Как ловить жереха
Феликс Доленко
Это было в низовьях Ветлуги. В те далекие годы, когда эти благословенные места еще не обезобразило Чебоксарское... болото. Мой приятель Анатолий (между прочим, доктор медицины) – типичный кабинетный червь. Живя в волжской столице, он не имел ни малейшего представления о рыбалке. Хорошо зная, что я «ушиблен рыбалкой», он попросил взять его с собой. А я, надувшись от собственной значимости, решил поразить его ловлей жереха на спиннинг. Был конец сентября.
Добрались через Юрино, а там пешком и на одолженном ботнике. В тот же вечер отправились на заветный перекат. Главное – был бы жерех.
И он сразу же заявил о себе! Шикарным классическим ударом с буруном и разворотом. Все идет нормально, думал я, лихорадочно прилаживая к удилищу свою «Невскую» – лучшую катушку тех рыбообильных времен.
Заброс, другой, третий... Постепенно выясняется, что объявившийся жерех резвился в гордом одиночестве. Причем демонстрировал повадки самые издевательские. Как я только не изощрялся! Таскал блесну сверху вниз и снизу вверх, пo поверхности и вполводы, отходил от берега метров на 10, чтобы не быть обнаруженным, подбрасывал блесну рыбе под самый нос и проводил ее под тем же самым носом, забрасывая издалека...
Ничего. Ни поклевки, ни стучка. А этот гад ударит – и переместится метров на 20. Я туда, а следующий удар – на прежнем месте. Благо малька вдоль берега было в изобилии. Больше часа так соревновались. Анатолий, внимательно следивший за нашими маневрами, постепенно переключился на окрестные красоты. Я, вконец изнервничавшись, начинаю понимать, что жерех взял верх. И тут...
По мощному удару я сразу понял, что мой оппонент решил таким образом прекратить надоевшую нам обоим игру. Подсек больше для верности (жерех при рывке, как правило, засекается сам). Веду. Очередной рывок – и моя «Невская» выдает великолепную «бороду». Крутить нельзя, слабину давать нельзя. Подняв спиннинг над головой, как флаг, торжественно иду прочь от берега. И рыба идет. Смирно идет. Как раз до того момента, как я начал выволакивать ее на песчаный рубец. Поняв, что запахло керосином, жерех делает последний суперрывок и... отцепляется!
Ни один спринтер в шиповках не передвигался с такой скоростью, как я в болотных сапогах по направлению к берегу, где уловленный красавец мелкими подпрыгиваниями приближался к воде. И он-таки оказался в воде. Ошалев от перемены стихий, он, на глубине сантиметров в сорок, приходил в себя, когда я последним прыжком, по-вратарски, плашмя рухнул в воду и... СХВАТИЛ!
Схватил и торжествующе поднял его над головой. И зря. Скользкая рыбина в очередной раз рванулась и плюхнулась в воду. Уж и не знаю, каким образом плюхнувшись вслед, я нащупал ее в глубине и снова схватил! Тут уж не до торжеств! Отбросив добычу подальше от воды, я взглянул на Анатолия, который буквально остолбенел от всего увиденного.
Что было потом? Потом мы выжали мою насквозь мокрую куртку и остальное, развесили на палках у костра, а я, в костюме нашего прародителя, не меньше часа под полезные, но весьма ядовитые советы приятеля, смущая местных ворон и залетных чаек, носился по песчаной отмели – грелся. К сожалению, принесенные жертвы не приобщили Анатолия к рыбалке. Даже тогда, когда взвешенный жерех потянул на 2 килограмма 750 граммов. Но с тех пор приятель сочувственно прощает мне мелкие житейские и служебные нестыковки. Мне кажется, он делает это из жалости.
Это было в низовьях Ветлуги. В те далекие годы, когда эти благословенные места еще не обезобразило Чебоксарское... болото. Мой приятель Анатолий (между прочим, доктор медицины) – типичный кабинетный червь. Живя в волжской столице, он не имел ни малейшего представления о рыбалке. Хорошо зная, что я «ушиблен рыбалкой», он попросил взять его с собой. А я, надувшись от собственной значимости, решил поразить его ловлей жереха на спиннинг. Был конец сентября.
Добрались через Юрино, а там пешком и на одолженном ботнике. В тот же вечер отправились на заветный перекат. Главное – был бы жерех.
И он сразу же заявил о себе! Шикарным классическим ударом с буруном и разворотом. Все идет нормально, думал я, лихорадочно прилаживая к удилищу свою «Невскую» – лучшую катушку тех рыбообильных времен.
Заброс, другой, третий... Постепенно выясняется, что объявившийся жерех резвился в гордом одиночестве. Причем демонстрировал повадки самые издевательские. Как я только не изощрялся! Таскал блесну сверху вниз и снизу вверх, пo поверхности и вполводы, отходил от берега метров на 10, чтобы не быть обнаруженным, подбрасывал блесну рыбе под самый нос и проводил ее под тем же самым носом, забрасывая издалека...
Ничего. Ни поклевки, ни стучка. А этот гад ударит – и переместится метров на 20. Я туда, а следующий удар – на прежнем месте. Благо малька вдоль берега было в изобилии. Больше часа так соревновались. Анатолий, внимательно следивший за нашими маневрами, постепенно переключился на окрестные красоты. Я, вконец изнервничавшись, начинаю понимать, что жерех взял верх. И тут...
По мощному удару я сразу понял, что мой оппонент решил таким образом прекратить надоевшую нам обоим игру. Подсек больше для верности (жерех при рывке, как правило, засекается сам). Веду. Очередной рывок – и моя «Невская» выдает великолепную «бороду». Крутить нельзя, слабину давать нельзя. Подняв спиннинг над головой, как флаг, торжественно иду прочь от берега. И рыба идет. Смирно идет. Как раз до того момента, как я начал выволакивать ее на песчаный рубец. Поняв, что запахло керосином, жерех делает последний суперрывок и... отцепляется!
Ни один спринтер в шиповках не передвигался с такой скоростью, как я в болотных сапогах по направлению к берегу, где уловленный красавец мелкими подпрыгиваниями приближался к воде. И он-таки оказался в воде. Ошалев от перемены стихий, он, на глубине сантиметров в сорок, приходил в себя, когда я последним прыжком, по-вратарски, плашмя рухнул в воду и... СХВАТИЛ!
Схватил и торжествующе поднял его над головой. И зря. Скользкая рыбина в очередной раз рванулась и плюхнулась в воду. Уж и не знаю, каким образом плюхнувшись вслед, я нащупал ее в глубине и снова схватил! Тут уж не до торжеств! Отбросив добычу подальше от воды, я взглянул на Анатолия, который буквально остолбенел от всего увиденного.
Что было потом? Потом мы выжали мою насквозь мокрую куртку и остальное, развесили на палках у костра, а я, в костюме нашего прародителя, не меньше часа под полезные, но весьма ядовитые советы приятеля, смущая местных ворон и залетных чаек, носился по песчаной отмели – грелся. К сожалению, принесенные жертвы не приобщили Анатолия к рыбалке. Даже тогда, когда взвешенный жерех потянул на 2 килограмма 750 граммов. Но с тех пор приятель сочувственно прощает мне мелкие житейские и служебные нестыковки. Мне кажется, он делает это из жалости.
