Ложь во благо
Геннадий Побожий, г. Краснознаменск
– Николавна, здравствуй! – с самого порога поздоровалась, с небольшой одышкой от быстрой ходьбы, и раскрасневшаяся с мороза, подруга Валентины Николаевны. – Здравствуй, Галь! – Валентина сидела на диване и смотрела телевизор, – заходи, дорогая.
Зная свою подругу уже больше пятидесяти лет, Валентина Николаевна поняла, что Галка “принесла в клюве” очередную деревенскую сенсацию, ну, в крайнем случае, сногсшибающую новость.
Я тебе хотела рассказать про своего дурня. Вот уж анекдот, так анекдот вчера получился!
Она театрально затянула паузу, но видя, что подруга только смотрит на нее и молчит, продолжила, –Вчера, с самого утра, пока я возилась с завтраком, Коля накормил скотину, и устроившись на диване, включил телевизор. А там ни одна программа не работает.
– Галь, у нас телевизор сломался!
Я с кухни захожу в комнату и вижу, как мой дед уже расчистил место на столе и поставил телевизор посредине. – Как сломался, не верю я, у нас он хоть и старенький, но рабочий, и показывал хорошо. Придется новый покупать.
– А я его сейчас попробую починить,
– Николай выключил телевизор и развернул к себе задней стенкой, – может, еще и послужит.
Смотрю, а у него уже на столе и отвертка лежит, и еще какие-то инструменты. У меня уж душа сразу в пятки ушла. Ремонтировать собрался. А ты ведь, Валь, знаешь, чем эти ремонты заканчиваются? Он хоть всю жизнь электриком проработал и свет провести может, и пробки поменять, но вот чтобы отремонтировать какую-нибудь вещь… Все когда-то началось с ходиков. Перестали они бегать. Взялся отремонтировать, разобрать смог, а вот собрать… Долго еще после наши дети этими шестеренками играли, по столу юлой их заводили. После стиральную машину отремонтировал – выбросили. Потом был приемник… И теперь вот за телевизор решил приняться. А ты же знаешь, какой он упертый, если уж в голову стукнуло, камни с неба будут падать, а он от своего не отступится. Чувствую, конец нашему телевизору приходит. И нужно его спасать. Может, еще и поработал бы, если бы Лешка, Нюркин сын, посмотрел его. Он разбирается в этом. И я начинаю издалека.
– Коль, а ты скотину покормил?
– Конечно, – отвечает, а сам очки надевает и отвертку в руки берет. Я помолчала и продолжила.
– Коль, что-то рыбки захотелось, сходил бы на рыбалку. Глядишь, на ужин рыбы нажарили бы!
Смотрю, рука с отверткой зависла, и он положил ее на стол.
– Так ведь на Маневское озеро уже поздно ехать, а речка еще понормальному не замерзла. Извини, дорогая, но ловить пока негде. И он снова взял отвертку в руку.
– Коль, – не сдавалась я и стала лихорадочно перебирать в голове, разные варианты, которые смогли бы отвлечь его от телевизора и, даже не подумавши, выпалила, – а ты на наше озеро сходи.
– Ты что, ничего не могла придумать лучше? – встрепенулась Валентина Николаевна, там же у нас, кроме лягушек, и никого не водится. Но отступать мне некуда, нужно спасать телевизор, выпроводить хоть на часок Николая из дома. И меня понесло.
– Не знаю, правда, или нет, но вчера у магазина стояли Григорий с шуряком, с рыбацкими причиндалами, и на ящике лежало в пакете килограмма три отборной плотвы. Были уже под хмельком и, видимо, хотели продолжить, за бутылку водки продавали. Я еще у них спросила, откуда рыба, чтобы тебе рассказать. И знаешь, что они мне сказали, – из нашего озера. Я не поверила, тоже про лягушек вспомнила и посмеялась над ними, что, мол, врете, там рыбы со времен царя Гороха не водится. А Гришка мне в ответ сказал, что все так думают и там не ловят. А вот они туда частенько наведываются и без рыбы не возвращаются.
Мой задумался, и рука опустилась на стол. Отложил в сторону отвертку. Что-то под нос себе забормотал, разобрала, что телевизор можно и вечером посмотреть…, а вдруг это правда…
– А что, и погода сегодня хорошая, пойду-ка прогуляюсь, – вставая из-за стола, задумчиво произнес мой дед.
– Галь, ты телевизор не трогай, я его вечером посмотрю.
Дед мой встал из-за стола и пошел в сени. Долго там чем-то гремел. Вскоре зашел в комнату, оделся потеплее и вышел. В окно я видела, что с ящиком на плече и пешней в руках он потянулся в сторону озера.
Я же, не теряя времени, метнулась к Нюрке. Лешка сидел за столом и чинил чей-то телевизор.
– Лешенька, обратилась я к нему, – у нас телевизор сломался, сегодня с утра включили, а он не показывает. Ты бы зашел, посмотрел. А то уже мой дед хотел ремонтировать его, да я не дала. Уж лучше сразу на помойку, после его ремонта станет только хуже.
