Крещенская купель
На Руси издревле было принято в Крещение окунуться в купель-прорубь, сделанную во льду водоема. В некоторых местностях купель для мужчин и женщин делали одну, а в более, так сказать, продвинутых поселениях они делались отдельно недалеко друг от друга и обносились тканевыми ширмами-загородками с пологом. Между прочим, то, что мы сейчас называем лунками, наши предки называли кельками, от купелька.
К Крещению на довольно большой реке, на берегу которой стоял уездный город, были сооружены две купели с ширмами. В Крещенский день купец Прохор Сихов – мужчина средних лет, крепкого телосложения, согласно подошедшей очереди, спустился по лесенке в воду, окунулся с головой и исчез. Присутствовавшие мужики подумали, что он решил нырнуть поглубже.
Прошло больше минуты. Прохора нет. Мужики забеспокоились. И вдруг в загородке женской купели сотворился переполох. Оттуда понеслись визг, вопли, всевозможные выкрики. Тут же из ширмы выскочили несколько женщин в чем мама родила и опрометью помчались по снегу кто в недалекие камыши, кто к стоящим вблизи конным упряжкам. Мужчины у своей купели попервах оторопели. Что же такое стряслось, что так напугало благонравных, богобоязненных женщин?
Внутри загородки находились три женщины, которые только готовились раздеваться, но и они тоже ошарашенно выскочили оттуда, подбежали к мужчинам и одновременно стали объяснять произошедшее, но так взахлеб вопили, что ничего понять было невозможно. Тогда мужики сами поспешили к женской купели.
Заглянув внутрь загородка, увидели Прохора. Он стоял у проруби, посиневший, дрожавший, выбивая зубами частую дробь. На голени его правой ноги кровоточила продолговатая рваная рана со свисающим из нее обрывком толстой нитки. Когда мужики привели Прохора в себя, он рассказал: «Окунувшись в воду с головой, мне показалось, что какая-то нечисть схватила меня за ногу пониже колена и потащила под лед. Испугался, растерялся. Потом открыл глаза, увидел над собой свет. Под руки попалось что-то твердое. Ухватился, оказалась лестница. Подтянулся за перекладины и рванул ногу. Почуял страшную боль, но и то, что освободился. Вынырнул из воды, хватанул воздуху и, услышав бабьи вопли, визг, увидел, как они выскакивают за ширму, понял, куда попал. Первая мысль – спасся. Вторая – что делать. Если выскочить за бабами, мужики подумают, что это я так специально подшутил. Еще морду набьете. Стою, дрожу, а тут и вы подоспели».
В ране Прохора обнаружили и, дав ему еще стакан водки, выдернули здоровенный кованый крючок. По особенностям ковки определили, что он сделан кузнецом Никитой Живцовым. Никита, покрутив крючок в кулаках, сказал, что 20 штук таких крючков ему заказывал дед Иван Матеев для перемета. Дед Иван признался, что его крючок, но в конце прошлого лета какая-то рыбина утащила у него этот перемет.
Мужики стали гадать: какая же рыбина могла утянуть перемет? Выяснили, что крючки дед заряжал: раками, медведками, выползками, рыбьей резкой и лягушками. Предположение высказывались разные. Это мог быть и сом, и щука, а то и крупный сазан. К общему мнению так и не пришли. А виновник этого происшествия обнаружился следующим летом.
В одном из затонов ниже по течению бреднем был пойман 8-пудовый сом с обрывком перемета деда Ивана. Один крючок находился у него в пасти, два вонзились в брюхо и хвост, а еще несколько тащились за ним на обрывке шнура. Длина сома была около трех метров. Рыбаки определили, что его вес был бы еще большим, но крючки перемета мешали ему продуктивно питаться. Из-за этого он исхудал, и по этой причине на зиму в яму не залег.
Вот такую легенду-быль до сих пор рассказывают в наших краях.
Александр Кротов, п. Донской
К Крещению на довольно большой реке, на берегу которой стоял уездный город, были сооружены две купели с ширмами. В Крещенский день купец Прохор Сихов – мужчина средних лет, крепкого телосложения, согласно подошедшей очереди, спустился по лесенке в воду, окунулся с головой и исчез. Присутствовавшие мужики подумали, что он решил нырнуть поглубже.
Прошло больше минуты. Прохора нет. Мужики забеспокоились. И вдруг в загородке женской купели сотворился переполох. Оттуда понеслись визг, вопли, всевозможные выкрики. Тут же из ширмы выскочили несколько женщин в чем мама родила и опрометью помчались по снегу кто в недалекие камыши, кто к стоящим вблизи конным упряжкам. Мужчины у своей купели попервах оторопели. Что же такое стряслось, что так напугало благонравных, богобоязненных женщин?
Внутри загородки находились три женщины, которые только готовились раздеваться, но и они тоже ошарашенно выскочили оттуда, подбежали к мужчинам и одновременно стали объяснять произошедшее, но так взахлеб вопили, что ничего понять было невозможно. Тогда мужики сами поспешили к женской купели.
Заглянув внутрь загородка, увидели Прохора. Он стоял у проруби, посиневший, дрожавший, выбивая зубами частую дробь. На голени его правой ноги кровоточила продолговатая рваная рана со свисающим из нее обрывком толстой нитки. Когда мужики привели Прохора в себя, он рассказал: «Окунувшись в воду с головой, мне показалось, что какая-то нечисть схватила меня за ногу пониже колена и потащила под лед. Испугался, растерялся. Потом открыл глаза, увидел над собой свет. Под руки попалось что-то твердое. Ухватился, оказалась лестница. Подтянулся за перекладины и рванул ногу. Почуял страшную боль, но и то, что освободился. Вынырнул из воды, хватанул воздуху и, услышав бабьи вопли, визг, увидел, как они выскакивают за ширму, понял, куда попал. Первая мысль – спасся. Вторая – что делать. Если выскочить за бабами, мужики подумают, что это я так специально подшутил. Еще морду набьете. Стою, дрожу, а тут и вы подоспели».
В ране Прохора обнаружили и, дав ему еще стакан водки, выдернули здоровенный кованый крючок. По особенностям ковки определили, что он сделан кузнецом Никитой Живцовым. Никита, покрутив крючок в кулаках, сказал, что 20 штук таких крючков ему заказывал дед Иван Матеев для перемета. Дед Иван признался, что его крючок, но в конце прошлого лета какая-то рыбина утащила у него этот перемет.
Мужики стали гадать: какая же рыбина могла утянуть перемет? Выяснили, что крючки дед заряжал: раками, медведками, выползками, рыбьей резкой и лягушками. Предположение высказывались разные. Это мог быть и сом, и щука, а то и крупный сазан. К общему мнению так и не пришли. А виновник этого происшествия обнаружился следующим летом.
В одном из затонов ниже по течению бреднем был пойман 8-пудовый сом с обрывком перемета деда Ивана. Один крючок находился у него в пасти, два вонзились в брюхо и хвост, а еще несколько тащились за ним на обрывке шнура. Длина сома была около трех метров. Рыбаки определили, что его вес был бы еще большим, но крючки перемета мешали ему продуктивно питаться. Из-за этого он исхудал, и по этой причине на зиму в яму не залег.
Вот такую легенду-быль до сих пор рассказывают в наших краях.
Александр Кротов, п. Донской
