Напарницы

Зимой рыбачу частенько на большом пруду, примыкающем к моему дачному поселку, в часе езды от Воронежа. Выгоды налицо: есть, где переночевать в теплом доме, да из улова, каким бы он ни был, уху-жаренку сготовить и при отблесках пламени печи-камина с сотоварищами по страсти чуть ли не до заутреннего разгона сумерек о былых рыбных трофеях погутарить. Не велика обычно компания: два-три человечка, самые проверенные, те, кто из проруби помогал мне выбираться да и не ныл о необустройстве походного быта. Компаньоны надежные десятилетиями подбираются...

Но отвлекся я, не о том рассказ, а о парочке "старушек" ворон, которые вот уж кряду третий ледоставный сезон соседствуют с нами на рыбалке.

Кажется, что у всех ворон одно "лицо". Оно и, правда, с виду черно-серые крупноватые птицы похожи одна на другую. Да вот только, если приглядеться... У наших знакомок и оперение было потусклее, у одной пролысины образовались около глаз, а у товарки ее непременно из хвоста, его сердцевины, подчеркивая отличность от стаи сородичей, красовались три белых пера.

Бурим лед от тростниковых высыпок у берега до самой что ни на есть середины, глубины двадцатиметровой. Идем "строчками" - меж ними метров по тридцать. Прикормочку в каждую лунку бросаем. Мало ли где в этот раз рыбка на мормышку, "сдобренную" мотылем, опарышем, а то и на сверхуловистую "козявку" позарится.

А две подружки-воронушки уж при нас. Следом идут, подбирают осевшую вокруг лунок сухарно-отрубную пыль вместе со снегом. Но не того ждут они. Начало ловли их интересует. Знают заранее, что без поживы не останутся. И не зря. Только вот пристрастия у них разные.

Лысоглазая ожидает перерыва обеденного, чтоб объедками - кусочками хлеба, колбасы и сала - насытиться, а вот белохвостой "свежак" из плотвиц и окуньков подавай. Скосит головку, каркнет громогласно, а коль кто не поймет, то может с лету по шапке-ушанке клювом долбануть. Вкусы их изучил я за годы. Брали сторожкие вороны пищу, нет, не из рук, а поблизости, в метре от рыбачивших.

Как-то из ближнего села к нашей компании приблудилась и собака-дворняжка малая, тоже искала пропитание, но вороны быстро отвадили ее агрессивными выпадами и пикированием из поднебесья.

В приезд один, сколь ни бурили мы спрессовавшийся за глухозимье, покрытый плотным свежим снежным покровом лед, а на "товарное" рыбье племя так и не наткнулись. Мелкая уклейка несмело брала, пескаришко какой иногда попадался. Мышцы спинные "гудели" от натужной работы с ледобуром.

Поблизости крутились, как я их окрестил, Лысоглазка и Белохвостик, но не соблазнились на малые подачки и повели себя вызывающе. Подскакивали с карканьем и метр за метром отдалялись от нас. Разом взлетели и приземлились в полукилометре, на слиянии малого ручейка с прудом, и подняли гвалт с криками, круговыми пробежками и хлопаньем крыльев. Интуиция подсказала: идите туда. И не подвела - указали птицы на местечко активной ловли.

Пошел фарт... За два часа с приятелем по полному ящику рыбацкому отборной сто-двухсотграммовой плотвы "набили". Хотя не сразу приспособились: много наживок сменили, а брала она исключительно на катышки белого хлеба.

Секрет успешной ловли оказался прост: подошла рыбеха в глухозимье к аэрирующей застойные воды свежей струе. Как вороны узнали о том - загадка. Может, место рыбаков-предшественников наших удачливых до снегопада запомнили, кои делились с пернатыми съестными припасами.

Благодарен я "старушкам" воронам за подсказку нежданного улова, ну и, конечно же, без лакомого угощения они не остались.

Юрий Демин, г. Воронеж