История о трех подлещиках

Дело было в июле 2001 года. В обеденный перерыв ко мне в отдел заглянул мой будущий супруг и тоном заговорщика предложил поехать вечером на рыбалку. В 18.00 мы запланировали встречу у Речного вокзала. Ехать нужно было на ракете до р.п. им. Памяти Парижской коммуны (Паркоммуны). До вечера мой настрой по поводу поездки колебался несколько раз. В итоге за пять минут я покидала вещи в пластиковый пакет и выбежала навстречу компании рыбаков.

Поездка представлялась мне неким пикником, где нас ожидает база со всем готовым. Моим предположениям не суждено было сбыться. Прибыв к Паркоммунне, меня поставили перед фактом, что до места, где будет развернут наш палаточный лагерь, нужно 6-7 километров идти пешком. Вещи были погружены в надувную лодку, за весла которой сел начальник моего будущего супруга - Михаил Орестович. Остальные налегке пошли к предполагаемому лагерю.

Вначале мы шли по берегу р. Волга. Когда солнце начало садиться, мы вышли на опушку леса. Тут началась москитная атака: комары, слепни, мошки почти до слез довели меня, облаченную в шорты и майку. Джинсы, куртка и антимоскитный спрей плыли в это время в лодке Михаила Орестовича.

Когда мы достигли лагеря, уже стемнело. Палатки ставили, освещая местность фонариками. Михаил Орестович оперативно соорудил стол для ужина. На мою голову была водружена шапка с антимоскитной сеткой. Но настроение стало приходить в норму, когда Орестович протянул мне стопку, расписанную под хохлому, со словами: "Щас полегчает!".

Действительно, полегчало. После третьей такой "хохломы" все комары куда-то исчезли, жизнь стала налаживаться...

Утром, вылезая из палатки, я поняла, что ребята уплыли рыбачить на лодке. Вскоре из соседней палатки вылез Орестович. "Рыбачить будешь?" - спросил он. "Чем, - говорю, - все снасти уехали вместе с лодкой". - "Щас че-нить придумаем!", - пробубнил он. После чего нашел хорошую длинную ветку, из кармана штормовки извлек леску, грузило и поплавок, потом исчез ненадолго и вернулся с обрезанной пластиковой бутылкой, по дну которой прыгали кузнечики.

Минут через 15 у меня в руках была самодельная удочка. Себе Орестович взял спиннинг, после чего мы пошли к Волге. Надо сказать, что в месте, которое мы выбрали для рыбалки, у берега плавала труба внушительных размеров. Одна ее часть позволяла забраться с берега, другая на некоторое расстояние отходила от него. Орестович ловко запрыгнул на трубу, перебежал по ней дальше, где и закидывал спиннинг. Вначале я пошла было вслед за ним и рыбачила с трубы, но в сторону Паркоммуны прошли две ракеты, что заставило меня вернуться на берег, поскольку на трубе началась самая настоящая качка. Пока я балансировала, то уронила банку с кузнечиками. Часть наживки утонула, но несколько штук мне все же удалось спасти.

Свою рыбалку я продолжила уже с берега. Моя неловкость на трубе привлекла к тому месту стайку подлещиков. Их было видно даже с берега.

Первый заброс оказался неудачным, "кузнеца" утащили, а на крючок никто не попался. После второго заброса была поклевка. Поплавок дернулся, слегка пошел ко дну, а затем поплыл в сторону. Мое дыхание замерло, сердце бешено заколотилось... Еще мгновенье - и я дернула удочку. На крючке извивался, блестя чешуей на солнце, подлещик размером чуть больше ладони. Радость моя не знала границ, но поймать рыбу мало, ее надо было снять с крючка.

Снимать рыбку я старалась аккуратно, боясь повредить ей губу. В конце концов мне удалось отцепить крючок. Попав в мою ладонь, рыбка дернулась и упала на песок. Я принялась ловить ее всеми доступными средствами, а в руках у меня была только удочка. В итоге этой борьбы рыбке удалось допрыгнуть почти до кромки воды. Метнувшись за ней в песок, словно вратарь за мячом, я не успела: рыба была уже в своей стихии. Крик сожаления вырвался из моей груди, в нем было что-то первобытное: крик охотника, упустившего добычу...

Через десять минут после того заброса у меня повторилась поклевка. В этот раз я выводила уже осторожно, удочку не дергала, с крючка снимала аккуратно, но рыбка все равно упала в песок. Я бросилась на нее, как пантера, и не дала уйти. Взяла пойманную рыбку в ладони, она уже совсем перестала биться, но была вся испачкана в песке. Мое эстетическое восприятие этой картины не выдерживало, я решила ее помыть... Не в ведерко с водой рыбку окунула, в Волгу! Результат не заставил себя долго ждать: рыбка ожила в моих ладонях и скрылась в толще воды, вильнув на прощанье хвостом. Три желания выполнить не обещала...

Ребята, рыбачившие в лодке, уже, видимо, привыкли, что с берега периодически доносится непереводимый набор слов, поэтому удивления на их лицах уже не было. У меня же напротив было ощущение, что рыба смеется надо мной.

Вскоре в нашей рыбацкой компании появился конкурент. К месту нашей рыбалки подлетел коршун. Он некоторое время парил над водой, гордо расправив крылья. Вдруг он превратился в пикирующий бомбардировщик, устремившись к воде. В реке произошла борьба, коршун взмыл в небо без добычи. В считанные секунды птица повторила попытку. В ее когтях в небо полетел лещ. Рыбалка птицы была достойна оваций, мы аплодировали стоя.

Своего очередного подлещика я уже снимала с крючка крайне осторожно и положила добычу в целлофановый пакет.

Вскоре моя рыбалка подошла к концу, поскольку ребята причалили к берегу, и нужно было готовить еду. Их улов оказался весьма скромным: три хвоста на двоих. У меня были шансы поймать столько же, если быть более расторопной. Лидером среди всех рыбаков того утра большинством голосов была признана птица-рыбак.

Елена Щербатова, г. Н. Новгород