Кто куда в эту ночь, ну а мы – за налимом!
Виталий Волков, Волгоградская обл.
Фото автора
Стреляя в тёмное небо искрами, наш костёр, сложенный из трёх толстых брёвен, разошёлся до такой степени, что подвешенный над ним котелок закипел в считанные минуты. Когда я разливал кофе по кружкам, на вершинке одного из фидеров забряцал бубенчик. Настя выматывала снасть с видимым усилием, и уже на береговой отмели, осветив воду налобным фонариком, удивлённо воскликнула:
– Сомёнок попался!
– Налим, – поправил я машинально, и ещё не веря до конца в удачу.
Осенние рыбалки отличаются от летних, главным образом, тем, что ещё в начале недели начинаешь тщательно изучать прогноз погоды на выходные. Всё пытаешься угадать: «небольшой дождь» в течение дня – это редкие капли с неба, или нудный сеятель, застилающий округу непроглядной мутной пеленой?..
В тот субботний день погода нам явно благоволила. Осадки в виде то ли дождя, то ли снега были обещаны метеорологами только после девяти часов вечера. А в середине дня над пойменным лесом, едва не задевая оголившиеся макушки деревьев, висели в неподвижности угрюмые тёмные облака, однако ничем неприятно-мокрым пока не грозили. Температура была чуть выше нуля, но в полном безветрии, которое, в общем-то, нечасто выпадает поздней осенью, было достаточно тепло. Над лесом стояла такая тишина, что казалось, будто он нарочно затаился в ожидании скорого прихода зимы.
Вода в длинном и глубоком озере была непривычно-зелёная, будто ещё не избавилась от следов летнего цветения. Всё из-за того, что иссяк ручей, который перетекал из другого озера и освежал воду. Мы ждали уклейку, которая именно в этом месте очень хорошо ловилась по весне. Но на размоченный хлеб, подброшенный в качестве прикормки, отозвались лишь силявки до того мелкие, что их не интересовали ни опарыши, ни кусочки навозных червей.
Не срослось у нас с живцом и на соседнем озере с более чистой водой. Только одна плотвичка чуть больше ладони попалась Насте на опарыша, и опять тишина, будто и нет здесь больше другой рыбы. Раз первосортным живцом разжиться не удалось, у нас был припасён план «Б».
Ерик, который в паводок соединялся с Волгой, в этом году замылся песком и сильно обмелел. Если ещё в прошлом году по осени я переходил его вброд по пояс, то теперь глубина едва ли была по щиколотку. Перед мальками встал непростой выбор: уходить на большую воду и становиться кормом для хищников, либо оставаться в заводинках и надеяться на то, что осенью случится подъём воды, который оживит и наполнит ерик.
Здесь мы с Настей не первый раз запасались живцом, хотя и довольно мелким. Получалась своего рода загонная охота: супруга шла по отмели, загоняя мальков в угол небольшой лужицы под свисающие ветки кустарника, а я зачёрпывал мелких плотвичек сачком. Несколько десятков рыбёшек нам вполне было довольно.
А дальше привычный путь через лес и колючки к берегу Волги. Здесь мы не были ровно две недели, но изменения, которые произошли за это время в природе, сильно бросались в глаза. После первых морозов до – 8 градусов (а в пойме, думается, и ещё сильнее) листва на деревьях скукожилась и опала разом, образовав под ногами сплошной бурый ковёр. Пахло терпко и сладко одновременно – таков запах осеннего увядания.
Спустившись с высокого берега к воде, я увидел на песке чёткие отпечатки лапок, очень похожие на кошачьи. Потоптался на чистом месте зверёк своей мягкой поступью да скрылся где-то в кустах, и, судя по всему, было это недавно. Показал следы Насте, и супруга согласилась: да, действительно, похоже на кошачьи подушечки. Только откуда здесь кошки? Не найдя ответа, пошли дальше к намеченному месту.
Две недели назад мы уже коротали здесь вечер рядом с ярко пылающим костром, который шипел, плевался искрами, и его алое чрево покрывалось чёрными оспинками от падающего с неба дождя со снегом. Только та рыбалка прошла впустую, и, устав напрасно мокнуть, мы уехали довольно рано. А теперь вот решили повторить попытку, всё ещё надеясь на судака, который в этом месте ловился в прошлые годы. Но тайной нашей надеждой и большим желанием был налим. Раньше мы лишь случайно ловили эту загадочную рыбу и никогда не выезжали за ней намеренно. Честно говоря, не были уверены в успехе и на этот раз, хотя и место, и сезон, и погода были самые, что ни на есть налимьи.
Я стал готовить снасти, супруга решила подсобрать дров к нашему костру, чтобы было с запасом. Заглядевшись, как ловко Настя несёт охапку сушняка, полез в карман за фотоаппаратом, и тут за спиной, буквально в двух метрах, услышал пронзительное и настойчивое «Мяу!».
Под бревном на песке сидела кошка, жмурилась, глядя на нас, громко и требовательно мяукала. На привычное, вроде бы, «кис-кис!» лесной зверь отреагировал странно, отбежав подальше и схоронившись среди веток. Рыже-серая окраска делала кошку совершенно незаметной среди бурой листвы и посеревших коряг и брёвен.
