Месть змееголова
Геннадий Побожий, г. Байконур
Июнь выдался жарким. Спиртовой столбик термометра даже ночью не опускался ниже 30оС. Начиная с раннего утра, он с маниакальной настойчивостью тянулся к верху, застревая после обеда на отметке 42-46оС, и это в тени. В городе раскалились дома, плавился под ногами асфальт. Колдобины, залитые по весне гудроном, растекались черными лужами и разносились шинами по асфальту, обнажая те самые пресловутые ямы.
Раскаленный, тягучий воздух застыл в пространстве домов. Зноем несло от всего - зданий, столбов, деревьев, дорог. Жара давила на организм. Тяжело было двигаться по улице, вдыхая горячую смесь воздуха и отработанных автомобильных выхлопных газов.
Рабочая неделя заканчивалась. И просто преступно было оставаться в выходной день в городе.
Вечером в субботу на семейном совете было решено поехать к речке на отдых. А так как Сыр-Дарья имеет быстрое течение, и довольно грязная река, несущая в своих водах тонны песка, приняли решение поехать на Куан-Дарью.
С утра сборы заняли несколько минут. Палящее солнце только начинало свой длинный, дневной путь над горизонтом, а мы уже были в пути.
Выехав за город, машина повернула по степной дороге на юг, там, где размеренно и неспешно несет свои воды река, теряясь в бескрайней степи. Путь предстоял нелегкий. Лента дороги, петляя в степи, начиналась с "гребенки", которая растрясала жирок лучше всяких массажеров, сменялась ухабами и, вырываясь на простор, влетала в наносы песка. Машина натужно ревела, выползая из него, и устремлялась к очередному препятствию. Сильно не разгонишься, расстояние не длинное - 65 км, но быстрее чем за два часа не доберешься.
Безжалостное солнце выжгло всю растительность. Бурые кустики каких-то растений перемешались с выгоревшим от жары до золотистого цвета ковылем. Деревенеющая верблюжья колючка ощетинилась во все стороны острыми иглами. Кое-где попадаются отдельные, чахлые, темно-зеленые кусты саксаула.
Кажется, что живности практически нет, даже суслики и тушканчики исчезли, перейдя на ночной образ жизни. Но нет, иногда по обжигающему песку дороги, подняв параллельно земле хвост, перебирая лапами, несутся прочь от машины варанчики. Им жара нипочем. Да мелкие пичуги, перелетая с кустиков травы, жаловались друг другу на жару, выискивая разных жучков.
Уже заехав далеко в степь, увидели тощую лису. Бежит, торопится в свою прохладную нору от поднимающейся жары. Интересно, повезло ей этой ночью на охоте или возвращается голодная и злая? Скорее всего, ее ждет потомство. Да, тяжело нынче в степи.
У реки, вдоль дороги, раскинулись заросли саксаула. И вдруг мелькнули в кустах косули. Может быть, приходили на водопой, а может, пощипать зеленый тростник. Река - это огромный зеленый оазис в выжженной степи. Услышав шум машины, они рванули внутрь зарослей. Мы остановились понаблюдать за животными. Шесть косуль, мелькая меж кустов, скрылись за барханом. А одна козочка отстала. Пробежав немного, она остановилась. Подняв голову, замерла, внюхиваясь в воздух. Постояв, и ничего подозрительного не обнаружив, она, не торопясь, перебежала на вершину холма и опять застыла.
Мы не стали ждать, когда животное исчезнет из виду, тронулись дальше. Дорога пошла вдоль реки, скрытой от глаз саксаулом и высокими берегами. Но вот мелькнула голубая лента из-за кустарника. Воды в реке прибавилось, она поднялась, затапливая прибрежные окрестности.
Пока ехали вдоль реки до места отдыха, никого не встретили на пути. Людей не было. Остановились. Висящую в воздухе тишину иногда нарушали шлепки по воде. Это белый амур, подпрыгивая над водой, рвал зеленые, молодые побеги тростника. Да змееголов поднимался на поверхность, делая шумный вдох воздуха и, уходя в глубину, бил хвостом по воде.
