На бортовые удочки
Александр Тищенко, Воронежская обл.
Фото автора
Жара. Свободно дышать можно только самым ранним утром. А после восхода солнца начинается нестерпимое пекло. И на небе никаких перемен. Плывут отстраненно невесомые тучки-одиночки. Дождя бы надо, чтобы хоть немного охладил растрескавшуюся от жажды землю. Но только изредка громыхнет где-то вдали, упадут сверху редкие капли, да тем все и закончится. Рыба, особенно хищная, почти сварилась и впала в полное оцепенение. Со спиннингом поневоле приходится повременить.
Раннее утро. Проснулся даже раньше заведенного на половину четвертого будильника. Быстро собрался и поехал. К Дону по свободной трассе успел добежать задолго до рассвета. Еще довольно темновато, и можно никуда не спешить. Сегодня суббота, поэтому народа, приехавшего еще с вечера и оставшегося на берегу с ночевкой немало. Вдоль прибрежной дороги виднеются натыканные за кустами сонные силуэты автомобилей. Хорошо, случайно повезло, что осталось свободным место, как раз напротив запланированной точки ловли. А буквально в паре десятков метров темнеют пестрые верхушки туристических палаток и просторный шатер.
Накачиваю лодку и с немалым трудом спускаю ее по вырубленным кем-то ступенькам с крутого, практически вертикального, обрыва к воде. Потом в два захода и все остальное. Легко оступиться и полететь кубарем, но обошлось без эксцессов. На воду вышел самым первым.
Становлюсь на два якоря почти посередине реки на самом входе в яму. Можно бы и немного ближе к крутому берегу, но приходится выдерживать расстояние, чтобы если кто решит устроиться на берегу напротив меня, очень уж там удобный пятачок, при всем желании не смог забросить в лодку фидерную кормушку. А под кручей, немного поодаль, уже сидят рядышком, словно на одной скамейке, три мужика, один с удочкой, а двое наблюдают за донками.
Вода теплая и мутная, скорее даже коричневого цвета от обилия всевозможных взвесей. По самому верху плывут пенные ошметки, а вся толща пронизана микроскопическими и довольно крупными частицами. Это все перегоревшие останки растительного и животного происхождения, из-за их чрезвычайного обилия донская вода летом так же далека от кристальной чистоты, как фруктовый кисель от минералки. Впрочем, неиссякаемое количество купальщиков не делает из данного факта ни малейшей проблемы.
Налаживаю бортовые удочки. Эволюция собственных предпочтений постепенно привела меня к довольно крепким полутораметровым удилищам с очень мягкими и гибкими для повышения чувствительности к осторожным поклевкам вершинками. Вяжу петлю патерностера, где на вертлюжке закрепляю кормушку, сообразно данному месту, весом в 30 граммов. И набиваю ее кашей собственного приготовления.
Будь я, как это сейчас именуется, продвинутым рыболовом, наверняка использовал бы фабричные фидерные смеси вместо всякой безрецептурной кустарщины. Но, так как являюсь всего лишь любителем, даже не представляю, какие из них действительно хорошие, а какие вообще никакие. Правда, при гнетущем бесклевье самыми распространенными дипами: анисом, коноплей, парой фруктовых из рыболовного магазина и некоторыми природными на основе собственного и чужого опыта, бывает, пользуюсь.
А поводок пока ставлю короткий, всего около 30 см. На крючок одной удочки нанизываю несколько опарышей, другую оснащаю самодельным бойлом. Забросил, жду.
Как раз за деревьями, на левом берегу, неторопливо разгорается утренняя заря. Начинает просыпаться новый день, и вместе с ним ночующие дикарями на берегах реки люди. Из ближайшего палаточного лагеря доносится неясное шебуршение и приглушенные расстоянием голоса. Сухонький дедок вышел на край обрыва, осмотрелся по сторонам и, словно вязанку дров, бросил вниз рассыпавшийся на отдельные составляющие еще в полете пучок удилищ. Немного неожиданное действо. Ту же траекторию совершили и две объемистые сумки. Затем вниз полетело нечто похожее издали на отломанный от дивана кусок спинки. Глухо хрустнув фанерной основой, оно подскочило как-то боком на покатой площадке прибрежья и неудачно упало в воду.
Как заправский альпинист, держась за предусмотрительно привязанную наверху веревку, дедок чуть ли не на руках шустро спустился к реке и успел выловить не успевшее окончательно улизнуть свое импровизированное кресло. Да, по всему видно, скучно не будет.
