Ночная ловля ерша

На одной из рыбалок по последнему льду, на волжском затоне близ нашего поселка, я поймал своего первого в жизни налима - рыбу очень редкую в нашей местности в уловах любителей-рыболовов. И эта поимка не давала мне покоя...

Тот налим, в котором и было-то веса меньше килограмма, попался мне, когда я в палатке, поставленной на уже начавшем расслаиваться, но пока толстом льду, высиживал на прикормленных лунках плотву и подлещиков.

Единственная поклевка произошла, когда окончательно стемнело, стал крепчать морозец, и для обогрева и освещения я зажег две свечки. Сторожок, изготовленный из ниппельной трубочки, на крайней справа удочке медленно, но уверенно наклонился, и после подсечки я почувствовал нехарактерную тяжесть, которая, однако, легко поддалась моим усилиям и пошла к лунке.

Налим этот еще более удивил меня тем, что взял не на опарыша или мотыля, которыми были обживлены соседние удочки, а на комочек манной болтушки. Причем надет он был не на мормышку, лежавшую на дне, а на боковой поводочек, привязанный чуть повыше.

Пусть в ту ночь я так больше ничего и не поймал, да и прошло с той рыбалки уже больше двух недель, за которые затон под горячими лучами апрельского солнца успел окончательно очиститься ото льда, но поимка налима не выходила из головы. Да к тому же вспомнилось, как примерно на том же самом месте пару лет назад, тоже со льда, один рыболов поймал налима на колеблющуюся блесну при ловле окуня, и произошло это не ночью и даже не в сумерках, а средь бела дня, ближе к обеду.

И сейчас, когда только-только сошел лед, и вода была по-прежнему холодной, очень хотелось попробовать ловить налима на донные удочки, как это делают на севере или в средней полосе России. Ведь ловится же налим со льда, хоть и изредка, так почему бы не попробовать ловить его по открытой воде?

Препятствий нам не было никаких, и потому в один из вечеров мы с Настей все-таки решились на такую авантюру, оделись потеплее и по непросохшим еще дорожкам побрели к затону. По сырому, вязкому и чавкающему липкой глиной берегу ушли в самое его ухвостье, остановившись аккурат напротив того места, где произошла у меня поклевка - его я заметил по расположению росших под яром кривых деревцев.

На затоне кроме нас - еще два рыбака на резиновых лодках. И, похоже, кто-то из них додумался поджечь сухую траву на острове, отделяющем затон от основного русла Волги. Подгоняемый небольшим ветерком, огонь пожирал прибрежную осоку и перебрасывался на деревья. Весь остров был окаймлен красноватым ободком пожара, над рекой стелился сизый дым. Нет, ничему не учат безалаберных людей лесные пожары прошлых лет, не обошедшие стороной даже нашу, большей частью степную область!

Недавно растаявший лед, сбегая с немного покатого берега многочисленными змейками ручейков, метров на пятнадцать от уреза воды превратил его расхлябанную жижу, и более-менее пригодное место для стоянки и костра можно было найти только под стеной высоченного глинистого яра, у подножия которого росло несколько деревьев.

Пока еще совсем светло, не теряя времени, готовим спиннинги, приспособленные под донную ловлю, с тяжелым концевым грузилом и поводком в полметра, на конце которого привязан крупный одинарный крючок с зазубринами на цевье, чтобы не сползал червяк. Червяков, бледных на вид, но внушающих уважение своим размером и толщиной, мы накопали загодя в оттаявшей огородной земле, и теперь нанизывали на крючки щедрыми пучками.

Забросили снасти, разместили их на воткнутых в землю рогульках, чтоб не утонули в грязи, на вершинки для сигнализации поклевок пришпилили звонкие бубенчики, и стали собирать для костра дрова. Пока занимались этим важным для ночной рыбалки делом, услышали, как несмело позвякивают, будто от ветра, на некоторых удочках бубенчики, хотя ветра почти нет, лишь запасмурневшее к ночи небо обещает скорое ненастье.

Решив, что это, по-видимому, слабосильная мелочь пытается растрепать непомерно большую и лакомую насадку, мы шлепаем по грязи к удочкам, чтобы проверить и перезабросить снасти, и снимаем с крючков одного окунька с мизинец, а вместе с ним двух здоровых ершей, брюшки которых были раздуты, как видно, от дозревающей икры. Колючие пучеглазые рыбы заглотали крупные крючки почти целиком, и пришлось немало повозиться, чтобы их отцепить.

