Николай Колчин идет по грибы
Евгений Константинов, г. Москва
Лес погибал. Такой знакомый, любимый с детства лес с каждым годом все больше превращался в какую-то сталкеровскую зону. Виноват в этом был жук-короед с названием типограф. Вредитель преимущественно уничтожал ели. Прогрызал кору, проделывал ходы, откладывал личинки, из которых в скором времени и в большом количестве размножалось потомство, в итоге буквально за несколько месяцев превращавшее здоровое дерево в скелетообразную жуть…
Именно скелетами виделись погибшие ели-ёлочки Николаю Колчину, торопившемуся по знакомой лесной тропинке на встречу со своими друзьями, чтобы в скором времени вместе уйти в другие, не настолько страшные, места и насобирать там грибов.
Короед-типограф был истинным бедствием подмосковного леса. Особенно в последние аномально жаркие годы. Были бы зимы обычными для Средней полосы России - трескуче-морозными, глядишь, и не размножился бы вредитель в таком количестве. Да не было бы еще ураганов, валивших направо и налево взрослые деревья, - самое лакомство для таких вот жуков-паразитов.
Колчин, именуемый в кругу друзей просто Кыля, не знал, что именно в этом плане происходило в других местах, но здесь, под Звенигородом, с лесом была настоящая беда. Кыля не помнил, как правильно называть организацию, отвечавшую за лесное хозяйство, но видел собственными глазами, что работники этого самого «хозяйства», что называется, забили на свои обязанности.
А как иначе это назовешь? Если у тебя в квартире потек кран - ты же его чинишь, чтобы всю квартиру и соседей не затопило. Иначе - крандец. Если в подведомственном тебе лесу завелся короед-типограф - срочно принимайся с ним бороться, в противном случае крандец наступит лесу.
По большому счету, даже не в короедах-типографах и не в работниках лесного, или как там оно называется, хозяйства, было дело! По мнению Кыли, спешащему по знакомым местам на встречу с друзьями – Лёхой Леонидычем и Гурием, виноваты в беде леса были дачники. Нет, не такие дачники, которых он знал с детства, и которым был сам. А теперешние, новые, возомнившие себя хозяевами всего и вся.
Дача - ведь она и должна быть дачей: с садом-огородом - для души, с банькой и уютной беседочкой в саду - для спокойной расслабухи в хорошей компании под те же пивко, стопочку, картишки, домино… И уж вообще замечательно, если поблизости есть тенистый прудик, в котором клюют на удочку карасики да ротанчики. А в получасе ходьбы от калитки: под березками - подберезовики, под осинами - подосиновики…
Но эти понастроили трехэтажные каменные дворцы с подземными гаражами и отгородились высоченными заборами! Ну, зачем такой шик?! Лучше бы вложили деньги в произведения искусства, в те же картины, которыми можно стены украсить или накупили книг, чтобы на даче библиотека имелась. Куда там!
Перестал народ, как раньше, ходить в лес, обленился собирать сухостой, который на дрова. Все меньше и меньше становилось в лесу тропинок, полянок, зато все больше образовывалось темноты, бурелома - захочешь, не проберешься. Все больше хозяйничал в лесу короед-типограф. Хорошо хоть, помимо преобладающей ели, имелись в этих местах и сосны, и лиственные. Хорошо хоть некоторые местные мужики брали на себя труд пропилить бензопилами проходы в завалах деревьев, чтобы появилась возможность дойти без экстрима от железнодорожной платформы до деревни. Хорошо хоть урождались еще в этих местах грибочки…
В конце апреля - начале мая Николай Колчин приезжал сюда за строчками - царскими грибочками, считающимися, однако, условно съедобными. Но при правильной обработке строчки получались наивкуснейшими, особенно если сделать из них жульен, до которого Кыля был до бесприличия жаден. Тут ведь какой еще был нюанс: строчки - грибы редкие, урождающиеся из года в год в одних и тех же местах. И места эти были известны далеко не всем, но некоторым друзьям Колчина - Славке, Низкому, Гурию. И тут - дружба дружбой, но строчки врозь. Если приезжали компанией, то, соперничая, чуть ли не бегом неслись к заветным местам, чтобы собрать как можно больше.
В начале лета Колчин приезжал сюда же, но уже в поисках боровиков и первых лисичек. Как правило, успешно, хоть и немного собирал грибочков. Зато и земляникой лакомился - знал места. Ближе к августу был уже более основательный подход. Опять-таки, зная заветные места, можно было вполне прилично насобирать подосиновиков, подберезовиков, белых, лисичек, но никогда он не брезговал свинушками, чернушками, сыроежками, знал пару мест, где водились говорушки. Когда шли опята - другие места, особая песня. Уж тут-то добыча исчислялась килограммами, вернее - сколько унесешь.
Но и опята были не кульминацией грибного сезона. Кульминацией становились рядовки разных подвидов, высыпавшие уже под заморозки. Николая Колчина больше всего радовали, так называемые, синюшки - и запахом, и своим синевато-фиолетовым оттенком. Бывало, собирать их приходилось уже чуть ли не обледеневшими, чтобы уже дома они отошли и после обработки перекочевали в кастрюльки…
Кыля не мог сказать, что именно ему больше по вкусу, - жульен из строчков, жареха из лисичек, сыроежек и подберезовиков, соленые чернушки со свинушками, маринованные опята, по-особому приготовленные рядовки или суп из белых грибов. Он обожал любые грибы и сегодня ехал за всеми, что попадутся, а, учитывая, что была осень, то, начиная с сыроежек, подосиновиков и белых и заканчивая опятами.
