На границе опасного льда
Александр Токарев, г. Йошкар-Ола
Фото автора
Год на год не приходится. Так же по-разному становится и лед каждый новый сезон. Идеально, когда за два-три дня в полном безветрии и при морозе за пятнадцать-двадцать градусов лед буквально стекленеет. Образуясь в таких условиях, он обычно бывает прочен и надежен, хотя внешне пугающе прозрачен с открытой бездной под ним. Но - это для новичков. Бывалый рыболов смело шагает по такому льду, черному на ямных провалах и стрежневом русле-фарватере.
Этот сезон начался необычно рано и по неудачному сценарию. Снег, метель. Ударил морозец за двенадцать градусов. Ночью и больше. И простоял он пару дней. Чуть отпустило затем до семи-восьми градусов, но условия для ледостава были еще вполне комфортные. Казалось, должно было прихватить водохранилища. Но к местам ловли пришлось подбираться путем трудным и несколько опасным.
День первый
День серый и снежный. Морозит, наверное, градусов за десять. А «северяк» дует уже несколько дней. На него, обычно бескомпромиссно-злого и нежеланного, сейчас вся надежда. Пусть бы хоть береговые мелководья прихватил он, где можно пробить лунку и увидеть первую поклевку. Копаное водохранилище, куда я сейчас иду, как раз закрыто с северной стороны кустами ивняка и довольно высоким берегом. Должен, должен быть ледок, по крайней мере, в тихом заливчике, где осенью ловил я на вертушку торопливых и сильных окуней. Понятно, что все эти заклинания - больше самообман, так как внутренний голос нашептывает, как всегда нудно и скучно, мол, зря ноги ломаешь, нет еще льда и не может быть, рано. Но мне не по пути с внутренним голосом. Только потом вспоминаются его тихие и веские доводы. А сейчас - вперед!
Река петляет среди мелколесья, где еще алеют ягоды шиповника. В заводях плещутся утки. Здесь, на течении почти всегда незамерзающей пригородной речки, они ленивы и высокомерны. Человека с ружьем на берегах не встретишь. А рыбаки только любуются этим цветным разнообразием видов уток и «крякливой» их жизнью. Кое-где на берегах расположились рыболовы с поплавочными удочками. Впрочем, их здесь можно встретить и среди зимы. Есть такие верные своему увлечению рыцари поплавка и удочки, благо, условия и тепловой режим позволяют это здесь.
За железнодорожным мостом вдруг вижу странное жилье, собранное из лоскутков полиэтилена, кусков коробочного картона, листов ржавого железа. Словом, из всего, что можно подобрать на улицах и свалках, что, впрочем, местами - одно и то же… Похоже, обосновались здесь люди без определенного… Их везде можно встретить: и в городе, и на островах зоны затопления, в любой самой благополучной стране, не говоря уж о России нынешней. Неподалеку от хижины тлеет и дымит немилосердно целая гора старых шпал. И это под самой железнодорожной насыпью, так сказать, федеральной дороги… Бестолковые все же эти ребята - вольные хиппи и отверженные парии. Чем бегать из хижины к этому «костру», чтобы погреться, не проще ли было бы найти старую железную бочку, свернуть трубу из того же ржавья да сидеть греться у теплой простейшей печки. При хорошей тяге даже без дверцы гудит и греет она, бочка-печка. Проверено. А это лоскутное жилье утеплить хоть сухой травой да лапником, а потом и - снегом. Знай, живи… И рыба под боком. Понятно, что со своей колокольни рассуждаю, а попади в эти условия…
Между тем, водохранилище уже белеет свежим снегом, и, кажется… чернеет открытой водой… Прав был внутренний голос. Лишь в заливе, как я и предполагал, есть ледок. Но, когда я попытался выйти на него, край льда прогнулся, наклонился, и ко мне весело побежала вода, а под ногами затрещало звонко и насмешливо. Только в одном месте смог я отойти от берега метров на десять и пробить лунку. Под тонким ледком желтела явная мель с травой на дне и, кажется, совершенно безжизненная, но тут прыснули в стороны быстрые тени, и я увидел… окуньков в тельняшках, полосы которых были видны и под прозрачным льдом. Лёд открылся и стал стеклянным, когда его залило водой из лунки.
Тихо-тихо тычу в ледок пешней, расковыривая отверстие под мормышку, опускаю желтый «глазок» с полукольцом мотыля. И вот он, момент истины! Поклевка!.. Отрезок лавсана резко вздрогнул, и на леске забился окунек-горбунок, бодрый и азартно-злой. Сезон открыт. Обратно я шел с десятком некрупных окуньков, но душа пела так, как будто рюкзак тянула ноша матерых щук и горбачей.
У хижины лесных людей не было никого, но на железнодорожной насыпи стоял шум: горящие шпалы разбирала бригада путейцев, приехавшая на дрезине. Слышно было, как они отчетливо вспоминали всех родных и прадедов теплолюбивых поджигателей…
День второй
С утра морозит. В Интернете и на экране телевизора - 8 градусов по Цельсию. На некоторых каналах 9 градусов кажет. Мои щучьи места должно было прихватить. По крайней мере, передняя линия или щучья береговая тропа совсем недалеко от обрыва, метров тридцать. По ровным глубинам в шесть-семь метров идут здесь обычно щуки на жировку. Свернешь с линии и выставишь жерлицы на метр ближе или дальше - промахнешься. Хоть шагами вымеряй, а так, кстати, и делал. Дальние места находятся на косе в три с половиной, четыре метра среди семиметровых глубин. Но туда даже и пытаться не буду выходить, так как накануне видно было открытую воду у правого берега по этой же линии.