Настя сразу окрестила её Машкой. Но несмотря на явный интерес к неожиданно появившимся в её владениях людям, Машка относилась к нам с большой опаской и недоверием. И даже не сразу приняла угощение, которое мы подкинули к её укрытию. Наверное, кошку эту в лес когда-то давно завезли её хозяева (увы, некоторые считают это самым лучшим и «гуманным» способом избавиться от домашнего животного), и ей волей-неволей пришлось одичать. Конечно, после такого поступка потеряешь всякое доверие…
Гладь реки была как зеркало, в которое смотрелось низко висевшее свинцового цвета небо, разглядывая угрюмо кучковавшиеся облака. Не дожидаясь темноты, мы забросили два фидера и две донки, наживив их поровну мальками и пучками навозных червей. А в прошлую рыбалку вышло так: едва начало смеркаться, как вершинки удилищ начали встряхиваться от резких поклёвок. Но как ни старались мы подсечь вовремя, так ничего путёвого у нас не вышло, только раз за разом приходилось насаживать новых мальков. Это совсем не походило на судачьи поклёвки, потому что судак берёт уверенно и глубоко заглатывает живца, тем более некрупного. Поэтому мы грешили на окуней или, что вернее, на мелких голавликов.
В этот раз первая поклёвка случилась на ту донку, крючок которой был наживлён пучком навозников. Вроде бы тяжести никакой, но леска при вываживании шла против течения. К удивлению, наживкой соблазнился окунёк, хотя рядом стояли фидеры, заряженные мальками. А вот когда небо по краям стало насупливаться, предвещая скорую темноту, зазвякали и другие колокольчики. Сначала Насте, а следом и мне удалось подсечь вовремя. Только досаду и разочарование приносил в обоих случаях улов: на крючках висли голавлики граммов по двести, которые в предзимье спешили отъесться впрок, не гнушаясь никакой наживкой. Хорошо, хоть не успевали глубоко заглатывать крючок, а потому возвращались в воду, отделавшись лишь лёгким испугом (а может быть, и не испугавшись вовсе!).
Весело затрещал костёр, лаская длинными красными языками толстые брёвна, и превратив наш кусочек берега в какой-то обособленный мирок, находиться в котором так уютно и спокойно. Пока булькали в котелке пельмени, Настя всё пыталась приручить нашу неожиданную соседку, ласково клича её Машкой. Кошка только отбегала подальше, хоронясь под поваленные стволы деревьев, и жмурилась оттуда, а потом и вовсе задремала, но совсем не уходила. Немного погодя, когда устроились мы ужинать, на высоком берегу за спиной услышали протяжное «Мяу!», и два зелёных глаза отразили в темноте свет нашего фонарика.
– Наверное, поблагодарила нас за угощение и пошла спать, – проводила её взглядом Настя.
Осенняя ночь, особенно в пасмурную погоду, не наступает крадучись, как это бывает летом, – она разом накрывает округу, будто плотным ватным одеялом, которое вовсе не пропускает свет. В такой кромешной непроглядности, которая окутала и застила всё вокруг, посетило меня удивительное спокойствие. А может, это я так разомлел после плотного ужина, сидя рядом с пышущим жаром костром. Так или иначе, а Настя первая уловила слухом осторожное позвякивание бубенчиков, и потом, в момент решительной поклёвки, ловко прыгнула к удилищу, как та кошка.
Долго ещё, сидя у костра и обсуждая радостно неожиданную и в то же время долгожданную поимку, мы смеялись над тем, как Настя приняла налима за сомёнка. Даже если бы мы больше ничего не поймали, рыбалку можно было считать удавшейся. Но не прошло и получаса, как мне тоже выпала удача взяться за вываживание. Налим – рыба упористая, особенно когда согнёт свой длинный хвост колесом, а потом, уже на берегу, извивается коричневой змеёй, всё выскальзывая из озябших пальцев.
Оба налима взяли на малька, но у нас ещё были заготовлены и другие наживки: черви, креветки и пойманная в озере плотва, которую мы решили пустить на резку. И когда я нарезал нежное филе тонкими полосками, из темноты, словно привидение, снова появилась Машка. Деловито поводя мордочкой, она ловила приманивший её запах свежей рыбки. Получила, конечно, свою долю, но погладить себя так и не разрешила…
Удивительно хороша была эта осенняя ночь, когда и думается легко, и дышится легко несмотря даже на то, что костёр в безветрии постоянно окуривал нас дымом. А налимы… В эту рыбалку у нас их оказалось целых два, и попались бы ещё, если б не прогнала нас с берега дождевая морось, которая начала пылить с неба ближе к полуночи всё в той же тишине и безмолвии. Но с рекой мы не прощались, ведь знакомые любители охоты за налимом говорили, что ближе к зиме в нашей Волге начинают попадаться рыбы до двух килограммов. А значит, сезон донной ловли ещё не оканчивается!
РЫБАЛКА КРУГЛЫЙ ГОД № 22(348), 2016 г.
