Голавли Ярани

День какой-то несуразный. А начинался как! Да как? Обычно, когда выезжаю на рыбалку. Горшок. Чай. Сигарета. Рыбацкие причиндалы да сумка с "тормозком" на заднее сиденье "Жигулей" - и вперед. На рыбалку! В Еринец! На Ярань за голавлем!

В Еринце возле дома, у которого в прошлом году стояла моя палатка, остановился. Двигатель машины заглушил, дверку открыл. Благодать кругом неописуемая. Соловьи по кустам из кожи лезут, стараясь перепеть друг друга и прочее птичье "человечество".

Благодать быстро нарушается. Полминуты не прошло, а уже вездесущий комаренок возле уха замузжихал. "А, зараза, без тебя уж тут не обойтись!" - и по шее себя хлопнул, куда подлый "пернатый" присел было, чтоб кровушки моей хлебнуть. Я, конечно, промазал.

Дверь захлопнул, машину завел и к реке поехал, где, как уверен был, ждали меня "великие дела", а если без вывертов - рыбалка. Комар снова объявился, опять на шею сел. "Ах ты, паразит! "Зайцем" едешь и водителя кусать собрался" - хрясь по собственной шее. Отъездил "зайчишка, мальчик серенький".

В пойму Ярани скатился и в петлю реки заехал. Слева мелкий перекат, на котором еще стоят останки бывших свай временного моста, строенного в былые времена летом на время страдных дел. Прямо передо мной глубокий омут. Воду в нем крутит и под противоположный берег струями бьет. Посреди омута вершина дерева, съехавшего вместе с земляной глыбой берега, от течения вихляется, будто на ветру былинка. 

Мне не интересна ни яма на реке, ни перекат мелкий. Целью моего вояжа является перекат, что выше омута. Он глубок, с обеих сторон над ним нависают "шапки" ивовых кустов, а это излюбленное место голавля. У меня, правда, есть и другой "объект" ловли - сорога. Я и рассчитывал ловить на три удочки: одной - голавля на горох, а другими двумя - сорожку на ручейника.

Ветерок прохладный рябью темнину омута тревожит. Небо ясное над головой, согласно прогнозу: "...температура +15, небольшой дождь, давление 758 мм. рт. ст". Самое главное, что ветер северо-западный, при котором клев пренепременен. Конечно, если давление не меняется. А в тот день все параметры указывали на то, что от рыбы отбою не будет.

Удочки от багажника отвязал, от них две отделил. Эти на головля поставлю, как донки. Для насадки надо поймать лягушонков - одно из любимых кушаний "гаврюшки", как я про себя называю объект ловли. Минут пятнадцать ползаю по траве около воды, отлавливая "гаврюшкин деликатес".

Затем закидываю удочки так, чтобы лягушат подтащило струей воды к деревьям, склонившимся над водой, но ровно настолько, чтобы не утащил попавшийся голавль наживку в коряги - ушедшие под воду стволы ольхи.

Забросив "донки", подыскиваю место между кустами ивняка, чтобы с удочками самому угнездиться. В одну прореху между ивами ткнулся - не поглянулось, к другой перешел - подходяще.

Вот тут и скакофонило в голове: "Копша... Копша...", но быстро смолкло, ибо занятие доброе такое, как закидывание удочек, отвлечет от любой головной и прочей напасти. *

Две удочки с ручейником забросил, на рогульки приладил - благо место насиженное, кто-то уже в этом месте удил до меня и приспособу оставил. На третью удочку горох насадил, закинул наживку на середину реки, а саму снасть некуда пристроить - рогулек мой предшественник только две оставил. Благо куст небольшой наклонен над водой. На него и положил "телескопину", а комель просто в осоку приткнул.

Все расставлено, все закинуто-раскинуто: "Масть пошла", - удовлетворенно потираю руки и лезу за сигаретой. Но вот она выкурена, "охнарик" щелчком запущен чуть не на середину реки, а поклевок нет.

"Будут!" - я уверен, но для этого надо "кофийка" дернуть. "После первой рыбки", - возражаю себе. Рыба, однако, не торопится. Ветер усилился. Соловьи примолкли, а кукушке за рекой все изменения в погоде по боку, расквохталась: "Ку-ку... Ку-ку..." - спасу от нее нет. Да еще и, будто в издевку, в голове снова заколготилось свое уже: "Копша... Копша...", дрязня будто лесную ветреницу.

Все же "уболтал" рыбешку, смутил ее свежим ручейником. Попалась сорожка "половинного стандарту": если в кулаке ее зажать, то хвост будет виден, а голова нет, либо наоборот. Снова наживка летит в реку, а я не встаю - вдруг еще одна поклевка? Все же поднимаюсь: "уговор дороже денег", и даже если сам с собой договариваешься. К машине иду за сумкой со снедью....

День выдался не "рыбный". К четырем часам дня поймал пяток сорожек, голавлишку "цельного стандарту" - и голова, и хвост из кулака торчит, - еще с десяток пескаришек и "шишклеек". Донки сработали, даже не один раз, но голавль не брал: четырех лягушат изжевал и выплюнул подлый.

А тут еще туча наползает. Приходится в машину "имущество и провиант" относить. Закапало, но дождь так и не собрался. Туча уползла в сторону, солнышко выглянуло. В третий раз за день свитер снял.

Снова усиживаюсь на бережку в ожидании "пятиминутки": когда сорога берет - только успевай удочку закидывать. По моим "данным" время это приближалось.

"Клевать начнет, а мне вдруг кофейку захочется?" - бреду к машине за сумкой с припасами. Провиант взял, а возле старого кострища лежит кусок доски-пятидесятки - и ее под мышку зажал, чтобы угнездить на бережку с большим "конфортом" милую сердцу задницу.

Снова кукушка ожила за рекой, а в голове отдается: "Копша... Копша...".

К удочкам спускаюсь, а там диво! Левая удочка, на которой ручейник насажен, дугой выгнута, а леска за куст утянута. "Голавль!" - бросаю под ноги и сумку, и доску. Удочку хватаю, тащу, но голавля на конце нет!

Конец лески зацеплен за комель другой удочки, которая течением утягивается. "Что за диво? Откеля?" - и голову вправо поворачиваю. Удочки с насаженным на ее крючок горохом на кусте нет! "Да это же моя удочка!" - узнаю родную снасть, плавающую в реке. "Дурень! Удочку-то не закрепил", - костерю себя и тихонько подтаскиваю плавающую в реке "телескопку", на которой явно кто-то сидит и не малый.

"Дурень! Дурень", - как заклинание бормочу, ибо понимаю, что дуракам везет, и если не называть себя так, то удача махнет хвостиком - и была такова. В такт моим словам расстояние между дурнем и голавлем сокращается. Вот уже наклоняюсь к воде и осторожно беру в руку комель утянутой голавлищем удочки. А дальше - уже дело техники, благо, что сачок под рукой оказался.

"Шесть секунд бандитской работы" - и голавль на берегу, бьется в сетке сачка. Хорош! "Килограмма полтора!" - оцениваю вес "удачи". Слегка ошибся: на полкило, но это уже по рыбацкому раскладу ничто, а лишь "проза жизни", в которой всё, увы, намного мельче, нежели в мечтах и видениях.

Снова удочки закинул, на досочку-пятидесятку сел, как на лавочку. Стал клев ждать. Не дождался.

После поимки голавля день снова обрел светлые очертания. Уже кукушка не так нервировала....

Сергей Шелепов, г. Йошкар-Ола

Фото автора

* Копша - Прокоп, один из героев повести "Вятская" рулетка", отрывок  из которой публикуем.