Мокша - двадцать лет спустя
Василий Зиньков, г. Рязань
Фото автора
Вероятно каждый при посещении родных мест после долгих лет разлуки, где провёл детские годы, где прошли отрочество и юность, испытывал невероятную гамму чувств, всколыхнувших и обостривших мировосприятие.
Решение поехать на родину, пришло внезапно и как бы ниоткуда. Не думалось, не гадалось, и вдруг, как удар молнии, - непременно надо увидеть те высокие пригорки над рекой, где просиживал часами, глядя на реку, те тропки, по которым бежали юные ноги на зоревую утреннюю рыбалку, и, едва волочась, поздним вечером с заслуженным уловом из окуньков и плотвичек. А река, как выглядит любимая родная речка после стольких лет разлуки? Удивлялся впоследствии, почему так резко не приходило это неуемное желание раньше? Приезжать, собственно, было не к кому, остались только дальние родственники, которые ничем не притягивали. А вот места родные поманили неудержимо, как тянет к себе магнит металлическую мелочевку. Способствовал этому и новый автоконь, на котором 240 км не в тягость, не то, что на старушенции «Ниве», на которой далеко от дома я не рисковал уезжать.
Впереди маячил двухнедельный отпуск, и его надо было использовать разумно. Дождавшись спада жары, в конце августа, весь вечер «фаршировал» свое авто туристическим снаряжением, а снасти для лодочной ловли на спиннинг лежат в нём постоянно. Ранним утром следующего дня мы уже мчались по трассе «М 5» на восток. Село Дарьино Кадомского района было конечным пунктом моего путешествия. Район находится на окраине Рязанской области и граничит с Мордовией.
Когда въехал в деревню, перехватило дыхание, ком подступил к горлу. Осмотрелся, подивился изменениям, поехал дальше. Центральная часть селения вообще была неузнаваема, на бывшем нашем футбольном поле зеленела берёзовая роща, а это говорило, что топтать траву там, по сути, некому, деревня вымирает. Однако для меня всё это было не столь важно, жизнь ведь не останавливается, а как выглядит моя речка Мокша, что ждёт там, внизу, в пойме, вот то, ради чего я ехал на родину.
Вот наконец-то и голубизна водной глади блеснула сквозь заросли заросшей поймы. Стою на берегу, гадаю, что же это за река, не знаю я такой. Места и повороты родные, а берегов не узнать. Там, где были прекрасные песчаные пляжи, теперь крутые обрывистые склоны к воде, сплошь заросшие деревьями и кустарником. Да, одичала речка без хозяйственной деятельности человека, живёт по своим, природным законам. Песчаные берега не она намывала, а земснаряд, «грязнуля», как мы его называли. Теперь река формирует свои «телеса» так, как она сама считает нужным, и человек воспринимает это как должное. Раньше она была судоходной, за ней следили, углубляя фарватер и освобождая от громадных коряжин, теперь река в собственной воле. Раз так, то рыбалка должна быть не хуже, чем в Карелии, думаю, вот уж оторвусь, будет, что вспомнить.
Место проживания давно определено, рядом старица, соединяющаяся с руслом. Подъезжаю, выбираю место на пологом склоне к реке, чтобы легко было стащить вниз лодку и вернуть на ночь обратно, да и машина, нашпигованная всем необходимым, чтоб рядом была, комфорт в нашем случае не последнее дело. Место определено, но пришлось часа полтора усердно потрудиться, чтобы вырубить мешающие небольшие кусты ивняка, выровнять покатый склон под шатер и капитально обосноваться.
На реке ни души. - Как я тут один на диком берегу ночевать буду, - не покидает меня мысль? Хотя недалеко возле берега на привязи покачиваются плоскодонки, значит, кто-нибудь сюда приходит, возможно, и старожилы, будет, о чём поговорить. Раскинуть шатер оказалось делом непростым, дул приличный западный ветер с реки, его трепало и водило из стороны в сторону, пока я по очереди крепил углы и постепенно поднимал его, однако удалось. Внутри шатра поставил палатку-спальню и все необходимое. В начале пятого вечера, завершив формирование лагеря отдыха, спускаю накачанную лодку на воду и отплываю.
Течение посильнее будет, нежели на Оке. Вот и «стрелка»-устье старицы, именно тут когда-то немерено было щуки. Тихо швартуюсь, выбираю воблер- поверхностник и посылаю к травке поближе. Буквально два оборота катушки, и рывок, вот она, родимая, неудержимо рвётся в заросли травы. Держу оборону, наслаждаюсь процессом.
Сколько страсти, жизнелюбия, самоотверженности у щуки, стоящей на хвосте и непременно желающей освободиться от тройника. Отчаянно тряся головой, вновь и вновь она вылетает на свечки, но только глубже увязает насадка в пасти. Оба тройника подхватили неугомонную хищницу. По правде, другого я и не ждал, а именно поклёвки с полулёта, зачем нам ехать в Карелию, мы и в Рязанской области получим максимум удовольствия. Мне бы поскромнее в мыслях, унять бы себя на полуслове. Ан нет, самонадеянные мы, самовлюблённые.
