Дедушкины уроки

Дедушка Костя всегда казался нам, его внукам, старым. Нам детям, начинавшим жизнь, он, как нам казалось, только мешал. Прогонял нас с берегов полноводной весенней Волги. Строго запрещал ходить в полои, где весной нерестились вобла, лещи и сазаны. А нам очень нравилось наблюдать, как косяками у берега ходили крупные сазаны и лещи, кипела вода от нерестившейся воблы. Дедушка устраивал на нас "облаву", если мы, не слушая его, вдруг убегали вдоль реки в даль. Туда, где было много теплой воды, в которой так хорошо было купаться.

А еще дедушка Костя был заядлым рыбаком и охотником. Рыбы в те далекие годы на Волге, в многочисленных ериках и ильменях, было много и разной. Наши отцы были рыбаками, и нами достоинство деда, как умелого рыбака и охотника, не воспринималось.

Ну что из того, что он на наших глазах, забрасывая руками против течения тяжелую самодельную блесну, вытаскивал каждый раз судака или жереха. Наши отцы тоже так умели.

Поймал он на разрешенную в те годы "немку" за час десяток-другой лещей. И это не было необычным. Леща весной было много, и его ловили впрок все, кто не ленился.

Нам, детям, иногда казалось непонятным, почему он нас и наших приятелей любит. Мы не были послушными. Он мог часами рассказывать нам о Волге и рыбах, об охоте на птиц и зайцев. Нам это казалось неинтересным.

Иногда он рассказывал о той, далекой и неинтересной дореволюционной жизни, где он работал приказчиком на Астраханских пристанях. О царской, империалистической войне, на которой дедушка, быв солдатом, глядел в глаза смерти. Нас не интересовала и Великая Отечественная война, на которой дедушка был комендантом нефтебазы, снабжавшей Сталинградский фронт авиационным керосином, соляркой, бензином и мазутом. В наших глазах он оставался старым-престарым дедом, который элементарно мешал в наших детских, тогда казавшихся важными, делах.

Моя первая с ним рыбалка состоялась весной. Проснувшись и не обнаружив ни деда, ни нашей лодки, рванул на озеро. Дед оказался там. Он полоскал "немкой" воду, каждый раз вытаскивая по несколько крупных воблин. При этом он так был поглощен рыбалкой, что, казалось, не замечает ничего вокруг. Но стоило мне спуститься к урезу воды и потрогать ее, холодную, руками, дед сразу оказался у берега. Затем начались его причитания, которые он, думаю, считал грозным разговором с любимым внуком. Когда поток его слов иссяк, он посадил меня в лодку, привязал веревкой за ногу, и мы поехали рыбачить. Это была моя первая и последняя с ним такая рыбалка.

Урок первый, или Как ловить раков

В те далекие годы у нашего рабочего поселка находилось пять причалов, к которым швартовались нефтеналивные танкеры и баржи. У причальной стенки были глубины до десяти и более метров. Это были места, где счастливчики успешно ловили крупных судаков, нередко выволакивая из-под свай громадных, как нам казалось, сазанов и сомов.

Ближе к берегу между свай было царство раков. Некоторые старшие мальчишки доставали их из норок руками. Мой же дедушка такой ловли раков не любил. Он, один из немногих взрослых в нашем рабочем поселке, ловил их раколовками.

Он научил меня искусству их изготовления. Дедушка делал раколовку, а я под его руководством изготавливал свою. Основанием раколовки часто брался обруч от бочки. Дедушка брал их диаметром не больше шестидесяти сантиметров. Говорил, что этого хватит для того, чтобы в ней поместилось до трех приличных экземпляров раков.

Над основным обручем на расстоянии десять сантиметров крепился еще один обруч из проволоки диаметром 6-7 мм.

Использовал для такой раколовки полотно сети из крупной нити с ячеей не менее двадцати пяти миллиметров. Сеть крепилась, начиная от проволочного обруча, далее - к основному обручу, и оканчивалась карманом. Глубина кармана под обручем была сантиметров двадцать - двадцать пять. Это позволяло удержать раков при подъеме раколовки с большого расстояния от рыболова. Часто раколовка выволакивалась из воды боком, и тогда карман удерживал в ней большинство из позарившихся на дармовую пищу раков. Большая ячея сети позволяла при подъеме раколовки избавиться от молодых рачков.

