Любовь к рыбе – поэтическая и гастрономическая
Николай Красильников, г. Москва
Поэт Николай Старшинов был страстным рыболовом. О своем увлечении он написал несколько прекрасных книг стихов и прозы. Однако, в отличие от многих рыболовов, Старшинов рыбу не ел, а улов раздаривал своим близким и знакомым. И все-таки рыбные блюда (за редким исключением) любили многие поэты, писатели, ученые… В жареном, вареном, копченом, вяленом и других приготовлениях. Об этом красноречиво свидетельствуют их произведения. И правда, какой праздничный стол обходится без даров Посейдона?.. Но прежде чем накрыть такой стол, надо сначала наловить рыбы или, по крайней мере, сходить в ближайший магазин, потом приготовить ее. Дело не такое простое, как кажется на первый взгляд. Давайте и мы отправимся вслед за Николаем Заболоцким в рыбную лавку:
…Тут тело розовой севрюгиПрекраснейшей из всех севрюг,Висело, вытянувши руки,Хвостом прищеплено на крюк.Под ней кета пылала мясом,Угри, подобные колбасам,В копченой пышности и лениДымились, подогнув колени,И среди них, как желтый клык,Сиял на блюде царь-балык.
Рыбу одинаково любили в разных приготовлениях простолюдины и царские особы. Полтора века назад один из самых совестливейших русских поэтов Н.А. Некрасов констатировал: “Попова каша — с маслицем, попов пирог — с начинкою, поповы щи — со снетком”. Но тут, как говорится, кому что по вкусу. А вот еще раньше, за несколько столетий до Некрасова, римский ученый Флавий Магнус Аурелий Кассиодор в одном из своих трудов отмечал: “Обыватель может есть все, что случится: к царскому же столу принадлежат редкие деликатесы, как, например, живущая в Дунае рыба карп”. Кстати, карп — это тот же “прирученный” — сазан. Об этом рассказывает Эдуард Багрицкий в стихотворении, посвященному сазану:
Закованный в бронзу с боков,Он плыл в темноте колеи,Мигая в лесах тростниковКопейками чешуи.Зеленый огонь на щеке,Отвисли косые усы,Зрачок в золотом ободкеВращается, как на оси.Он плыл, огибая пруды,Сражаясь с безумным ручьем,Поборник проточной воды —Он пойман и приручен.
По-фламандски ярко и живописно запечатлел рыбный стол в своей оде Гаврила Романович Державин:
Багряна ветчина, зелены щи с желтком,Румяно-желт пирог, сыр белый, раки красны,Что смоль, янтарь — икра, и с голубым перомТам щука пестрая — прекрасны.
В этом ряду следует вспомнить и не менее известного гурмана, великого баснописца И.А. Крылова, потчевавшего в одной из своих басен Демьяновой ухой соседа Фоку: “… И не давал ему ни отдыха, ни сроку”.
Да, уха, приготовленная от души — с перчиком и лавровым листом, — всегда желанна и аппетитна. Перед таким душистым кушаньем вряд ли кто устоит. Вот и персонаж романа М.А. Шолохова откровенно говорит: “…Ради ухи из окуней согласен на любую жертву… Пообещай мне тарелку хорошей ухи, и я пешком уйду”.
Судя по отрывку из стихотворения рыбные блюда были не чужды и Борису Пастернаку:
По соседству в столовойЗелень, горы икры.В сервировке лиловойСемга, сельди, сыры…
Герой же Владимира Набокова из про- изведения “Приглашение на казнь”, знаток сервировки, признается: “… — Вот — столовое вино, вишневка: вот рыбка. Не знаю, как остальные, но я большой охотник до леща”.
Рыбу не только ловить, но и приготовленную умелыми руками обожали С.Т. Ак- саков, А.Н. Островский, А.П. Чехов, И.С. Шмелев, К.Г. Паустовский, М.А. Булгаков, а ближе к нашему времени — В.Ф. Боков, В.А. Солоухин, В.П. Астафьев, В.И. Личутин… Эта своеобразная любовь прослеживается в некоторых их произведениях. Конечно, Николай Старшинов в этом ряду — исключение. Но ведь тянуло же его всю жизнь к свежести реки, к неподвижно застывшему на воде поплавку, вдруг перебежками заскользившему в сторону, потом резко нырнувшему вглубь. Стоп. Подсечка… Есть! А кому достанется рыба — это уже не суть важно…
«Рыбалка круглый год» №3(329), 2016 г.