Заброс в куртину травы другого берега, и тут же вторая обитательница местных засад, поменьше первой, начинает свой последний танец. Ясное дело, при таком раскладе запоешь песню пожирателя удовольствий. Третий заброс пустой. Заплываю поглубже в старицу, но недалече. Очередной заброс, и вновь поклёвка. Может, рыба и воблеров-то здесь не видела - ведётся с полоборота. У меня эйфория.
Что думает рыбак, когда рыба одна за одной прыгает на крючок? Знамо что, ну, дескать, попёрло. Как бы не так - действительность чаще всего сильно расходится с помыслами нашими. Тихо двигаюсь вдоль зарослей водной растительности, вглубь старицы, но поклёвок нет, как отрезало. Постоянно ожидаю всплеска, рывка рыбы, пусто. А впрочем, на что обижаться, ужин обеспечен, да и на следующий день останется. Плыву в лагерь, не совсем понимая, почему, пройдя устье, не обнаружил рыбы? Возможно, просто выход закончился, завтра утром доловлю, чего «коней-то гнать».
Притомившись за день, наскоро готовлю ужин из только что выловленной рыбы, и на боковую - вставать на заре. Ночь спал беспокойно, как и всегда на новом месте. Какая-то птица визгливо орала за рекой, давая понять, что я наедине с природой.
Утро было пасмурным с небольшим ветерком. Плыву долавливать то, что не поймал накануне. Однако не тут-то было, молчит старица. За три часа ловли «щупак» да хороший окунь. Если так будет и далее, то и себя не прокормлю. Постоянно думаю, ищу причину, почему на «стрелке» рыба повелась сразу, а тут молчок, её как бы и нет. Всё-таки, полагаю, жара сделала своё подлое дело. Старица мелководна, и из-за сильно нагретой воды рыба ушла в реку, другого объяснения не нахожу.
На вечерней заре пытаюсь вновь пройти по прежнему маршруту, дотошно облавливая участки травяных куртин. Зарядил небольшой дождь, щучья погода, в принципе, однако молчит хищница, а может, и впрямь нет её в старице. Следующим утром направляюсь исследовать места под «кирпичным», где в юные годы мы и ловили, в основном, рыбу. Река в то время там образовала широкие заливы со спокойным течением, где ловилась практически вся рыба, даже мыс с большими камнями был с налимами под ними и раками в изобилии. Щуки в заливах там тоже было изрядно.
Утро опять было пасмурным. Сплавляюсь вниз по течению не меньше километра, с любопытством озирая местность, снимая на «видео» и просто фоткая всё, что необычно. Крутые склоны к реке все заросли лесом - Карпаты да и только. Подплываю к намеченному месту, а возле него остров вырос почти среди реки. Той щучьей травы, которая была в заливе, практически не осталось. Ловлю там, где позволяет река, но безуспешно.
Подхожу к месту с камнями, должен здесь быть окунь. Ракушечник и камни на месте, двадцать лет паводков не закатали их в небытие. Заброс вдоль камней. Поклёвка с ударом, злая, активная. Килограммовая щука вскидывается в вечном своём танце на воде. Ну, если не в старице, может, в реке найду точку соприкосновения? Заброс чуть правее, второй удар, всплеск, яростное сопротивление, но японский тройник надежно держит добычу.
Интересно то, что ловит опять поверхостный воблер, так зарекомендовавший себя ещё в старице, не более полуметра заглублением. Идёт он по-над камнями, а за ними, выходит, стоит щука, кто бы мог подумать. Ведь зубастая не любит быстрого течения. Однако в траве её почему-то нет, а вот на стремнине она засаду держит. Не сходя с места, делаю третий заброс, и вновь поклёвка, на сей раз приличный окунь. На этом сеанс рыбной ловли и закончился.
Река как бы давала мне понять: что пропитание моё обеспечит, а вот насладиться процессом не придётся. То ли время не пришло, то ли возможностей для поимки зубастой на данной акватории просто нет. Помню, когда «грязнуля» намывал песчаные берега, сколько было тиховодных заводей, а сейчас река, как канал с отвесными берегами и быстрым течением. Местные, чтобы ловить в проводку белую рыбу, плетнями отгораживают себе участки реки, делая затишки. Разговаривал я с ними за эти дни проживания, щуку они ловят в озёрах за рекой, и ловится она там на простые китайские вертушки отменно, а здесь только такие, как я, пытаются и не всегда успешно.
На четвёртый день моего обитания в родных местах на утренней заре вообще ничего не поймал, или луна была не в той фазе и щука «зашухарилась», или все наиболее плодовитые рыбные точки я просто выбил, а новая рыба туда не зашла. Поэтому я сократил время своего пребывания на родной речке и после обеда отбыл в обратный путь.
Подводя итог своего путешествия в «страну» юношеских грёз, можно сказать, что «Карелия» на реке Мокше не была обнаружена на этот раз. Видимо, она за рекой, на лесных озёрах, куда доступ на автотранспорте недосягаем, а вот душевные волнения были удовлетворены сполна, что, в не меньшей степени, по-человечески крайне важно в определенные моменты нашей жизни.
