Грузин и окуни
Владислав Новиков, г. Москва
РЫБАЛКА КРУГЛЫЙ ГОД №12(122), 2007 г.
Теперь я знаю, как рождаются анекдоты. Это из жизни. Как сказал один человек, чтобы рассмешить, иногда достаточно сказать правду. Итак...
ЛОВИЛ я с дамбы на плотине, что разделяет два подмосковных водохранилища. Место уникальное и очень красивое: ощущение, что ты находишься в эпицентре водной стихии. На тебя мерно движется впечатляющая масса воды и, проходя рядом, через створ плотины образует за спиной гигантское и шумное бурление. По обе стороны дамбы чуть ли не до горизонта открывается ослепительная водная перспектива. Ток воды притягивает рыбу, которая всегда крутится в этих местах. Взгляд постоянно выхватывает круги на воде, всплески, россыпи малька от атак хищника. Оказаться здесь без снасти - все равно что придти в магазин без денег.
И вот представьте себе бригаду грузинских строителей, которую неожиданно для них самих направили на пару месяцев именно в эти места для ремонта плотины. Не в поле траншею копать, а в водную стихию. Вагончик, в котором они жили, ели, спали, расположился прямо на дамбе. Вода везде. Огромные массы. И она движется. Словно ты не на дамбе, а на пароходе. Невдалеке "копошатся" спиннингисты. Не сказать что много - ловля только по пропускам.
С каменного уступа бросаю приманку рядом с рабочими. Они стучат молотками, красят, шпаклюют, отскабливают ракушечник. Вокруг медленно накатывает, бурлит, переливается на солнце, слепит глаза толща воды.
Ловлю техасской оснасткой, со скользящим грузом. И, надо сказать, успешно. Нервная твичинговая проводка, с большим числом пауз, выдразнивает рыбу. Приманка - микроскопический твистер на тройничке. Передо мной накатывает вода. Перпендикулярная бровка, каменное дно. Справа мели, слева свал. И вот с этой бровки, в среднем с пятого-шестого заброса, иногда прямо из-под ног, методично ловлю окуня. Скажу прямо, не активного, капризного. Но я его хорошо почувствовал, изучил, "трется" он здесь, крутится.
Часто окунь садится за самый край губы, отчего не редки сходы. Окунь хороший, до четырехсот граммов. Были и впечатляющие сходы. Палка конкретно сгибалась, потрескивал фрикцион. Садились явно горбачи, может, под кило, но... и без них за пару часов удалось поймать два десятка мерных окуней, жирную плотву, судачка. Это при том, что до меня здесь классическим джигом безуспешно хлестал другой спиннингист. Уходя, он искренне заметил, что поклевок нет.
Седовласый рабочий-грузин, на вскидку лет под шестьдесят, штукатуря стенку, молча посматривает то на меня, то на свои две, с позволения сказать, удочки - полутораметровые орешины с пенопластовыми поплавками, размером с кулак. Орешины явно из соседнего леса. Пенопласт, скорее всего, достался в качестве приплывшего мусора из воды. А леску с крючком, как мне показалось, не менее 0,8 миллиметра, скрученными петлями уходящую в воду, он, видимо, нашел брошенную на берегу.
Кто этот человек? Давно ли в наших краях? Где его семья, близкие? Что заставило его стучать молотком в таком возрасте? Кто он по профессии? Каменщик или винодел?.. Cудя по снасти, точно, не рыболов.
Вытаскиваю очередного увесистого окуня. Рабочий молчит. Ловлю еще. И еще.
Проходит час, другой. Наконец рабочий заговорил, причем вполне добродушно:
- Слющай, дорогой, генацвали, а на кюкюрузу берёт?
Значит, он ловит на кукурузу. Бригада, видимо, закупила продуктов, включая консервы с кукурузой. Кукуруза почему-то напомнила мне замечательные, душевные рассказы из сборника "Рыболов-спорсмен" пятидесятых годов прошлого века.
- Не знаю. На кукурузу не ловлю.
Рабочий снова затих. Проходит час. Может больше. У меня несколько поклевок, сходов и приличных окуней. Грузин молчит, но я чувствую за спиной его взгляд. Наконец новая реплика:
- Слющай, дорогой, а у тебя опарыщ есть?
Почему он спросил про опарыша? Принял за него мой белый твистерок? Если не берет на кукурузу, а рыбы много, значит - опарыш... Причем у меня спиннинг, оточенная снасть, выверенная проводка, четкий "пятак" на бровке. У него удочка из орешины с леской 0,8. Какая разница. Секрет успеха - в опарыше! "Ловить на естественные приманки - не спортивно", - подумал я и ответил:
- На опарыш не ловлю.
Грузин расстроился. Ушел в себя. Какие переживания одолевают его на этот раз? Проходит еще час. Рабочий не проронил ни слова. Гигантские пенопластовые поплавки дремали. Я же таскаю регулярно, клев не ослабевает. Снимаю очередного горбача. И вдруг:
- Генацвали, а на что ти ловищь?
Как долго он молчал. И как долго шел к цели. Вот он логический ряд: будет ли брать на кукурузу, есть ли у меня опарыш, и, наконец, на что ловлю.
- На резину.
Я посмотрел ему глаза. Там не было удивления, не было радости, не было горести. Даже немого вопроса не было. Такой ясный, чистый, просветленный взгляд. С таким взглядом можно броситься под танк. С таким взглядом легко совершить любой подвиг. Просто ему открылась великая тайна. Интересно, а что для него резина? Кусок автомобильной покрышки? Подошва ботинка, лопнувший воздушный шарик? Часть голенища сапога?
Тишина вновь надолго окутала меня. Эта тишина была тоже какой-то просветленной. Солнце медленно опускалось к макушкам деревьев. Высоко в лазурном небе медленно проплыла пара серых цапель. Солнечный красноватый свет пеленой окутал горизонт.
Воздух наполнился запахами цветущих трав. Я смотрел на водную гладь, которая переливалась миллионами солнечных бликов, и был счастлив.
В какой-то момент я ощутил напряженное молчание рабочего, его переживания, сомнения, неловкость, он явно что-то хотел спросить, но стеснялся.
Наконец я решаю собираться. День удался. Снимаю приманку...
- Слющай, дорогой, генацвали, а ти мне резину немного не дащь?
Владислав Новиков, г. Москва
РЫБАЛКА КРУГЛЫЙ ГОД №12(122), 2007 г.