Вышел к месту еще потемну. Ткнул пешней в ледок у берега. Нормально, сантиметров пять есть. А пошел, было, к линии, где обычно выставлял жерлицы, сразу остановился. Пешня пробивала лед с одного удара, по сути, проваливалась от своего лишь веса. И тут внимание привлекло что-то движущееся в рассветных сумерках, темный силуэт, похожий… Да это утка!.. Непонятно, что ей здесь надо? Утиные места все далеко отсюда, за плотиной, где вода местами не замерзает всю зиму. Эта, видимо, ранена или больная. Жалость сдавила где-то под сердцем. Ковыляет куда-то птица. Может, к той самой полосе воды, что еще не затянулась ледком. Но все равно погибнет. Делаю шаг к утке. Лед трещит и прогибается, но все равно иду скользящими шагами, а чего несет меня, не знаю… Что делать-то намереваюсь? Тут два варианта: взять птицу домой и вылечить, или голову свернуть, чтоб не мучалась… Во-во, скажут ботаники, сразу голову свернуть, гуманист лицемерный, растуды тебя! А потом сварить, слезы крокодильи утирая… Ладно, домой заберу, вылечу. Кота пришлось лечить недавно, от смерти спасая, уколами, таблетками да катетерами. Врач теперь, как свой, домашний. Авось, и утку выходит. Делаю еще пару шагов, но утка, всполошенно крякнув, рванула совсем уж в гиблые места. Оттуда ее не взять. Ну и хрен с тобой, дура!.. А утка быстро-быстро засеменила в сторону воды. Ладно, поплавает, может, на крыло поднимется и к своим товаркам вернется, а нет - значит, не судьба. Такова жизнь.
Теперь вопрос: где выставлять жерлицы? Десяток окуньков резвится в кане, надо как-то приспособить живцов к делу и месту. Пытаюсь отойти от берега как можно дальше, там и там захожу. Везде лед не толще трех сантиметров. В общем-то, на таком ледке можно ловить с оглядкой, но столько уже раз тонул и купался, что синдром давит. Неохота из-за шнурка на кило - снова по лед… Тут ведь как бывает: здесь три сантиметра, трещит, но держит, а шагнешь в сторону - картон… Лед-то не одинаково ровно устанавливался.
Выставил для эксперимента пяток жерлиц вдоль береговой линии на расстоянии не больше пятнадцати-двадцати метров. В обычных условиях так не поставил бы никогда. Но едва сел у пробитой лунки с блесенкой, как флажок одной из жерлиц вдруг вскинулся и затрепетал на утреннем ветерке. И катушка вращается. Кажется, хватка?.. А место, вроде, несерьезное.
Иду, не торопясь, к снасти. Жерлицы-то рядом. Катушка то остановится, то опять начинает медленно вращаться. Пора. Подсекаю!.. И без паузы - сразу наверх, быстро перебирая руками. Бульк! - выплеснулось из лунки. На леске резко и мелко задергался щур-карандаш не тяжелее восьмисот граммов. Припорашиваясь утренним снежком, он резко сгибался и разгибался на льду, путаясь в леске. Ну, ладно. Пойдет для начала, для открытия сезона.
Сел опять у лунки и опустил блесенку в темную воду. Надо проверить ее, вчера купленную, со смещенным центром тяжести. Но поклевок не было. Достаю удильник с проверенной уже серебряной, на маленьком подвешенном тройничке которой висят бусинки-заманухи. Но не брало и на нее. Видимо, сезон только начинался. Не определились еще окуни и щуки с выбором места и корма. Какое-то время все же необходимо для адаптации, как нам, рыболовам грешным, так и рыбам лукавым. На мормышку же с мотылем окуньки заклевали весело и верно, хоть и брала в основном мелочь. Для живца пойдет на первое время, а потом надо будет чернобыльника нащепать и сорожку красноглазую найти, а может быть, даже и за пескарем поохотиться. Последний уж больно сладок в качестве живца для щуки свирепоглазой, пусть и мелочь усатая на тройнике рыщет…
Оторвал взгляд от кивка, скользнул по жерлицам, а там еще флажок алеет. Но хватка была впустую. Даже живец был на месте, только придавлен и, словно парализован щучьими зубами. Похоже, на этой прибрежной линии обитает лишь мелкая щучка. Только живца переводить на нее.
И тут замечаю длинную трещину, зигзагами идущую от берега в направлении широкого плеса, а потом - как раз по щучьей тропе…Лед на трещине оказался толще. Видимо, схватилась выдавленная поутру вода. Выставил пяток жерлиц прямо на трещине и обрыбился в это утро двумя уже вполне приличными щучками за килограмм. Это было открытие сезона на границе опасного льда!..
