Карась на поводке

Рыбалку я проспал. И на речку пришел, когда солнце уже выглядывало из-за пирамидального осокоря. Оно будто ехидно подмигивало: так и надо тебе, засоня!

Дядя Семен уже отрыбачил и складывал на берегу в плетеный мешок из-под лука тяжелых сомов. Скользких, большеголовых. А я стоял в стороне и думал: "Небось, опять на жареных воробьев ловил?"

Серых птах мне было жалко. Хотя, что скрывать, и сам подстреливал их из рогатки.

Когда дядя, довольно крякнув, ушел, я остался один. У меня было длинное ореховое удилище с толстой леской, с гусиным пером-поплавком и ржавым крючком. Нацепив красного червя, я закинул удочку в омуток.

Ждать долго не пришлось. Клюнуло! Хватаю удочку обеими руками и, не подсекая, дергаю на себя - я ведь тогда только-только начинал рыбачить. Снасть со свистом перелетает через голову. Я снова размахиваюсь и отправляю ее в воду. Плюх! И видно, как рыбья мелюзга, словно серебристые гвоздочки, разлетается в сторону. Так повторяется несколько раз. Клюет в общем-то хорошо... Но почему ничего не ловится? Или крючок слишком велик, или рыба для него мала?

Тогда я перехожу на другое место, чуть выше по течению. Может, тут она покрупнее. Снова насаживаю червя. Плюю на него по-взрослому. Ну уж сейчас-то наверняка должна пойматься достойная рыбина. Однако все повторяется, как на прежнем месте: клюет, но хоть бы пескарик повис на крючке...

И когда в очередной раз я со злостью резко дергаю удочку и леска, рассекая воздух, летит через голову, перо-поплавок исчезает из виду. Я верчу недоуменно головой туда-сюда. Смотрю вверх. И вдруг вижу, что поплавок кружится над моей головой, "ныряет". Но что это? На крючке - воробей! И откуда он только подвернулся?

Я подтягиваю к себе птаху. Снимаю ее, а сам ликую: сейчас, сейчас, прямо здесь на костре поджарю, и у меня будет свой сом! Но внезапная жалость к желтоклювому воробышку, еще несмышленому, гасит черные мысли. Я отпускаю перепуганного насмерть малыша. И, видимо, за это рыбацкий бог награждает меня. Поплавок тихо-тихо уходит в сторону по воде и внезапно скрывается из виду.

Я дергаю и хочу перебросить удочку через себя. Да не тут-то было... Там, на конце, что-то задергалось, забурлило... Неужели?! Я подошел к самой кромке воды и стал осторожно выбирать к себе леску. И вскоре из воды показался... карась. Серебристый, с огромную сковородку! Он бы не поместился в нее. Я стал от радости, как папуас, плясать на месте. Во мне все пело, ликовало. Карась так глубоко заглотнул крючок, что я не стал его снимать. Так и повел на поводке вдоль берега, будто бычка к дому...

Николай Красильников, г. Москва