Две истории
Александр Токарев
Фото автора
Не знаю, почему мне нравится ночная ловля налимов. Наверное, идет это ностальгическое увлечение из детства, когда отец брал меня на луговую ближнюю речку. Вначале мы ехали на его “Ижаке-49”. Я торжествовал на бензобаке. На заднем сиденье не усидеть, мал еще был. А ГАИ тогда редко встретишь. Да и больше рукой махали беззлобно при редкой встрече, мол, едь уже дальше, так и быть. Времена простые были.
А на мокрых от осеннего дождя лугах, рядом с ивняком, отец натягивал навес, приволакивал откуда-то ветвей и дубовых бревен для нодьи, чтобы всю ночь крепкие, как железо, стволы отдавали медленный жар. От тлеющих бревен и углей было тепло всю ночь, особенно когда нагревался песок под кострищем.
Ближе к вечеру мы ходили по берегам речки и ставили закидушки. Насаживали крупных земляных червей и выползков на крупные крючки. И возвращались к костру. На самые ближние из закидушек, в пределах ста метров, отец подвешивал звонкие латунные колокольчики, выточенные на заводе. Такого яркого и далекого звона я никогда не слышал от современных колокольчиков, будь они размером и с небольшой церковный колокол… Сидели тихо у костра, слушали, как шелестит дождь по навесу, пили чай из шиповника и увядших листьев смородины, с увлечением ели горячую печеную картошку с лосиной тушенкой. Отец-то больше охотником был.
Я обычно засыпал у костра. Но тут же просыпался, когда в тишине слышалось тихое: “Дзинь-дзинь…”. Налим, если уже взял, то может монотонно позванивать всю ночь. Редко поднимает шум и переполох, если уж только крупный попадется. В малой ближней речке налимы тогда и на два кило с гаком не были редкостью.
Это сейчас выбили рыбу недоноски с электроудочками. Мы шли к закидушкам, и отец вываживал черную в свете фонарика рыбину, извивающуюся на траве, как змея. Иногда попадался ночью и голавль, только крупный. Более мелкие голавли – до кило весом – брали осенним утром.
Эта тихая рыбалка с ночными запахами и звуками осталась в памяти и стала неотъемлемой частью рыбацкой жизни. Помнятся и яркие ночи с горящей холодным светом Луной, криком неясыти и “гуканьем” филина, когда в студеной воде отражаются молчаливые ели и глядит звездное небо в перевернутом мире зазеркалья. Наверное, дело не только в рыбалке. Спиннинг и фидер, конечно, азартней. Видимо, все заключено в таинстве ночи, когда рыбалка становится больше предлогом, чтобы была причина приобщиться к этой тайне. А у добытчика это всегда было веской причиной – ловить рыбу и бить зверя, не из баловства причиняя боль и страх живому существу, а только из жизненной необходимости.
Вот уже третий год, как купили дом неподалеку от речки. И уже были первые разведки и удачи в ловле фидером, удочкой, спиннингом. Малая речка давала иногда не такую уж малую добычу, если учесть, что и ехать никуда не надо, только встать пораньше да пешком или на велосипеде отправиться на реку. Тем более, и – это благо, что не везде подъедешь к реке на автомобиле. Оттого и пустынны ее берега, что иногда даже создает иллюзию дальней рыбалки, если не слышать звуки шоссе, находящегося километрах в трех от реки.
Этой осенью проверяю свое место по налиму. С утра накопал червей в огороде, выбирая теперь не навозников, а земляных. Нашлись и выползки под кусками старого рубероида. К вечеру я на реке. Вначале установил пару фидеров. Вскоре закивала вершинка на одном из них. Ага!.. Вот тебя-то мне и надо!.. Попался ерш, как раз некрупный. И резать не надо. Насажу целиком на крючок. Ерш – известное лакомство для налима, несмотря на свои колючки. Попались и две плотвички. Эти пойдут на “резку”. Потом еще ерши клюнули.
Палатку не стал брать. Нет необходимости. Натянул полиэтилен на шесты из ивняка, настелил сухой травы и камыша под навесом и развел костер. Все – жилье готово. А там и сумерки осенние начали сгущаться. Забрасываю с песчаного бережка восемь закидушек, где на червя, где с резкой и ершами на крючках. Повесил колокольчики. Теперь можно и чайку попить. Здесь, на берегах, тоже полно шиповника и смородины, как тогда, в детстве.
Часов в девять вечера тихо прозвучал звонок. Вначале не поверил своим ушам… Нет, не ошибся. И не птица ночная “тенькает”. Звонит… На самом краю плеса взял налим, на дальнем его рубеже. Есть! Сидит… Налимчик хоть и некрупный, но вполне увесистый. А главное – есть он здесь, на малой моей речке, в тишине и в стороне от торопливой жизни, хотя и рядом, казалось бы, словно в другом измерении… До утра на закидушки попались еще четыре налима. Результат не самый лучший, но и время еще не подошло. Это в октябре-ноябре можно ждать улова, когда вода выстудится по-зимнему. Главное, что обитает в реке налим, и чисто, безлюдно здесь. Значит, налимья рыбалка впереди.
