олега словно не стало, в его сердце навсегда завелась маленькая каверна, заполнить которую можно было только здесь, в тайге, под сенью вековых елей. И он возвращался каждый год к родным комарам, запахам, елкам. Убегал из дома на заре с соседскими мальчишками, ловил окуней среди упавших в воду кряжистых деревьев, купался в воде цвета крепкого чая проходил школу тайги и школу жизни. Это было чудесное, неописуемо прекрасное время, словно взятое у вселенной взаймы, вне зачета и категорий, условностей и границ – единственно верное и настоящее. Когда Олегу было четырнадцать, не стало бабушки. Дряхлый дом, лишившись хозяйки, начал быстро хиреть – через пару лет провалилась крыша, еще через год в прорехах между досками уже буйным цветом рос бурьян.
Город опутывал своими щупальцами – ВУЗ, друзья, встречи, Она… Первая работа – смешная, почти задаром… скромная свадьба и поездка в Турцию. Все как у людей. Подержанная машина, квартира в ипотеку, рутина – океаны рутины, разбитые мечты и взаимные претензии. Капля за каплей, шаг за шагом – от любви до ненависти, от единения до одиночества.
Человеческие ценности, пожалуй, подвержены инфляции больше любой валюты мира рано или поздно все, наполняющее жизнь смыслом, оборачивается набором никому не нужных штампов. Вот так и жизнь Олега после его развода с женой: завершила очередной виток и вернула все к отправной точке. Нет ничего страшнее пустоты внутри – когда день за днем болтаешься в странном безвременье: без цели, без мотивов, без веры и надежды. Запил. Вырваться из алкогольного плена помогла рыбалка и дружеская поддержка. Жизнь, конечно, не наладилась разом, но странным образом увлечение Олега остановило падение в черную пустоту, и Олег держался за него как за спасительную соломинку. Приобрел толковые снасти, много читал, был завсегдатаем рыболовных форумов, начал ловить рыбу – на приличном для любителя уровне. За прошедшие несколько лет каждый водоем в окрестностях Нижнего стал для Олега домом. Он словно искал что-то, вслепую, неуклюже, а стрелка душевного компаса все это время указывала куда-то на север. Однажды Олег увидел во сне Керженец и проснулся с мокрыми от слез глазами. На календаре тринадцатое февраля, четыре утра, суббота. Что-то внутри подсказало – момент настал. Скорые сборы, такси до вокзала, улицы спящего Нижнего... Электричка – такая же, как тогда, в детстве, разве что цвет сменился а вот запах остался тем же. Пахло угольным дымом с перрона, дерматином сидений, миллионном людей из прошлого. Пахло дорогой.
Сейчас, сидя на жестком сиденье электрички и раскачиваясь в такт движению, Олег почти физически ощущал начавшиеся внутри себя перемены. Счетчик времени изменил свой ход и начал стремительно отматывать прожитые годы назад. Олегу казалось словно набегающий поток воздуха врывается внутрь, поднимает облака наносной многолетней пыли, обнажая забытое, погребенное, настоящее. Когда электричка подошла к станции Керженец, на платформу спустилась одинокая фигура. Состав тронулся дальше, окатив Олега снежной пылью, и быстро скрылся за поворотом путей. Олег посмотрел на бревенчатое здание станции – красные цифры над входом указывали время и дату, не давая заблудиться в водоворотах воспоминаний. На востоке, в стороне поселка, уже разгоралась утренняя зорька. Днем ранее случился сильный снегопад, и как часто бывает после дождя или снега, восход был особенно красив. Лучи солнца подсветили высокие облака – на небе, словно на мокром листе акварельной бумаги, расплывались полосы красного, оранжевого, розового и фиолетового, не поакварельному яркие, застывшие над горизонтом, словно витраж из разноцветного стекла.
На фоне цветущего зарева контрастным шаблоном проступали силуэты домов и кромка дремучего леса. Олег зашагал к поселку по узкой тропинке.