Во времена детства набрать грибов можно было даже по дороге со станции до деревни - достаточно свернуть с тропинки, сделать небольшой крюк и просмотреть каскад полянок. Но недавно и эти самые полянки оказались под застройкой дачным кооперативом! А ведь еще года три тому назад Николай Колчин, будучи не только грибником и заядлым рыболовом, но и охотником, специально приезжал на те полянки в середине апреля с ружьишком, чтобы отстоять вечернюю зорьку на вальдшнепиной тяге… Все! Нет больше полянок. С лесом воюет короед-типограф, а кто будет воевать с дачниками?
В пьяных разговорах он неизменно наезжал на живших в деревне друзей, дескать, они неправы, что в свое время допустили проникновение пришлых застройщиков на территории, сопредельные с собственными домами-дачами. По его суждениям, с понаехавшими необходимо было всячески бороться, на что друзья крутили пальцем у виска, мол, не собираемся приобщаться к криминалу.
В этот раз инициатором поездки был еще один его друг - Лёха Леонидыч. Он, правда, грибы вообще не ел - организм не принимал, но собирать их любил, и это у него неплохо получалось – все, что находил, отвозил домой на радость любимой теще. В деревню Кобяково Лёха Леонидыч приехал накануне и ночевал у Гурия - в его стареньком деревянном доме. Именно с ними еще с вечера договорился Кыля встретиться на околице, чтобы втроем умотать в Ковалово, где грибников днем с огнем не сыщешь, а грибочки - только собирай.
До деревни оставалось совсем немного, когда в кармане жилетки зазвонил мобильник. На связь пытался выйти Гурий - кто же еще!
- Сколько тебя ждать-то можно? - даже не поздоровавшись, напустился на Кылю приятель. - Мы с Леонидычем уже из ёлочек вышли.
- Как - вышли?!! - возмутился Кыля. - Мы же договаривались вместе идти! А вы, блин, решили без меня прошерстить?
- Не ори! Говорил же тебе, на первой электричке надо было приезжать! Или с вечера вместе с Лёхой ко мне подваливать.
- Да не мог я с вечера…
- Ты-то не мог… - перебил Гурий, - а Наташка Трофимова, жена Славкина, смогла. И с утра пораньше утащила своих кумушек в наши ёлочки! И теперь там уже все украдено до нас!
- Черт! - выругался Кыля, прибавляя шаг. - Вообще ничего не нашли?
- Из благородных Леонидыч два белых нашел. Больших и абсолютно не червивых. Непонятно, как кумушки просмотрели. У меня - один подосиновик. Опят нет, даже маленьких. Короче. Мы в Алёнин овраг выдвигаемся, оттуда - под санаторий.
- Меня дождитесь! Вместе в овраг пойдем.
- А вдруг Наташка раньше нас туда прибежит?
- Да она сроду в Алёнин овраг не совалась!
- Чего ж не сунуться, если благородные пошли. Не в овраг, так под санаторий попрутся.
- Черт, черт!!
- Кыля, короче! Кумушки в любом случае одним стадом бродить будут. А мы разделимся, и кто-то обязательно их опередит. Дуй прямиком под санаторий, а мы с Лёхой Леонидычем сначала - в Алёнин овраг, и если Наташка уже там, рванем сразу к тебе. И там уже дальнейшую тактику разработаем. Как думаешь?
- Ладно, - согласился Кыля с доводами приятеля. - Только будьте постоянно на связи, чтобы я понапрасну не бегал, блин…
Тем не менее, Кыля едва ли не бежал к своему заветному месту. Прямиком, как советовал Гурий, при всем желании не получалось, - чем пробираться через буреломы, проще сделать кругаля, зато по какой-никакой тропинке. Он очень надеялся, что «конкурирующая фирма» не заявится под санаторий. Ну, не подходили те места для женщин - слишком непростые, мрачные, даже опасные были места. Хоть и грибные…
Когда-то там, на опушке и с углублением в лес, началась стройка санатория. Строители размахнулись вполне серьезно: возвели четырехэтажные кирпичные корпуса, провели коммуникации, но на крыши денег не хватило, проще говоря, разворовали денежки. Сдулись, не достроили и не просто отложили строительство до лучших времен, а просто-напросто все забросили. Местные жители, в том числе и Гурий, оказались тут как тут и быстренько все, что было по силам, «приватизировали». И не только окна-двери растащили на свои нужды мужики, но самые ушлые еще унесли-увезли и все металлическое, что можно было сдать в утиль за вполне приличные деньги. В том числе потырили и крышки с люков канализационных колодцев, оставив в земле зияющие, в которые даже заглядывать не хотелось. Кыля заглядывал - глубоко.
Провалиться в такой колодец - не дай бог никому. Поэтому появляться и шастать в окрестностях санатория в темное время суток было не то чтобы нежелательно, а смертельно опасно. Если же учесть, что со временем там все заросло не только травой и кустами, но еще и елочки с березками поднялись, то и днем наведываться под санаторий лучше было бы человеку, знающему те места, как свои пять пальцев.
Поэтому и не совались туда грибники. Хотя и на оставшихся после стройки земляных буграх, и в не засыпанных канавах, да даже среди недостроенных корпусов в подходящее время неизменно вырастали свинушки, сыроежки, маслята, подберезовики, подосиновики, белые...