Постепенно сгущаются чуткие сумерки, берега затона и почти ровная в безветрие гладь воды теперь освещаются лишь красноватым отсветом пожара, еще не до конца затухшего на острове и кое-где вздымающегося тонкими языками пламени, ползущего по тонким стволам деревьев, да яркими желтоватыми всполохами вполнеба, которые отбрасывают горящие факелы химических предприятий, расположенных от нас буквально в нескольких километров.

Конечно, при таком соседстве наивно надеяться на поклевку редкой в наших южных краях пресноводной трески, да и погода для ее ловли не совсем подходящая. Ведь этот ночной "бродяга-разбойник", если верить хрестоматийным книжкам, больше предпочитает для охоты ненастье и близкую к нулю температуру. Хотя я своего первого и единственного пока налима поймал в тихую весеннюю ночь конца марта, слегка морозную и звездную, которая тоже вроде бы не подходила под стопроцентно налимью...

Поэтому мы отбросили пессимистичные мысли, навеянные урбанистическим пейзажем дымящих и гудящих на горизонте заводов, и решили внести свою малую лепту в освещение этой апрельской ночи, разведя на берегу костер.

Костер на рыбалке всегда разводит Настя. У меня как-то не получается освоить это почти магическое действо, особенно если попадаются сыроватые дрова или в запасе совсем мало спичек. Тогда я начинаю нервничать, и дело идет еще хуже. Глядя же на супругу, колдующую над легко занимающимся огнем, приходишь к мысли, что недаром испокон веков хранительницей очага считается именно женщина.

И вот уже весело затрещал разгоревшийся костер, рыжеватыми своими всполохами освещая круто уходящую вверх стену яра, под которой мы расположились. От распространяемого огнем приятного тепла мы слегка разомлели, и, чтобы не расслабиться и не задремать, идем проверить и перезабросить снасти.

В свете зажженных налобных фонариков выматываем снасти и замечаем, что на крючках кто-то весит. Ерши, крупные и пузатые, снова взяли в заглот наживку на четырех из пяти поставленных нами донок.

Поменяв червей и возвратившись к почти затухшему в наше отсутствие костру, удивляемся, откуда взялись ерши, такие крупные и в таком количестве, если, рыбача всю зиму на затоне, мы ни разу не ловили здесь эту рыбу?

Минут через двадцать, погревшись и накидав в костер побольше веток, чтобы не затух без нас, снова идем проверить снасти, и уже с каждой из них снимаем по здоровенному ершу!

Вот ведь забавно складывается рыбалка: мечтали о ловле налима, а вместо этого нам попадается излюбленное его лакомство! Но зато скучать и засыпать некогда, и каждые полчаса мы уходим от уютной теплоты костра в темноту, туда, где едва уловимо для слуха позвякивают чуткими бубенчиками наши донки, и, возвращаясь, складываем в пакет колючих и скользких рыбин, уже вовсю размечтавшись о наваристой деликатесной ухе!

Такая ловля нас увлекла, да и просто хорошо было сидеть теплой и тихой весенней ночью у костра, подкладывать в него дрова, слушать, как в глубине затона тысячами голосов гомонят остановившиеся на ночлег перелетные птицы, угадывая в этой какофонии хохот баклана и скрипучую перебранку чаек...

Затон мы покидали далеко за полночь, сняв с крючков последних попавшихся ершей и собрав снасти. Хотя ерши, думается, продолжали бы клевать до самого утра. Поднявшись на яр, мы побрели в сторону спящего в этот поздний час поселка, который едва различимо обозначался впереди тусклым отсветом, и в это время вместе с порывом примчавшегося со стороны Волги теплого ветра с неба стали капать редкие, но крупные капли первого весеннего дождя.

И совсем нам не жаль, что не поймали мы налима - пусть эта пресноводная треска по-прежнему остается загадочной и недоступной рыбой нашей мечты. Да к тому же ерши в рюкзаке лучше, чем налим в глубине - не так ли?

Виталий Волков, Волгоградская обл.
Фото автора