Еще ни разу ему не приходилось видеть поселок зимой. Заваленные снегом улочки были пустынны сезонные жители давно оставили свои владения, перебравшись, словно перелетные птицы, в места потеплее. Лишь в редких домах старожилов теплилась жизнь, полз из трубы сизый дымок, хлопали двери, кое-где раздавался звонкий собачий лай. Встретившиеся по дороге аборигены посмотрели на Олега с подозрением – яркий мембранный костюм выдавал в нем чужака. Олег обошел поселок, и вышел наконец к тому самому месту на окраине, где когда-то стоял дом бабушки. После ее смерти участок пришел в полное запустение – останки дома быстро растащили местные, а сам участок густо зарос осинником. Поднявшийся ветер трепал почерневшие листья, и они отзывались тихим, сухим шелестом. Постояв с минутку, Олег пошел в сторону леса.
Обычно тайга встречала звоном комаров, сейчас – снежным безмолвием. Величавые ели с толстыми шапками снега на лапах стояли недвижимо, словно сказочные великаны, стерегущие вход в иной мир. На границе с лесом тропка стала совсем узкой и в конце концов превратилась в занесенную снегом лыжню. “Ну что ж, лыжня, так лыжня” подумал Олег и шагнул вперед. Ноги тут же провалились выше колен, снег набился в сапоги моментально – не помогли даже затянутые манжеты. Неуклюже переваливаясь, Олег начал продвигаться вглубь леса. Краешек солнца показался из-за горизонта, и золотистые лучи стали пробиваться сквозь ветви деревьев. Угрюмый лес преобразился – под ногами, на ветвях и поваленных деревьях, всюду засверкали россыпи бриллиантов. Легкий ветер сдувал тонкую снеговую пыль с могучих еловых лап, и она, струясь, сыпалась сверху, сверкая в просветах между деревьями.
Первый километр до реки дался Олегу легко, на втором он уже изрядно вспотел и окончательно вымотался на третьем. На каждом выдохе изо рта вырывалось облачко пара и устремлялось к небу, расплываясь и тая. Небо было высоким и безоблачным. Олег стянул шапку и долго всматривался сквозь ветви деревьев в полусферу безупречной лазури. Хорошо! От шапки тоже валил пар. Ельник сменился смешанным лесом, и вскоре впереди показался просвет. Собравшись с силами, Олег доковылял до границы леса. Деревья расступились, и взгляду рыболова открылся великолепный вид керженской поймы. Река петляла по дну широкой, обрамленной с обоих сторон таежным лесом долины. Чуть ниже, на пологих склонах, то тут, то там виднелись раскидистые дубы, под кронами которых летом отдыхала после рыбалки детвора. Олег закрыл глаза, и сразу ощутил дуновение того ласкового летнего ветра, хоть на дворе и стоял февраль.
Чтобы подойти к реке, сначала нужно было преодолеть полосу снеговых дюн. Снег тут был глубже, из снега торчали засохшие стебли луговых трав, кисточками которых играл ветер. Олег посмотрел на восток – показавшееся из-за леса солнце догоняла полоса клубящихся облаков. Похоже, непогода возвращалась – на это указывал и поднявшийся ветер. Штурмовать дюны оказалось непросто, местами снег доходил Олегу до груди, а ноги путались в стеблях травы. Река была близко, и это придавало сил, хотя, казалось бы, откуда им взяться после трех километров сугробов? Однако силы нашлись. Скатившись с очередной дюны, Олег заметил, что снег теперь едва доходит до щикотолок – значит, наконец лед!