– А вчера он работал? – спросил Леша.
– Работал, Лешенька, работал. До позднего вечера мы с дедом смотрели концерт.
– Теть Галь, тогда потерпите до пяти часов вечера. Сегодня день профилактики. До пяти часов телевизор работать не будет, – успокоил он меня.
Иду домой, а меня зло распирает, – Вот паразит старый, чуть не раскурочил телевизор.
А еще в голове вертится вопрос, как же мне выкручиваться, когда домой вернется без рыбы? И что придумать, не знаю… Думаю, что наступление лучше обороны: как только заявится,устрою маленький скандал, глядишь, и забудет о рыбалке.
Уже ближе к вечеру мелькнула тень в окне, торопливые шаги в сенях, звонко загремел опущенный рыбацкий ящик, похоже пустой, с рыбой он по-другому гремит. Да и откуда в нем рыбы оказаться.
Забегает в комнату, весь возбужденный и взъерошенный.
– Галь, а где наш безмен?
Тут у меня сердце и зашлось.
– Помнишь, Валь, наш безмен? Такой большой, с гирькой на одном конце. Вот думаю, и мой последний день пришел. Если он этой гирькой по голове стукнет, то и поминай, как звали.
– Коль, – говорю я ему сразу севшим голосом, – так он в кладовке на стенке висит.
Он снова выскочил в сени, звоном зашлось пустое ведро, о которое, похоже, он споткнулся, что-то гулко приземлилось, падая на пол. Все утихло. Дверь отворяется, и мой вносит на безмене огромного налима.
– Галь, а ну-ка глянь, – довольно произносит он, – сколько завесила эта зверюка, а то я не вижу.
В рыбине было 4 килограмма 400 граммов.
Вечером, когда мы сидели за ужином, ели налимятину и смотрели телевизор, Коля мне рассказал, как он его поймал. И поймал именно в нашем озере. – Пришел, – говорит, – на озеро. Мужиков нигде не видно. Прошелся по льду, высматривая старые лунки, но лед был девственно чистым. И тут я, дуралей, понял, что ты меня разыграла.
– Так извини, – говорю, – нужно было выпроводить тебя из дома, не то мы бы сейчас сидели без телевизора. Я это уже понял, а тогда так на тебя разозлился. Думаю: “Вернусь домой, берегись!” А пока, все же нужно пробить хоть пару лунок, а то мужики на смех поднимут. А так хоть поймаю несколько мальков, можно будет отмазаться, что живцов к рыбалке ловил.
Опустил мормышку, сижу ловлю, а рыба-то не клюет. А с чего ей здесь клевать, если ее нету. Злюсь, но ловлю. Уже стала закрадываться крамольная мыслишка, что пора домой собираться и под хихикающими взглядами наших мужиков домой идти. И в это время шевельнулся кивок, раз, другой, да и согнулся, поклонился водичке. Подсекаю, вытаскиваю, а это “сопливый” висит. Тут уж я забыл о своих переживаниях и о смеющихся взглядах. Снова окунаю мормышку, и снова ерш попадается. Так несколько ершиков и попалось. Я уже в раж вошел и достал несколько жерлиц из ящика, снарядил их ершами, да и запустил на глубину, не на что не рассчитывая. А все из-за тебя, ведь это ты мне подала правильную мысль. В озере практически никто не ловит, а вдруг там рыбы развелось, за это время?
Через некоторое время на одной жерлице вдруг поднялся флажок. Пока я это увидел, пока дошел, леска на катушке уже не крутилась. Я взялся за нее, подсек, но понял, что крючок за что-то зацепился. Тяну, а леска не идет, я тяну, а она с места не двигается, вот-вот лопнет. Но потом все же сдвинулось с места. Вначале шло тяжело и бездушно, даже подумалось, что какую-то корягу тащу, но вскоре дернулась рыба, раз, другой, да так, что пришлось стравливать леску. И все же я его вытащил. А самое интересное, что пока рыбачил, никого вокруг не было, а вот когда стал вытаскивать, собрался народ. Вначале пацаны подбежали, а после и пару мужиков подошло.
– Вот так, Галь, твоя ложь, обернулась благом, – засмеялась Валентина Николаевна, подводя резюме под рассказом, – и телевизор спасла, и рыбки поели.
– Нет, это даже не то. Главное в другом, – она опять засмеялась, – главное в том, что деревенские мужики открыли для себя новое место рыбалки, у себя под боком. Мой-то дурень, уже чуть свет, побежал на озеро. Сказал, что наловит живца и вечером пойдет на ночную рыбалку: налим, он же в основном, ночью ловится.
А я когда к тебе шла, не утерпела, решила сделать крюк и возле озера пройти, взглянуть на своего, как он там? Сидит. А вокруг еще десяток мужиков сидит. Ловят…
