На дальнем затоне

Александр Тищенко, Воронежская обл. 
Фото автора 

Всегда хочется посетить новые места. Хотя бы просто для разнообразия. Вот и сегодня едем с братом на необрыбленный нами доселе донской затон. 

Затон этот находится на противоположном от нас берегу реки, что в плане проезда уже несколько неудобно. Но понтонный мост в районе Старой Калитвы, на удивление, стоит, как и летом. От моста выше по течению - лед, и пара рыболовов посередине реки ловят на "шарик", а ниже моста - метров триста открытой, исходящей паром воды. Проезжая, подыгрывая муфтой, по бугристым соединениям металлической палубы, останавливаемся на секунду спросить у сбрасывающего березовой метлой вниз отвалившиеся от брызговиков темные комки грязи "смотрящего": "Назад к вечеру вернемся? Мост не разведете?" - "Нет, - отвечает, - мы уж и катера на берег вытащили". Ну, и хорошо, будем спокойны.

Дорогу знаем исключительно со слов. Трасса, перекресток, поворот, асфальт закончился - грунтовка. Лесничество. Огибаем шлагбаум. За погребом берем влево. Паша говорил, дорога - сказка, лети на пятой, но братов "Акцент" и на третьей все время чиркает днищем. У кого какой клиренс. Слева и справа горелый сосновый лес. Бревна длиной по три-четыре метра сложены в штабеля, а бесполезные в хозяйстве ветки рабочие жгут для согревания. Видимо, колея и продавлена вывозящим деловой лес транспортом. Т- образный перекресток - налево, еще один - направо, и по самой накатанной колее попадаем на берег желанного затона.

Уютная полянка с основательным кострищем и толстыми рогулями над ним под котелок. Напиленные полена вокруг в качестве стульев. И глубокие траншеи от съезжавшего за каким-то лешим к самой воде легкомысленного автомобиля. Выходившие на самый первый лед уложили для надежности пару длинных жердей, но к сегодняшнему дню они уже напрочь вмерзли.

После многолюдных микроскопических заводей место действительно завораживает. Затон совсем не узок, метров сто пятьдесят, а то и двести точно будет, а длиной километра под два. И на всем этом раздолье в самой дали всего три человека и метрах в трехстах двое. Такой идиллии я уже много лет не видел.

Отойдя немного от берега, бурим серию лунок по направлению к середине затона. Глубина невелика и, главное, как в корыте, - хоть дальше, хоть ближе, плюс-минус на два пальца, все около двух метров. И где тут серьезной рыбе жить?

Мороз и солнце. Если где-то на открытых просторах и есть ветер, то сюда в своеобразный котлован, образованный с одной стороны высоким донским обрывом, а с другой сосновым лесом, ему никак не пробраться. Тихо и спокойно.

Брат сразу же ловит окуня. У меня только дернуло по разу в трех лунках, и все. Наверное, тоже полосатая братва балуется. Бурим, ищем. Брат на козу, я на "гвоздешарик". Глубина у ближнего берега чуть больше получается, чем у противоположного. Я уж и туда, и обратно в целях разведки через весь затон дырок наделал. В конце концов нашли под своим бережком протяженную продольную канавку, где сразу пальца на четыре глубже. Какая бы, казалось, разница, но в ней клюет. Вот почему-то именно в ней. Ближе к берегу и чуть дальше всего на самую малость мельче, а клева нет совсем.

Когда на едва припорошенном снегом льду копошится кучка рыбешек, Андрей забирает у себя и меня самых мелких плотвичек и выставляет шеренгой пяток жерлиц. Ну, чего они и вправду просто так в ящике катались? Пусть работают.

Подъехали еще двое. Один сразу пошел в противоположную от нас сторону, а второй - пожилой мужчина, погромыхивая о бур алюминиевым ящиком - мимо. Поздоровались, завели разговор.

 - Да, глубина одинаковая везде, - сообщил он, - когда ловлю, то, как выставлю спуск, так, ничего не меняя, и хожу по лункам.

 - А подлещик есть? - спрашиваю.

 - Есть, конечно, но начинает ловиться далеко после Нового года. А сейчас и плотва плоховато, найдешь "жмышеную" лунку, еще какую плотвичку с нее и поймаешь.

Еле догадался, что "жмышеная" - это прикормленная, от слова "жмых", а не мышиная. Везде свой местечковый говор, отличающийся и мелочами, и очень существенно. Где ходят за водой, а где по воду, кто ее из колодца набирает, кто достает, а кто и точит.

Действительно, старых замерзших лунок много, некоторые по краям обсыпаны серыми комочками. Однако разбуривать их - только инструмент гробить, легче рядом проделать отверстие. Правда, разницы никакой не обнаружили, почти каждая свежая лунка, кормленная она или нет, дает по две-три, максимум четыре плотвички, после чего замолкает напрочь.

Для "гвоздешарика", пожалуй, мелковато. Заменяю его свинцовым "клопом" в желтой коронке. Несколько минут привыкаю к тому, что легкая мормышка тонет заметно медленней, но ловит она в данных условиях заметно лучше.

Брат гордо показывает здоровенного растопырившего колючки ерша. Красавец! Королевский! Вроде бы придонная рыбешка, но догоняет безмотылку аж при подъеме сантиметров на шестьдесят. Потом он ловит второго, третьего, четвертого и с каждым последующим начинает все сильнее ругаться.

 - Рыба эта, - говорю, - ценна не только для ухи, но и для заливного. В ершовой слизи содержится незаменимый для крепкого навара...

Не успеваю закончить научную лекцию, как Андрей решительно затрамбовывает ледяной крошкой поистине выдающуюся лунку. Рыба, видите ли, не та. Ну, да, страшная, сопливая, но действительно ведь ценная... Молчу, молчу!

Завариваем кипятком коробки "Биг-Ланча" с коричневыми кубиками в соусе, похожими издали на настоящее мясо. Да, это не уха из ершей, думаю я, но вслух озвучить крамольную мысль уже почему-то не решаюсь. Впрочем, вполне съедобное варево, главное - горячее.

Потом расходимся, бурим все новые и новые лунки, стандартно снимая почти с каждой по паре плотвичек. Рыба "стоит", и более или менее активную приходится все время искать и каждую тщательно уговаривать на поклевку. Впрочем, "сидельцев" сегодня нет, с насадкой кто ловит, или, как мы, на безмотылку, но абсолютно все постоянно перемещаются с места на место. 

 

Прошли уже изрядное расстояние, пора поворачивать назад. Свои собственные брошенные лунки по большей части безмолвствуют, бурим новые между ними, и это приносит результат. По пути, чтобы уже не возвращаться, брат снимает так ни разу и не "выстрелившие" жерлицы.

Решаем выехать засветло, чтобы миновать лесоповал, не щуря глаза на торчащие кое-где в сторону колеи острые сучки упавших сосен. Но, как это иногда случается, ловим и ловим, пока красный диск солнца не скрывается окончательно за деревьями. Идем к машине и обнаруживаем, что у берега поверх льда неожиданно выступила вода. Метров пять приходится по ней брести. Значит, не зря синоптики пообещали отступление морозов, причем на целую неделю, вплоть до плюсовой температуры. Складываем ящики и едем, ослепляемые последними закатными лучами. И оттого обратная дорога по лесу, подсвеченная багровым светом, кажется совсем дремучей и таинственно-сказочной.