На незнакомом пруду
Первый лед я люблю встречать на небольших подмосковных озерках или запрудах. Нравится мне их домашний уют, обаяние и некая особая трогательная прелесть, присущая только малым водоемам. Лучше всего, конечно, чтобы место было не особо известным и уж, как минимум, не знаменитым. Так будет и потише, и поспокойней...
Надо сказать, что пруд, куда я ни свет ни заря погнал своего "жигуленка", был мне абсолютно неизвестен. А местечко-то достойное, интересное местечко. Его мне намедни один приятель сдал. Правда, не то чтобы сдал, а, скорее, обменял. Жмот! Я ему свою секретную точку открыл (подводный каменистый откос - судаковый стол на ближнем водохранилище, между прочим!), а он мне - этот прудишко небольшой, затерянный на задворках области. Да еще пришлось обещанье дать, что, мол, никому! Вот так и очутился я на незнакомом безымянном пруду под незнакомой же деревней один, без напарника. А что поделаешь? Договор надо соблюдать!
По опыту знаю, на таких водоемах и окунишка водится, и щучка разбойничает. Не мудрствуя лукаво, начал от берега. Пробурю пяток лунок, проверю каждую. Нет ничего, ну и дальше пошел, опять сверлюсь. Благо, лед не толстый.
Так постепенно зашел за поворот. Здесь водоемчик значительно сужался, по берегам обозначились черемуха и ольшаник, кое-где из-подо льда торчали вершины мощных коряг. Эге! Да мне как раз сюда и надо.
Окунь обозначился практически сразу. С первой же лунки. Бодро так, азартно стукнул по блесне и сам наделся на крючок. Ну, а за ним - и второй, и третий! При таком клеве и подсекать не надо, да и кивок, в общем-то, ни к чему. Причем, если лунка "плодоносит", то уж от души! А окунек в принципе неплохой, весь калиброванный, граммов по сто примерно.
Все бы хорошо, но только уж больно однообразно. Ну попался хотя бы один окунишка грамм на двести, что ли? В общем, сам уж не знаю как, но решил я уйти с этого окуневого котла. Сначала, конечно, просто посидел, чайку попил, сухариками похрустел, а, попросту говоря, решимости набирался. Потом собрал рыбу, подхватил коловорот - и в путь. Как это, в народных сказках говориться? "И пошел он по белу свету счастья искать..." Вот и я так же.
Так, исследуя водоем, постепенно перебрался к месту, откуда началась моя сегодняшняя рыбалка. Оглядываясь назад, я отчетливо видел целую цепочку своих, увы, пустых лунок, располагавшихся "змейкой" вдоль русла. Уловистый окуневый коряжник уж скрылся за поворотом, и я решил вернуться и дойти почти до самого конца запруды.
Здесь было мелко и закоряжено. Местами по берегам стояли тростниковые рощицы, кое-где виднелись пятна промоин с пульсирующей черной водой. Дальше идти было опасно. Я остановился, снял с плеча ящик, пригляделся к месту. Ну, просто настоящие плавни, только в миниатюре. Что ж, есть смысл попробовать. Отошел немного назад, примерился и крутанул коловорот. И тут где-то совсем рядом затявкала собака.
Их было трое: маленький рыбачок, застывший на коленях над лункой, ребенок в потертой шубейке на санках и лохматая рыженькая собачонка, которая рычала и пискляво лаяла в мою сторону, явно давая понять, что без боя они свое место не отдадут. Если бы не она, то я, наверное, еще долго не заметил бы эту живописную троицу, слившуюся с прибрежными кустами ивняка.
Маленький рыбачок на мгновенье поднял голову, стрельнул взглядом в мою сторону и вновь уставился в лунку. И, видимо, не зря. Уже через секунду он резко дернул рукой вверх, подсекая добычу. В два коротких взмаха леска была выбрана, и на льду запрыгала какая-то серебристая рыбешка. Нас разделяло метров пятнадцать, и с этого расстояния я не смог разобрать, кого поймал коллега. Скорее всего, то была плотвичка, а кто еще мог бы так ярко поблескивать чешуей?
В самых ближних к тростинкам лунках стало поклевывать. Без особого рвения, правда, не так, как утром, но все же. Пяток разнокалиберных окуней удалось поймать. Ну и что? Похоже, рыба жмется к тростникам, а, может, и вообще гуляет среди их подводных стеблей, как в лесу. И лишь иногда выскакивает на относительно чистые полянки. Значит, есть смысл подойти к самому краю травы. Только осторожно! Здесь лед слабенький.
- Рыжик, Рыжик, фу! Рыжик, нельзя! Фу, брось! Нельзя говорю! - вдруг раздается за моей спиной. Видимо, насолил чем-то шустрый песик своему хозяину. Интересно чем? Оборачиваюсь... Вот те на! Картина такая: зажав в зубах одного из самых крупных моих окуней, по льду бегает рыжая дворняжка, за ней, размахивая шумовкой, - маленький рыбачок. Дите на санках вовсю веселится и размахивает ручонками. Ну, болельщик, ни дать ни взять.