Первым делом надо было вытряхнуть из сапог снег, который уже начал таять и собрался большими катышками на вкладыше сапог – провозился Олег долго, но все лучше, чем рыбачить с сырыми ногами. Если бы он тогда знал… Облака догнали солнце, и теперь оно казалось косматым шаром, подслеповато светившим сквозь дымку облаков. Закончив с сапогами, Олег собрал бур и сделал первую лунку. Лед на реке стоял надежный, но и рук сильно не напрягал. Из старого видавшего виды рюкзака Олег извлек складной стул и целую вязанку удочек в чехле. Тут нужно сделать ремарку о том, что в зимней рыбалке Олег был закоренелым безмотыльщиком – ни блесен, ни балансиров не признавал, а к “мясу” и вовсе относился с нескрываемым презрением с того самого дня, когда сумел обмануть свою первую рыбу, заставив клюнуть на пустой крючок. Первым в лунку отправился безотказный гвоздешарик. Отмеряя глубину, Олег методично стягивал леску со шпули – метр, два, четыре. Не многовато ли глубины под берегом? Леска уходила в лунку под углом, значит течение просто выдувает легкую мормышку, не давая достигнуть дна. Олег перебрал все имеющиеся в наличии удочки, пока не осталась последняя, оснащенная внушительным полутораграммовым чертом. Чертики Олег уважал – эта непритязательного вида приманка много раз выручала в плохой клев, однако удочку с тяжелым чертом он возил скорее на всякий случай, и ей еще ни разу не доводилось бывать в деле. Наконец, подходящие условия для этой приманки нашлись – худо-бедно кивок обозначил касание дна, и Олег смог начать ловлю.
Керженец в верхнем своем течении поражает причудливостью русла. Река петляет, распадается мириадами стариц, заливов и проток и снова собирается в одном русле. Любой более-менее прямой участок реки – неизменный перекат, на каждой излучине – омуток.
Раз за разом опускал Олег чертик в быструю студеную воду – и раз за разом ответом на все его чаяния было рыбье молчание. Погода словно вторила его стремительно мрачнеющему настроению. Небо окончательно затянуло ртутью облаков – низкая облачность стремительно перемещалась по небу, образуя разнонаправленные течения и водовороты. Чувствовалось, что быть снегу, и когда Олег подошел к очередной излучине реки, первые снежинки уже коснулись его лица. Место сразу показалось Олегу интересным резкий поворот русла выдавал омут, аккурат над которым склонилась растущая на склоне обрывистого берега береза. Длинные кисти ветвей свисали так низко, что вмерзли в лед. Сразу после излучины следовал продолжительный участок прямого русла – и первая на пути Олега полынья.
Рыболов сразу же окружил кольцом лунок березу, уж очень живописным показалось это место. Первая лунка выпала пустой, а вот на второй, впервые за рыбалку, рыболов увидел неуверенный тычок. “Пассивной рыбе – пассивную проводку”, решил Олег и перешел на плавный, размеренный кач. Обычно такую проводку называют лещевой, однако поклевка, последовавшая в ответ на нее, мало походила на поклевку леща. Длинный стальной кивок на мгновение вздрогнул, и в ту же секунду резко загнулся книзу. Олег подсек, и рыба на другом конце лески ответила мощными, тупыми рывками. Поднять трофей сразу не вышло, леска кругами скользила по краю лунки и скрипела в пальцах. Больше всего в зимней рыбалке Олег ценил эти чарующие звуки, предзнаменующие поимку хорошей рыбы либо обидный ее сход тут уж как повезет. На этот раз повезло – вода в лунке начала “дышать”, и через мгновение показалась мощная окуневая башка. Поднимать рыбу на леске Олег не рискнул и ловко подхватил рукой у края лунки. Хорош горбач! Окунь лежала на льду, ощетинившись колючим плавником – темная, почти черная спинка, зеленые с золотом бока. На вид в рыбе было не меньше полукилограмма. Однако время терять было нельзя – Олег знал, что при ловле окуня первостепенным является темп – стоит раззадорить стаю, и поклевки будут следовать одна за одной. Он быстро опустил чертика в лунку и повторил предыдущую проводку. Снова поклевка! На этот раз окунек клюнул поменьше, но и такая рыба казалась очень даже ладной. Скоро на лед перекочевала целая горка разномастных окуней – и не один из них не был меньше двухсот граммов, а несколько штук – явно переваливали за фунт.