Сверху под мотором приплыли двое, стали значительно ниже, на самой середине ямы. Еще один подъехал почти вплотную к моей машине, накачал черную резиновую лодку, выплыл и, соблюдая дистанцию заброса, опустил якоря позади. Все раскладывают разнокалиберные удочки с кормушками. У заднего соседа это практически спиннинги, а у стоящих впереди -обыкновенные телескопические четырехметровки. Из-за их немыслимого нагромождения лодка на глазах становится похожа на какого-то чудовищного дикобраза.
Ни шатко, ни валко начало потихоньку поклевывать. Густера в ладонь, иногда немногим более. Поклевки вороватые, не каждая засекается, все норовит безнаказанно опарыша сдернуть. Соблазнилась белыми личинками и «быстрая сабля» - чехонь. А мини-бойл совсем без внимания остается. Отличная штука для отсечения откровенной мелочи, но сегодня для него совсем не тот клев. Снимаю с крючка так и не раскисший, словно каменный, шарик и нанизываю с выходом острия наружу желтое зернышко консервированной кукурузы. Густере это сладкое лакомство явно понравилось. А с подсечкой те же самые причуды, одна рыбешка на крючок сядет, две только мякоть безнаказанно высосут.
Обилие пустых поклевок наводит на мысль о необходимости корректировки снасти. Удлинняю поводки сантиметров до семидесяти, это, пожалуй, предел более или менее комфортного заброса коротким удилищем с лодки. Результат появляется мгновенно в виде трехсотграммового карасика. Потом клюнула густерка, а за ней и другая рыба. Сначала показалось, что подлещик. Но почему-то он кажется излишне вытянут в длину. Присмотрелся повнимательней. Анальный плавник явно не такой, а главное, рот немного кверху задран. Значит, это синец. Нечасто он у нас на удочки попадается, а тут пошел почти один за другим. И все на опарыша. На кукурузу поклевки случаются несколько реже, и ест ее исключительно густера, причем особи какие-то необыкновенно толстые в спине.
На впереди стоящей лодке что-то ловят, троица на берегу тоже не сильно скучает. Поплавочник мастерски таскает различную мелочевку, а доночники время от времени даже подхватывают свою рыбу подсачеком. И дед не сидит без занятия. У него отчего-то совсем не клюет, но суетится во всю и донки перезабрасывает регулярно. Бубенчики на его снастях, видимо, не снимаются в принципе. Поэтому при забросе слышится короткий «дзинь», а при выматывании лески нескончаемым раздражением звенит на всю округу взбесившийся китайский колокольчик. А когда ему уже совсем все надоело, залез в воду, заплескался и начал «кышкать» засевших в осоке лягушек.
Отвлекся печально на дедовы причуды и чуть не проморгал добрую поклевку. Рыба сильная, согнула удилище кольцом и на вываживании зашла прямиком под лодку. В карасе том всего шестьсот граммов, а норов до чрезвычайности буйный. Пришлось брать практически на ощупь подсаком, не ушел на волю донской бродяга.
А потом вершинки удилищ снова легонько затеребила осторожная густера. Редко у нее получается уверенно показать рыболову правильный момент для подсечки. То одиночные резкие подергивания продемонстрирует, то еле заметные покачивания - не соскучишься, когда весь всецело во внимании да наготове.
Солнце припекло ощутимо. Лодка нагрелась почти как сковородка. Пришлось, даже нечаянно испугав ближайших рыболовов неожиданным шипением, немного стравить из разбухших баллонов воздух. Клев же почти совсем сошел на нет. А под самым берегом внезапно загуляла-заплескалась какая-то солидная рыбина. Можно, кстати, попробовать туда переплыть, на ближней бровке частенько стоят густера и плотва. Можно, конечно. Только вкупе с сегодняшним недосыпом разморило под палящим солнцем уже не на шутку, как бы вообще не задремать на воде. Я потихоньку сматываю снасти, а по берегу в поисках свободных мест все едут и едут автомобили, и некоторые из любителей добросовестно выспаться только выплывают в упрямой надежде на клев.
Жарко, душно, будто на дворе не излет лета, а самый его разгар. Самое время запастись чем-нибудь холодненьким и забиться поглубже в тень. И там, в холодке помечтать о сером дождливом ненастье. Тогда-то уж, наверное, половим!
