Мистика

С вечера не спалось и сердце стучало: "На рыбалку, на рыбалку!" Приказывал себе: "Спать!" Но все думалось: "Как там на последней воде?" Лезли в голову разные мысли, вспоминались предыдущие рыбалки, придумывались всяческие хитрости и изыски для высокомерной современной рыбы. Заснул далеко за полночь. А там сквозь сон начало вроде бы что-то беспокоить. С трудом понимаю, что это надрывается будильник, "Сейчас-сейчас", - успокаивает ленивая мысль. И потом уже доходит, что опять заснул.

Трудно вставать в вязкое темное осеннее утро. Чтобы стряхнуть сонную головную пасмурь, готовлю крепкий кофе и врубаю почти на всю мощь домашний кинотеатр, благо в своем доме хоть на ушах ходи! "А-а-е !", - нарастает фальцет Яна Гиллана. Звучит Highway star легендарной группы Deep Purple. Да, видать, старую собаку не выучишь новым фокусам. Уже далеко за сорок, а не понять мне всех этих "витасов" и загадочную "джагу-джагу" Кати Лель. А если уж наше, российское, то под рюмочку "Стеньку Разина" гаркнуть или прослезиться под "Рассвет на Москва-реке" Модеста Мусоргского. А сейчас пусть провожает меня на рыбалку "Звезда автострады" "Дип Перпл".

В реальности на автостраде было темно, как... И звезд не было на небе, завешанном облачной "кисеей". По пути эта "кисея" стала надуваться, темнеть, и вскоре стала пухлыми тучами, тяжело зависшими над шоссе.

Машину поставили в деревне, а когда спустили лодки на воду, заморосил мелкий дождь. Димка сплюнул в темную воду и мрачно изрек: "Как всегда..." Мы не стали ничего уточнять. Все было ясно...

Пока доплыли до острова, мы были сырее воды. О рыбалке в первый день думать не приходилось, и мы принялись ремонтировать жилье, уже давно никем не посещаемое, видимо, из-за того, что провалилась часть крыши землянки, а печка  чем-то забитая, выдавала весь дым вовнутрь.

Димка с Пашкой принялись настилать крышу, а я взялся сколачивать нары. Прежние обрушились, едва я на них сел. До полуночи, мокрые, как мыши в половодье, мы ремонтировали землянку и ворочали, отбивали печку, одновременно прокаливая ее и задыхаясь от дыма. Наконец она заработала. Мы огляделись и увидели, что жилье действительно стало жильем. С крыши не бежала вода, нары приглашали свежеприбитыми досками, подвешенная на привезенных с собой петлях дверь плотно закрыта, а от гудящей печки шел такой жар, что мы запарили, словно призраки-"касперы". Зыбкий, теплый огонек свечи создавал уют, мурлыкал приемник, а в углу под нарами завозился оттаявший в тепле домовичок-хозяин, а может быть, любопытная мышь.

Мы разделись, насколько позволял этикет сего загородного коттеджа, и развесили все весь свой мокрый камуфляж. На свежей хрустящей скатерти-газете истекала слезами белая "07", сало, извалявшись в красном перце, млело в обнимку с сочным луком репкой, а в майонезном ведерке переливался красками лета привезенный с собой готовый салат.

Когда уже были подняты тосты и за рыбалку, и за жилье, и за... вдруг приемник-пискун, прокашлявшись, забился в жестком "харде"... "Звезда автострады" посетила меня и здесь, на мокром острове, среди гудящего от ветра водохранилища, в теплой землянке. Рыбалка началась...

Утро замутнело в полиэтиленовом окошке, и мы с надежной выглянули наружу. Но по листве все так же шуршал мелкий "моросяк", скатываясь вниз тяжелыми каплями, - делать нечего, погоду не выбирают. Надеваем плащи, "седлаем" лодки и выходим на воду, в которой, казалось, лежат сырые тучи. На сухостоинах нахохлились мокрые молчаливые вороны, даже не поворачивая клювы в кашу сторону. С Волги шла свинцовая волна. На ней шипела изморось.

Полдня хлещем воду блеснами на глубинах около двух-трех метров, отыскивая ямки, полагая, что в такую погоду-мерзость вся порядочная рыба на глубине отлеживается. Все было напрасно. Задумавшись, а может быть, уже устав от монотонного пустого занятия, в которое превратилась наша желанная доселе рыбалка, я не заметил, что меня снесло к пучкам осоки на мелководье.

Машинально забрасываю снасть и вдруг чувствую зацеп. "Трава, - мелькает унылое, - что еще может быть в этом лягушатнике?" Но "трава" вдруг зашевелилась и спокойно поперла под берег так, что "крякнуло" удилище. Всплески, прыжки, "ласковые" слова в адрес китайского подсачека, купленного "на пока" и теперь переломившегося пополам, но щука в лодке. Килограмма на четыре потянет, если на глазок... Взяла она на самую древнюю из моих блесен: вытянутую, гнутую в двух местах и темную от окисла. Не помню даже, как она называется.

Дождь кончался, когда мы уже начали собираться домой. Березовым золотом полыхнули острова. И на фоне этого золота синие набрякшие тучи были еще более резко очерчены. "Как всегда...", - мрачно изрек Димка и сплюнул в темную воду. И мы не стали ничего уточнять...