А бедовая собачонка, чувствуя, что от возмездия все равно не уйти, вдруг останавливается и начинает быстро-быстро жевать свою колючую добычу, в надежде заглотать ее пока не отняли. Но поздно! Маленький рыбачок в прыжке падает собачке на спину, цепко хватает ее за морду и выдергивает-таки изжеванного окуня прямо из зубов.
Давясь от смеха, подхожу к маленькому рыбачку. Он стоит весь раскрасневшийся от недавней беготни и смущенно протягивает мне останки злополучного окуня. Я вдруг вижу испуганные и виноватые детские глаза. Ба! Да он совсем еще ребенок. Лет десять-двенадцать максимум. Надо же! А паренек-то рослый и одет по-взрослому. Этакий "мужичок с ноготок"...
- Извините, - еле слышно пищит "с ноготок", - Рыжик хороший, только он есть хочет...
- А что ж ты собаку свою не кормишь? Не дело это, - сурово вопрошаю я, стараясь придать своему лицу строгое выраженье.
- Я кормлю...- мямлит "с ноготок", - Рыжик очень рыбу любит, даже сырую ест.
- Ну так и дай ему рыбу, чего жмешься?
- Так это ж Ваша...
- А своей нет?
- Есть, я поймал! - гордо восклицает "с ноготок", потом добавляет чуть тише: - Но это для деды. Деда тоже любит... Болеет он сейчас, кашляет... Деда сказал, что как поест ухи, сразу поправится. Мамка нас на рыбалку не пускала, а деда разрешил.
Я взял у него из руки измятого, изгрызенного окуня, присел на корточки и протянул рыбу собачке. Рыжик впился жадным взглядом в рыбью тушку, утробно зарычал.
- На, бери, дурачок, это тебе. Ешь, не бойся!
Я старался говорить как можно миролюбивее, добрее. Но недоверчивый песик не подошел. Он переминался на коротеньких лапах, продолжая одновременно рычать и повиливать мохнатым хвостом. На истоптанный снег обильно капала слюна...
- Ни за что не возьмет, - сказал Васька. - Не любит он чужих... Побили его как-то...
- А у тебя возьмет?
- Ага.
Действительно, из рук хозяина Рыжик принял подачку с радостным урчанием и сразу же заработал челюстями. Я принес от ближайшей лунки еще пару свежемороженых окуней и протянул их Ваське:
- На! Дай ему, пусть поест от души, коль он так рыбу любит.
Увидав новое угощенье, Рыжик нетерпеливо заерзал ногами, замахал хвостом. Но Васька не торопился скармливать рыбок собаке. Он вертел их в руках, разглядывал, как будто это были не обычные окуни, а, по меньшей мере, какие-нибудь диковинные экзоты с коралловых островов. Потом посмотрел на меня и, слегка нахмурившись, изрек:
- Такие большие! Жалко их Рыжику отдавать... Я их лучше деду на уху возьму, можно? - И, поймав мой утвердительный кивок, продолжил: - А то я только шесть плотвичек сегодня поймал. Маленьких... Никак подсечь не получается... А Рыжику сегодня макарон дам, мамка сегодня сварит, и я дам.
Для интереса я осмотрел Васькину удочку. Это была старая-престарая дедовская "кобылка" с толстой (по сегодняшним меркам) леской и довольно крупным, явно лещовым, крючком. На крючке красовалась гирлянда личинок репейной моли. И как он с такой снастью умудрялся ловить мелкую плотву? Она и рот-то себе разорвет, прежде чем на такой крючок налезет. А ведь поймал все-таки!
Я обшарил карманы куртки в надежде найти что-нибудь более подходящее для плотвы, чем Васькин вороненый кованый крюк пятого номера, но увы! Там нашлось много интересного, но все это было не то. А в любимой коробочке у меня жили только блесны, балансиры и несколько запасных тройников с яркими шайбами желтых и малиновых кембриков на стержне. Все это для Васькиной ловли не годилось. Мне только и оставалось, что посоветовать ему впредь выбирать снасть поизящнее, да рассказать, как подготовить такую снасть.
Советы юный коллега слушал очень внимательно, не перебивая и не отвлекаясь. И вопросы задавал вполне осмысленные, по делу. Такой прилежный слушатель - мечта любого учителя!
Мне невольно вспомнился один старик, учивший меня когда-то вязать узлы, собирать ручейников, настраивать удочки. Многим рыбацким премудростям успел научить меня мой опытный наставник - по гроб жизни буду ему обязан. Ему и его светлой памяти. Видимо, приходит время понемногу отдавать долги...
К машине я выходил налегке. Пустой пенопластовый ящик абсолютно не давил на плечи, так что идти было хорошо, даже приятно. За спиной осталась замечательная запруда, истоптанная мной сегодня вдоль и поперек, остался маленький отважный Рыжик, бдительно охраняющий рыбацкий участок своего хозяина, остался нахохленный малыш, получивший в качестве предновогоднего подарка горбатого красноперого окуня, остался Васька...
Сегодня у Васькиного любимого деда будет замечательная уха. Десятка три окуней, подаренных мной юному рыболову, дадут вкусный ароматный бульон, который обязательно поставит на ноги захворавшего старика. По крайней мере, в это верит Васька. По крайней мере, в это верю я.
Алексей Ульянов, г. Москва
