Налимище

С самого начала ледостава Мишка почти дома не ночевал. Бывало, что до самого рассвета на реке просиживал - налимов блеснил. И особенность у него была особенная: уж очень он любил в одиночестве рыбачить. И рыбы половить, и чаю вдоволь из термоса напиться, и поразмышлять о том да о сем. Красота да и только! Ночь, фонари уличные где-то вдали светятся, а тут только он да рыба подо льдом.

И, в общем-то, не зря просиживал ночи напролет. Домой без улова не возвращался. Не такие уж и большие, но налимчики попадались частенько. Жена у него язык за зубами держать не умела, хвалилась удачами мужа-рыболова, а иной раз и с соседками своими уловом мужниным делилась, по рыбине-другой на уху или пирог приносила.

Прознали про удачливого рыболова мужики местные , тоже налимятники, которым, как они считали, не ахти везло на ночных рыбалках, и решили выследить Мишку и прознать про места его заветные.

И вот выходит он в ранних зимних сумерках из дому и к реке "правится", а мужики - за ним гуськом, крадучись. Не спеша идут, порою даже останавливаются, но из виду его не выпускают.

Но Мишка был не лыком шит, а таким хитрым и ко всему внимательным, что будто ранее в разведке или в контрразведке служил - от самого дома заметил слежку. Видит он, что их с "хвоста" ему никак не удастся сбросить, решил их все-таки провести на мякине.

Увел Мишка мужиков подальше от села да от своего удачливого места и свернул на первый попавшийся омут, где еще и сам в зимнее время ни разу не бывал. Просверлил лунку, термос перед собой поставил и удильником подергивает.

Мужики тут как тут из-за кустов горохом повысыпали - наконец-то, мол, выследили! Мишка сидит фон-бароном на ящике, а что, дескать, такого, я и не таился - присаживайтесь, места на яме всем хватит. Мужики - только лед звенит - лунки сверлят: кто понаглее - рядом с ним, другие - поодаль. Удочки размотали и давай воду мозолить.

Час дергают, другой, места уже менять начали - ни одной поклевки! А Мишка с места не сходит, все над одной лункой колдует.

- Сидите, - говорит мужикам. - Налим, видать, сегодня еще в азарт не вошел, подкрадывается еще.

И только проговорил это - сразу поклевка! Подсек он, леску выбирает, удильник в сторону бросил. Добыча тяжелая, едва подается. Леска на холоде звенит, того гляди оборвется. Подвел он рыбину, а она в лунку не проходит. Мишка и леску опускал и вновь подтягивал, но никак в лунку не идет. Мужики вокруг него топчутся, переживают, советы разные, помощь свою предлагают.

Рыболов добычу свою не опускает, держит леску внатяг, одежду верхнюю сбросил и рукой по самое плечо в лунку залез. Шарил, шарил он подо льдом и вдруг, как ошпаренный, штопором встает, леска с блесной в руках болтается.

- Эх, - сокрушается он, - такую рыбину опустил. Налимище килограмма на два, а то и более будет! Голова в лунку не вошла. Как мотанулся, так и с крючка сошел, хорошо, пальцы мои не вывихнул...

Поохал он, повздыхал - пропала, мол, рыбалка. Не его, видать, сегодня ночь. Невезуха сплошная!

Собрал Мишка свою снасть, ящик на плечо - да и вверх по угору ближе к дому направился. Раз, мол, не повезло, то теперь и до самого утра сиди - одни сходы будут.

Мужики сразу же его лунку заняли, рядом еще набуравили - каждый уже того налима большого своей добычей представляет. До утра сидели, сопли морозили, признавались потом мужики, но налимище тот так и не попался никому - видать, мол, осторожнее стал...

А Мишка тогда домой и не уходил. Оставил там мужиков, а сам на свое место, не раз опробованное ушел. И снова блеснил и посмеивался над мужиками, которые крупную рыбину остались ловить. Там ее, может, и вовсе не было, потому как только Мишка знал, что на крючке у него не налимище был, а коряга - то ли жердь, то ли стожар старый. Домой он вернулся к полуночи и, как обычно, с налимами.

А мужики до самой весны на ту яму ходили, всю в решето превратили, но удача так и не улыбнулась никому. Ушел, сокрушались они, налим тот веса небывалого да и других, наверное, за собой увел...