На обратном пути пошел мокрый снег с дождем. Под колесами автомобиля явно заюлил асфальт, ставший ненадежной опорой. А потом что-то забарахлилло в механических "кишочках" авто, и мы встали на обочине, похоже, надолго. Димка включил музыку в салоне и уныло-одиноко принялся копаться в моторе, поскольку мы в этом деле ни в зуб.., и толку от нас, как... Мы тунеядцами слонялись по обочине и с надеждой смотрели на нашу "надежду", то прыгающую в салон, то вновь ныряющую в неведомое для нас царство механики, пахнущее бензином. Мимо весело проносились машины, вихляясь на мокром снегу, а мы с тоской смотрели им вслед.

Вдруг из-за поворота вылетела красная "Нива" и, не сбавляя скорости, лихо "ушла" в придорожные кусты... Прямо перед нами... С крепким словом, прибаутками, жалобами, смехом и с нашей помощью "Нива" встала "на ноги". Мужики отряхнулись, поматерились, поблагодарили нас, попили чаю, нервно куря, и уехали восвояси, а мы опять остались одни на пустынном уже шоссе.

И тут вспомнился мне применительно к этому случаю схожий эпизод. Строили мы как-то на лесном озере лешачье зимовье-сруб, чтобы по весне приходить к озеру и ловить здесь щук на жерлицы. Сруб клали по всем правилам, с "чертой" и прокладкой мхом. Мы с Пашкой рубили и катали бревна, а сынишка Женька прокладывал пазы мхом. Огляделись, а по сторонам зашлепал мокрый тяжелый снег, засинели сумерки. Пора домой.

Когда вышли на шоссе, уже почти стемнело. Машины проносились мимо и не останавливались, несмотря на то что с нами был ребенок. Понять можно их - время окаянное. Даже рейсовые автобусы не останавливались. Шел мокрый снег и облеплял нас. На шоссе также лежала каша из сырого снега.

Вдруг со стороны города послышался гул идущей на скорости машины, из-за поворота вылетела "девятка", явно не вписываясь в этот самый поворот. В машине послышались крики, мотор выключили, и кроме криков было слышно, как шипят покрышки идущей рядом машины. На скорости "девятка" точно перед нами "воткнулась" в столбик, перекувыркнулась, упала, еще раз перекатилась, а затем завалилась в кусты. Послышался треск стекла, крики: "Отбегай, взорвется!" Мы кинулись к машине, думая, что есть раненые, но из окон вылезли люди, живые и невредимые, и кинулись от "девятки", а потом они, видимо, отойдя от шока, подошли к нам, светившим в их сторону фонариком.

- А вы чего здесь?! Как?! Откуда?! - задыхаясь, бессвязно спросил один из них. Глаза у "летчиков" были круглыми как у старых советских кукол.

- Мы-то ничего, стоим, машину попутную ждем, чтобы уехать. Это вы чего-то перед нами падаете! - отвечаю.

Посмеялись. Мужики "оттаяли" немного, а тут и "Газель" подошла. "Девятку" подняли, долго искали ключи зажигания. Нашли у водителя в кармане. Мужики воткнули обратно "баранку", поматерились, посмеялись и уехали в сторону Визимьяр, а мы опять остались стоять на шоссе. Машин было еще меньше.

И мы уже подумывали идти ночевать в лес, в нашу землянку на соседнем озере, как вдруг появилась белая "пятерка". Мы замахали руками, но машина также прошла мимо. Затем вдруг развернулась и подъехала к нам.

- А вы чего, мужики, здесь стоите ночью, да еще с ребенком? - спросили из машины.

- Так уехать не можем, не останавливается никто, - отвечаю.

- Можем взять одного с ребенком.

- Нет, мужики, если ехать, то всем или никому.

В машине посоветовались.

- Ладно, залезайте.

Машина взяла с места, и ее понесло боком, но водитель справился с управлением, и дальше уже "пятерка" шла, как канатоходец по тросу, но все равно чувствовалось, как уходит асфальт из-под колес.

Идущая впереди машина упала на противоположную сторону. Ее занесло. А мокрый снег шел без конца.

В дороге выяснилось, что сидящий за рулем парень, сын тогдашнего нашего президента республики Зотина, а его попутчик - шеф местного "Лукойла". Непростые люди, оказывается, подобрали нас на пустынном шоссе, где не останавливались даже те, кто обезан был остановиться. "Непростые" люди оказались вполне простыми мужиками. За разговорами и не заметили, как подъехали к Азяково. И тут уже "сломались" наши спасители. Но даже в этой ситуации "лукойловец" проявил инициативу и, остановив пригородный автобус, посадил нас на него. Мы поблагодарили мужиков от всей души, рассчитались и двинулись ближе к дому. Подъезжая к городу, мы заметили знакомую белую "пятерку", видимо, обогнавшую нас. Она стояла на противоположной обочине, явно в аварийной ситуации. Труден был путь домой для многих в этот день падающего мокрого снега, мистичен...

Что-то общего было в этих двух случаях: мокрый снег, падающая перед нами машина. Что же дальше? А дальше в салоне машины... вновь ударил вязкий бас, вместе с "мясом" настоящих битовых барабанов взвился в небеса фальцет Гиллана, и в жестком ритме рванула в третий раз за небольшое время "Звезда автострады". И машина завелась...

Вскоре мы были в городе.

Александр Токарев, г. Йошкар-Ола