Незапланированная рыбалка
Юрий Демин, г. Воронеж
Не входила в планы мои в середине лета рыбалка на Битюге, да вот сын соблазнил. Хватит, мол, отец, карасями на прудах поблизости от дачи забавляться, пора и щукам блеснами “нервишки” пощекотать.
Битюг… Одна из живописнейших рек Центрального Черноземья, несущая воды средь степей, перелесков, могучих дубрав и сосновых боров. Порой суживается он до стремительного глубоководного ручья, то вдруг расплескивается на широкие плесы. И всегда удивляет непредсказуемостью уловов для рыбака.
На место прибыли чуток за полдень и… не узнали его. Нет, ландшафт природный не изменился, но… туда, куда добирались по весне с пробуксовками по несусветной грязи на внедорожнике, проложили вполне сносную гравийную дорогу. И… обустроили подъезды к реке. На местах былых “диких” стоянок столы громадных размеров дубовые с такими же лавками по бокам поставили. Что особо удивило – у каждого кострища запас нарубленных сухих дров. То постаралось соседнее лесничество, пережившее стихии пожаров последних засушливых годов. Но чтоб про то не забывали, все подъезды к воде расцветили плакатами с напутствиями…
Да вот только обидно: рыбное место то на любимой мной речке из-за доступности вскорь превратится в праздник развлечений и плоти… Быстро обустроили лагерь, палатку поставили, костерок затеплили. Сами же, один на лодке-резинке, другой – пешим ходом по берегу, за щукой, облюбовавшей тот отрезок реки с затонами, усынками и разным рельефом дна, со спиннингами отправились. Но… не соблазнилась ни одна зубастая на наши искусственные завлекалки. А ведь весной попадались вполне приличные – за два кило экземпляры.
Что делать? Не оставаться же на ужин без рыбы, тем более что собирались наспех, и кроме хлеба, куска сала, банки сгущенки, пачки соли и пакета перловки ничего из съестного не захватили. Но то мы поняли, когда к вечерней трапезе всю снедь извлекли. Невесело как-то стало от предвкушения такого ужина. А тут под боком ветла-старушка своей листвой на подгнившем дуплистом стволище подшептывает: “Гляньте на меня”. На прибоковине же ее семейки сернисто-желтых трутовиков мягкие плодовые тела выпростала. Вполне пригодный и съедобный, вкусный после отваривания и жарки с сальцем, мало кому знакомый древесный гриб.
Оставляю сына, срезав сочные плодовые тела трутовика, заниматься их готовкой, сам на лодке отправляюсь к знакомым, столетиями лежащими в ответвлении русла, утопленникам-дубам. Давно отгнили их ветви, остались лишь два ствола, за долгие годы ставшие мореными. Но вот там-то, по опыту прошлых лет, знаю – должен держаться крупный окунь. И в этот раз не ошибся.
Хорошо просматриваются останки исполинов в прозрачнейшей воде Битюга, даже в преддверии ухода светила ко сну. В его косых лучах видны темные движущиеся под стволами тени.
Снаряжаю мормышечный удильник тяжелой дробинкой, приправленной кусочком червя. Опускаю снасть вприглядку, лишь бы за древо не зацепиться, а надо поблизости, под бочок его, вниз отправить. Не успел катушку на защелку поставить и игру мормышкой начать, как леска натянулась и начала разматывать барабан. Подсек. Первый поимец порадовал – почти на фунт весом, второй чуть поменее, граммов на триста. А вот третьего и не было. Зацепился крючок мертвой хваткой своей за окаменелый дубовый обрубок – пришлось обрывать… Следом и темень подступила, поплыл к стану, ориентируясь на блискучее пламя костра на возвышенном прибережье.
Отпрыск мой к моему прибытию сподобился отменное грибное жаркое приготовить, а запеченные на углях пойманные окуни были на ужин полновесной добавкой…
Ранним утром отправились вновь спиннинговать и… опять по нулям, не считая окуня-недомерка, засекшегося на малюхонькую колебалку. Время к обеду, а гладь реки, не тревожимая ни малейшим ветерком, будоражит всплеск за всплеском. Немалая рыбеха выпрастывается из воды, пытаясь схватить низко летящих насекомых. Переключаемся на ловлю нахлыстом, благо наживки-кузнечиков, стрекочущих в траве, предостаточно. Но далекие забросы делать не дает течение, относящее наживку к берегу, а там долбят ее уклея и мелкие голавлики. А крупняк-то “играет” посередке. Посему решаем испробовать “перетяжку”. Соединяем лесы двух спиннингов, вяжем к ним пару поводков с крючками, заправленными в кусочки пенопласта, и… сын плывет на лодке поближе к стремнине, где самая рыбья плескотня, я же остаюсь на берегу. Заякорился мой напарник, натянули снасть, макаем синхронно кусочки белой обманки об поверхность воды, а вокруг них буруны начали расходиться – знать, соблазнилась на них рыба.
Не сразу вошли мы в ритм ловли – срыв за срывом чешуйчатых крупных брусков происходил, но, когда приноровились, то отменная красноперка ежеминутно становилась нашей добычей…
Недолго шло торжество лова, подул, невзначай выскочивший из-за верхушек сосновых шапок ветер, поднявший рябь на воде, тем и отогнавший потенциальную добычу…
Не ожидал я, что столь результативной окажется эта незапланированная рыбалка. Когда сын подплыл, его ноги утопали по щиколотку в рыбьих телах. И мало какая из пойманных красноперок могла поместиться в походный солдатский котелок…
Не входила в планы мои в середине лета рыбалка на Битюге, да вот сын соблазнил. Хватит, мол, отец, карасями на прудах поблизости от дачи забавляться, пора и щукам блеснами “нервишки” пощекотать.