От берега реки вглубь степи уходила лощина. По ней раньше мы подъезжали к воде. На этот раз ее затопило. Вода уходила в степь на несколько сотен метров. Там, где три недели назад натягивали тент, плескались волны.
Безжалостное, палящее солнце поднялось высоко. Его обжигающие лучи своими щупальцами дотягивались до всего живого и неживого. Раскаленный песок обжигал босые ноги. Невозможно было стоять на этой раскаленной сковороде. Но у воды жара казалась не такой сильной.
Достал три спиннинга. Один настроил и отдал дочери. Она тут же вошла по колено в воду и сделала заброс.
- Ой! Сколько здесь маленьких рыбок! - крикнула нам дочь, - они тыкаются в ноги и щекочутся.
Второй, легкий, спиннинг достался жене. Она тоже не заставила себя ждать, и блесна полетела в воду.
Пока я настраивал свою снасть, раздался возглас жены: " Я, кажется, что-то поймала!" Спиннинг, поднятый высоко, сгибался дугой, с каждой секундой готовый сломаться в нескольких местах.
- Света, опусти спиннинг ниже, а то он сейчас сломается, - крикнул я жене. Она незамедлительно последовала совету. И вот у ее ног плавает полукилограммовый жерех. Не успели мы снять рыбу с крючка, как и дочь подтащила такого же собрата.
- Девочки, сегодня жереха ловим по принципу "поймал - отпусти". Много рыбы нам не надо. Оставим себе щуку да змееголова, если, конечно, поймаем, - предупредил я своих женщин, - да несколько хороших жерешков.
- Жара нарастает, жереха мы к вечеру не сохраним, - поддержала меня жена.
Пока я устанавливал тент, мои женщины поймали по несколько жерешков. Я отошел от них метров на сорок и сделал заброс. Ничего. Второй, третий. Стараюсь провести блесну в нижнем слое, там должен быть жерех покрупнее. Проводка - пусто. В очередной раз блесна бороздит придонный слой воды. Зацеп - и первая потеря. Привязываю следующую приманку. Уже подводя ее к берегу, вижу, как из ниоткуда появилась травянка и с яростью схватила блесну. Восьмисотграммовая щучка открыла мой счет.
Минут через пять блесну взял жерех граммов на четыреста. Я подводил его к себе, когда заметил, что за ним идет змееголов. Увеличиваю обороты катушки, "змей" не отстает от жертвы. Так он оказался возле меня в двух метрах.
Вода прозрачная, все как на ладони. Жерех основательно сел на три крючка. Я отпускаю его в свободное плавание. И в этот момент змееголов хватает жереха поперек туловища. Останавливается. Я, конечно, понимаю, что мне его практически не взять - долго ему придется заглатывать такую рыбу. И нет ни одного голого крючка, чтобы мог он хотя бы теоретически зацепиться. Но, зная жадность змееголова, я оставляю себе единственный шанс: когда он проглотит рыбу, я попытаюсь волоком вытащить его на берег, благо он в этом месте пологий.
Но счастье в этот раз было на его стороне. Постояв с минуту, он с рыбой в зубах отправился в камыш, чего я допустить не мог. Из камыша с моей леской его не достать. Я стал тащить "змея" к берегу. Почувствовав сопротивление, хищник отпустил жертву. Но уплывать не торопился. Пока я снимал с крючка жереха, он медленно стал уходить с мелководья на глубину. Через несколько секунд исчез. Я сделал несколько бросков в предполагаемом направлении, но змееголов ушел в неизвестность.
На жереха было больно смотреть: оба бока были порваны, из ран сочилась кровь. Он был уже не жилец. Постояв на этом месте с полчаса, поймал с десяток жерехов. Все они отправились в родную стихию. Мои девочки тоже ловили жереха и отпускали.
Наконец-то я решился "оторваться" от этого места и прогуляться вверх по реке. Прошел метров шестьсот. Редко где есть подходы к реке. Вода затопила прибрежный тростник, поднимающийся до трех метров высотой. О забросе блесны можно было даже не помышлять.
Но нет, не все так плохо. Пройдя еще метров сто, увидел, что тростник практически исчез. В воде стоял чахлый камыш. Здесь я решил попытать счастья.
Окончание следует
Рыбалка круглый год № 14(100), 2006 г