Увлеченный рыбалкой, Олег не заметил, как сильно разошелся снег – когда клев немного утих, и рыболов поднял глаза, плотная стена падающего снега обступила со всех сторон. Снег шел мелкий, но густой, шурша по капюшону куртки, словно наждачная бумага. Тут бы Олегу задуматься, но опьяненный успехом, он продолжил ловлю. Пробурив несколько лунок выше по течению, в сторону полыньи, Олег снова зацепился за рыбу. Несколько полосатиков один за другим начали кувыркаться на льду, но лунки замолчали быстро. Тогда Олег сделал еще несколько лунок, все ближе и ближе подбираясь к полынье. Лед стал ощутимо тоньше, уменьшение глубины выдавало начало переката. И снова несколько поимок – и стая трогается с места. Полынья все ближе и ближе, вот уже ледобур не делает и десятка оборотов, вот дырявит лед на пяти оборотах, а впереди маячит крупный окунь, и манит, манит…
Идиллию разрушил треск льда – мир в глазах Олега резко перевернулся, когда правая нога с размаху ухнула в образовавшийся пролом. Резко обожгло холодом ногу – до самого бедра, однако к счастью дальше ноги дело не пошло. Лежа на спине, Олег начал медленно отползать, отталкиваясь свободной ногой и руками. Оказавшись на безопасной тверди, Олег поковылял к брошенному в стороне рюкзаку. Нога быстро немела. Рюкзак сильно замело снегом, и на короткий миг Олега охватила паника, однако в конце концов он все ж смог разглядел камуфляжную ткань, торчащую из снега. Откопав рюкзак, уселся на стул и начал стаскивать сырую одежду. На случай подобных эксцессов Олег возил с собой еще один комплект термобелья хотя ему никогда не приходилось им пользоваться, а вот с обувью и штанами дела обстояли туго. Олег как смог отжал вкладыш промокшего сапога и сырую штанину – пальцы нащупали что-то твердое в кармане. Олег машинально расстегнул молнию, и на лед выпали друг за другом телефон и зажигалка… Ругая себя последними словами, он попытался включить телефон – трубка была мертва. Зажигалка тоже пришла в негодность.
Бросив вещи в рюкзак, Олег начал скоро собираться. Зимний день подходил к концу, а снегопад все усиливался – еще немного, и будет не видно и кончиков собственных пальцев. Олег испугался не на шутку – в телефоне был навигатор, связанный путеводной нитью со станцией. Едва ли Олег добрался бы до Керженца, не прибегая к помощи гаджета. От этой мысли по спине пошел холодок. Рыболов быстро посеменил вниз по течению реки, надеясь разглядеть место, с которого начал ловлю. Снегопад сделал свое дело – ни одного следа, ни малейшей приметы. Начало смеркаться. “Будь что будет”, решил Олег, и свернул с русла в сторону леса.
В лесу он долго блуждал, силясь разглядеть в снежной мгле хоть что-то знакомое. Но много ли можно заприметить в тайге, где одна ель другой выше, и бурелом, бурелом, бурелом… Выбившись из сил, продрогнув и окончательно потеряв надежду отыскать дорогу, Олег остановился и начал лихорадочно перебирать варианты. Выходило так, что если он в ближайшее время не найдет способа согреться, то светит ему остаться в любимой тайге навсегда – ну или по крайней мере до весны... Но чем отогреться? Как развести огонь? Надежды на отсыревшую зажигалку мало… Первым делом укрыться от снега! Олег огляделся, и заметил в нескольких метрах от себя огромную ель, нижние ветви которой под тяжестью снега опустились до самой земли, образовав природный навес. Подошел, приподнял еловую лапу и заглянул внутрь. В этот момент что-то живое и быстрое подскочило и ударило Олега в живот, да так сильно, что рыболов опрокинулся в снег. Подняв голову, Олег увидел большого зайцабеляка, который скачками удирал прочь, петляя между деревьев. Заяц быстро скрылся из вида, последними в снежной круговерти растворились черные кончики его ушей – но еще долго Олегу чудилось их мелькание среди елей и сосен. Прогнал, значит, квартиранта… Забравшись под навес, Олег расчистил снег и подготовил кострище.