На волжских протоках
Едем всем составом, все три сына в этот раз со мной. Правда, средний, Женька, больше за компанию с нами собрался. Так и не загорелся он рыбалкой. Зато умеет чувствовать тишину, любоваться зарей-огневицей, лежащей в зеркальной воде, слушать шелест дождя в сыром мелколесье и дробный его перестук по крыше палатки. Ну, а у костерка да под “чутьчуть” – совсем тепло и легко нам на душе, когда все вместе. Поэтому идем теперь всем составом на двух лодках в наши протоки. Вначале собирались на Ветлугу, потом обсуждали и кандидатуру Большой Кокшаги. Мол, с фидерами только там и можно отвести душу, послушать бренчание бубенцов при поклевке подлещика, а, повезет, то и леща. Но при обсуждении большинство голосов было отдано протокам. Уютно в них. Ветер и яростный накат волны – там, за островами, на фарватере. Хотя и оттуда всю ночь слышно бормотание дизелей теплоходов и барж. Волга-то совсем рядом. Перенести через остров нашу лодку ПВХ, завести мотор и через минут пять-десять – вот он, волжский простор с туманными далями, гребнями волн и криком чаек. Но и в наших протоках хватает простора, вольной воли и необъятности.
Мы с Иваном и Женей расположились в лодке ПВХ. Я – у румпеля. А старший Дмитрий развалился уютно в резиновой “Омеге-2”. Берем ее на буксир. Мотор хоть и не прежний мой “Вихрь”, но на удивление бойко тащит наш караван. А в лодках кроме нас, далеко не худеньких, еще и вещей навалено, которых почему-то всегда набирается много.
Спиннинг в тот раз подкачал, мало стало хищника в протоках. Но выручили фидеры. Вот уж чего-чего, а раньше никогда не брал на протоки удочки и донки. В этот же раз, приготовив фидеры и поплавочную удочку для рыбалки на Ветлуге или Большой Кокшаге, захватили эти снасти и сюда.
Едва расположились на нашем летнем островке, натянули палатку, поставили чаек кипятиться, как я уже замешал прикормку. Парням отдаю фидеры, а сам готовлю еще одну новую снасть – “угольную” шестиметровку. Под эту удочку подобрал и спортивный маховый поплавок с длинным килем и высокой антенной.
Сейчас я забросил свою поплавочку как раз к островку кубышек, что веселой желтоглазой стайкой виднеется метрах в десяти от берега. Перед забросом “дипанул”, то есть “пшикнул” на опарыша, сидящего на крючке, аттрактантом-спреем. Пахнет вкусно, не знаю, каково опарышу… Подбросил и замешанной только что фидерной прикормки. Она еще не разбухла, но для закорма горстью пойдет.
Но леща увидеть мне не пришлось. Подлещики брали только на фидеры у сыновей на расстоянии около тридцати метров от берега. Зато я отвел душу в ловле красноперки. Давно не ловил этих красивых золотых рыбок с алыми плавниками. Как на фидеры, так и на удочку самая крупная красноперка и плотва клевали только на кукурузу “Бондюэль”, а лещ, как обычно, предпочитал опарыша.
Хорошо вечерами в протоках. Солнце закатилось за Жареный бугор, и теперь на тихой воде лежит только алый свет заката и вечернее небо. На другой стороне протоки притих темный лес. Там тоже узкий остров, тянущийся до широкой протоки, выходящей на Волгу. Другая оконечность островка вскоре сходит “на нет”, а потом и вовсе исчезает под водой.
В неподвижной воде плавится уклейка и прочая верхоплавка, пуская круги на зеркале протоки. Сонно стрекочут кузнечики и цикады на луговинках островов. Там были когда-то настоящие луга, пока не пришла большая вода с Волги. Пахнет теплой водой, рыбой и свежим ветром с Волги, который шевелит листья у нас над головой. Тихо вокруг. Изредка прогудит моторка в дальних протоках, всплеснет крупная рыба, завозится в осоке то ли карась, то ли сонная лягва, то ли красноглазая водяная крыса… Лишь потрескивает костерок и мурлычет приемник, висящий на дереве у палатки. И вдруг – бряканье бубенчика фидера, и видно, как гнется удилище.
– Подъем, рыбаки! Не спи, замерзнешь! Рыба дуром прет, – кричу своим задремавшим сыновьям, не спавшим ночь перед рыбалкой.
– Замерзнешь тут, – ворчит Ванька спросонок, но шустро кидается к фидеру. За ним и Димка спешит с подсаком в руках. Женька отсыпается в палатке.
На леске ходила какая-то упористая рыбина. Видно, что не лещ: ни блеска в воде, ни выходов на поверхность. Все ко дну жмется, а кто – не видно. Э-э, да это соменок!.. Все правильно, есть они здесь, а к вечеру самое их время. Некрупный, но на фидер таких приятно ловить. Вскоре попался еще один такой. Ночью и подлещики изредка встряхивали удилища и бренчали бубенчиками. А утро открылось серое, в низких тучах и дымке. Изредка моросил дождь. Брать перестало даже на мою поплавочную удочку, поплавок которой накануне “уставал” нырять под воду от поклевок красноперки.
Пора собираться в обратный путь. Нашли мы совершенно неожиданно то, что никак не ожидали здесь найти – ловлю на фидер и удочку. И отвели душу именно в этой бесхитростной и близкой сердцу рыбалке. А хищник… Половим еще. Вся осень впереди.
НИЖЕГОРОДСКИЙ РЫБОЛОВ 6(59), 2016 г.