Битюг… Одна из живописнейших рек Центрального Черноземья, несущая воды средь степей, перелесков, могучих дубрав и сосновых боров. Порой суживается он до стремительного глубоководного ручья, то вдруг расплескивается на широкие плесы. И всегда удивляет непредсказуемостью уловов для рыбака.
На место прибыли чуток за полдень и… не узнали его. Нет, ландшафт природный не изменился, но… туда, куда добирались по весне с пробуксовками по несусветной грязи на внедорожнике, проложили вполне сносную гравийную дорогу. И… обустроили подъезды к реке. На местах былых “диких” стоянок столы громадных размеров дубовые с такими же лавками по бокам поставили. Что особо удивило – у каждого кострища запас нарубленных сухих дров. То постаралось соседнее лесничество, пережившее стихии пожаров последних засушливых годов. Но чтоб про то не забывали, все подъезды к воде расцветили плакатами с напутствиями…
Да вот только обидно: рыбное место то на любимой мной речке из-за доступности вскорь превратится в праздник развлечений и плоти… Быстро обустроили лагерь, палатку поставили, костерок затеплили. Сами же, один на лодке-резинке, другой – пешим ходом по берегу, за щукой, облюбовавшей тот отрезок реки с затонами, усынками и разным рельефом дна, со спиннингами отправились. Но… не соблазнилась ни одна зубастая на наши искусственные завлекалки. А ведь весной попадались вполне приличные – за два кило экземпляры.
Что делать? Не оставаться же на ужин без рыбы, тем более что собирались наспех, и кроме хлеба, куска сала, банки сгущенки, пачки соли и пакета перловки ничего из съестного не захватили. Но то мы поняли, когда к вечерней трапезе всю снедь извлекли. Невесело как-то стало от предвкушения такого ужина. А тут под боком ветла-старушка своей листвой на подгнившем дуплистом стволище подшептывает: “Гляньте на меня”. На прибоковине же ее семейки сернисто-желтых трутовиков мягкие плодовые тела выпростала. Вполне пригодный и съедобный, вкусный после отваривания и жарки с сальцем, мало кому знакомый древесный гриб.
Оставляю сына, срезав сочные плодовые тела трутовика, заниматься их готовкой, сам на лодке отправляюсь к знакомым, столетиями лежащими в ответвлении русла, утопленникам-дубам. Давно отгнили их ветви, остались лишь два ствола, за долгие годы ставшие мореными. Но вот там-то, по опыту прошлых лет, знаю – должен держаться крупный окунь. И в этот раз не ошибся.
Хорошо просматриваются останки исполинов в прозрачнейшей воде Битюга, даже в преддверии ухода светила ко сну. В его косых лучах видны темные движущиеся под стволами тени.
Снаряжаю мормышечный удильник тяжелой дробинкой, приправленной кусочком червя. Опускаю снасть вприглядку, лишь бы за древо не зацепиться, а надо поблизости, под бочок его, вниз отправить. Не успел катушку на защелку поставить и игру мормышкой начать, как леска натянулась и начала разматывать барабан. Подсек. Первый поимец порадовал – почти на фунт весом, второй чуть поменее, граммов на триста. А вот третьего и не было. Зацепился крючок мертвой хваткой своей за окаменелый дубовый обрубок – пришлось обрывать… Следом и темень подступила, поплыл к стану, ориентируясь на блискучее пламя костра на возвышенном прибережье.
Отпрыск мой к моему прибытию сподобился отменное грибное жаркое приготовить, а запеченные на углях пойманные окуни были на ужин полновесной добавкой…
Ранним утром отправились вновь спиннинговать и… опять по нулям, не считая окуня-недомерка, засекшегося на малюхонькую колебалку. Время к обеду, а гладь реки, не тревожимая ни малейшим ветерком, будоражит всплеск за всплеском. Немалая рыбеха выпрастывается из воды, пытаясь схватить низко летящих насекомых. Переключаемся на ловлю нахлыстом, благо наживки-кузнечиков, стрекочущих в траве, предостаточно. Но далекие забросы делать не дает течение, относящее наживку к берегу, а там долбят ее уклея и мелкие голавлики. А крупняк-то “играет” посередке. Посему решаем испробовать “перетяжку”. Соединяем лесы двух спиннингов, вяжем к ним пару поводков с крючками, заправленными в кусочки пенопласта, и… сын плывет на лодке поближе к стремнине, где самая рыбья плескотня, я же остаюсь на берегу. Заякорился мой напарник, натянули снасть, макаем синхронно кусочки белой обманки об поверхность воды, а вокруг них буруны начали расходиться – знать, соблазнилась на них рыба.
Не сразу вошли мы в ритм ловли – срыв за срывом чешуйчатых крупных брусков происходил, но, когда приноровились, то отменная красноперка ежеминутно становилась нашей добычей…
Недолго шло торжество лова, подул, невзначай выскочивший из-за верхушек сосновых шапок ветер, поднявший рябь на воде, тем и отогнавший потенциальную добычу…
Не ожидал я, что столь результативной окажется эта незапланированная рыбалка. Когда сын подплыл, его ноги утопали по щиколотку в рыбьих телах. И мало какая из пойманных красноперок могла поместиться в походный солдатский котелок…