Топлива вокруг хватало с избытком – ветви старых елей снизу были сухими и ломкими. Для растопки Олег нарезал бересты. Зажигалка отказывалась работать – травила газ через клапан, но кремень искру не высекал. Дрожа от холода, Олег начал вытряхать из рюкзака вещи. Рюкзак этот, словом, имел собственную, довольно интересную биографию. Несколько лет назад друг, что приобщил Олега к рыбалке, подарил рюкзак, которым много лет владел его дед. Вещь с историей – где только не побывала: и в нижегородской тайге, и в забайкальской… Была у этого рюкзака замечательная особенность – неказистый и мешкаватый снаружи, он таил в себе множество кармашков, закрытых разномастными пуговицами, молниями и липучками. Новый хозяин рюкзака не знал точно, что там может лежать – а проверить руки не доходили. В одном из этих кармашков Олег и отыскал мятый спичечный коробок с советской этикеткой. В коробке лежала единственная сломанная спичка. Олег сел на колени, наклонился над заготовленным костром, задержал дыхание и чиркнул по коробку. Резко пахнуло серой, и зашипев, спичка загорелась. В этот момент сильный порыв ветра закачал ель, под которой сидел Олег, и сверху посыпался снег. Олег машинально прикрыл крошечный огонек ладонью, и тот потрепетав немного, продолжил гореть – от спички осталась одна лишь малость. Пламя уже сильно обжигало пальцы, когда занялся краешек бересты. Береста скручивалась и шипела, от ее жаркого коптящего пламени быстро разгорелись еловые прутья.
Через пару минут внутри навеса полыхал уже самый настоящий костер – Олег едва успевал скармливать огню хворост. Стало тепло и спокойно. Отогревшись, Олег смотрел на танцующие язычки пламени, а ветер снаружи продолжал раскачивать высокие деревья, и время от времени с них сыпался снег, похожий на струйки песка в песочных часах. Стремительно темнело. Интересно, как жилось людям до изобретения огня? Как они уживались с этой темнотой снаружи и с темнотой внутри? И почему такая противоестественная по природе вещь, как огонь – та, что обычно сеет хаос и разрушения, дарит человеку столько тепла и спокойствия? Олег несколько раз выходил из своего укрытия за хворостом, и костер успел протопить снег внутри до самой земли. Из-под снега показалась зеленая травка, редкая, побитая холодом, и все же удивительная. Что делать дальше, Олег не знал – температура упала еще больше и уходить от теплого огня по темноте было бы совсем уж неразумно. Похоже, придется топить всю ночь… Запас хвороста подходил к концу, пора было идти за новой партией. Олег потянулся и выбрался из укрытия.
Снег прекратился. Облака расступились, и в просвете между деревьями Олег увидел россыпь холодных зимних звезд. Жители городов привыкли к тусклым городским звездам – электрический свет в городе давно победил звездный. В тайге все иначе.
Бесконечность звездного неба, его бездонность, красота звезд и их полное, нескрываемое безразличие – только тут, вдали от цивилизации, можно сполна насладиться всем этим. Олег смотрел в окно, отрывавшееся во вселенную – и видел в стекле свое отражение. В этот момент что-то в его душе изменилось. Стоя под всеми этими звездами – горящими, потухшими, и даже теми, чей свет до нас еще не дошел, он вдруг на каком-то глубинном уровне осознал, что смысл жизни заключен в самой жизни. Быть частью вселенной и принимать вселенную как часть тебя. Наслаждаться своим существованием и возможностью ощущать свое существование. Чувствовать, как морозный воздух наполняет легкие, слышать каждый гулкий сильный удар собственного сердца о грудную клетку…
Внезапно морозный воздух пронзил знакомый до боли громкий звук – гудок проходящего поезда! Олег повернул голову с сторону звука и увидел сквозь деревья свет прожектора. Все это время он находился в какой-то сотне метров от железнодорожных путей! Не теряя времени, Олег похватал вещи, засыпал костер снегом и побежал в сторону станции – как бы не опоздать на последнюю электричку. Пусть… лишь бы не опоздать жить.
НИЖЕГОРОДСКИЙ РЫБОЛОВ • №1 (78) ЯНВАРЬ-ФЕВРАЛЬ 2020