Был у дедушки и свой особый способ приваживания раков. В качестве привады в ход шла пойманная и притушенная на солнце плотвичка или любая иная белая рыба. После поимки она разрезалась по брюху и выкладывалась на солнцепек. Затем эта привада - подкормка - привязывалась к камню и забрасывалась в места, где через день-два предполагалась ловля раков.

Нередко дедушка в качестве привады использовал головы от вяленой рыбы.

При ловле раков он использовал до пяти раколовок. Забрасывал или завозил их на куласе на приваженные места. Перед этим к раколовке прикреплялась приманка, такая же, как и ранее используемая привада.

Проверялись раколовки с интервалом в пятнадцать-двадцать минут.

Урок второй. Как не надо ловить судака

Дедушка, да и большинство из наших отцов, в далекие годы детства не признавали спиннинг.

Судака ловили преимущественно на живца, а также отвесным блеснением. Причем за день поймать десяток-другой крупных, до трех килограммов судаков не было выдающимся достижением.

Мой же дедушка любил "побаловаться" ловлей судаков проводкой по течению "У камня".

По рассказам родителей, после войны в этом месте на берегу Волги была танцплощадка. Ежегодно весной она подмывалась водой. И через несколько лет просто разрушилась. Один из обломков танцплощадки до настоящего времени можно заметить в воде. В те же годы "У камня" была хорошая рыбалка на судака, жереха и окуней. Сильная струя шла между берегом и этим камнем, возвышающимся над поверхностью воды на два метра.

Так вот, мой дедушка любил в этом месте ловить судаков. Он брал обыкновенную донку, вязал к ней самодельную легкую блесну похожую на рыбку и ловил здесь хищников.

Спускался к воде, разматывал донку себе под ноги, а затем забрасывал ее против течения. Часто забросить блесну далеко ему мешал или ветер, который, казалось,  никогда не покидает Волгу, или леса запутывалась за камень, за наносные ветки.

Каждая такая его рыбалка напоминала экстрим. Дедушка то поскользнется и упадет в воду, то оторвет блесну. Но, сколько помню, каждый раз ему удавалось поймать одного-двух судачков, а то и среднего размера жереха.

Папа неоднократно предлагал деду освоить спиннинг или же вести проводку с помощью длинного удилища. Дед упорно не сдавался.

Экстрим для деда закончился в тот день, когда он пришел с рыбалки, придерживая одной рукой желтую самоделку, якорек которой почти до крепления вошел в его нижнюю губу. Как он рассказал позже, блесна задела за камень, и когда дед ее сильно потянул, то она с большой скоростью влетела ему прямо в приоткрытый рот, а якорек при этом вошел в нижнюю губу.

Дедушка вел себя мужественно и даже согласился дать подержаться за блесну и моему отцу. Был вызван местный фельдшер, который решил вести его в районную больницу. Но ехать к хирургу не пришлось, так как отцу удалось, не разорвав губу, извлечь из нее злополучный якорек. Затем самое эффективное средство дезинфекции, то есть водка, завершило оперативное лечение.

Урок третий. Сом или сазан, томленые в котле, на слабом огне костра, в собственном соку

А еще мой дедушка любил готовить. Он рассказывал, что его отец был в царское время шеф-поваром самого шикарного ресторана Астрахани - "Аркадия". Наверное, он научил его премудростям приготовления отдельных блюд. Помню, что практически на каждую свадьбу его приглашали готовить салаты. Мне же запомнилась его селедка под луком. Она была красиво украшена кружочками лука и полита ароматным подсолнечным маслом.

Уже более сорока шести лет, как в страну вечной охоты ушел мой любимый дедушка Костя. Но мне не забыть вкус приготовленной им рыбы.

Дудушка почему-то называл это блюдо нерусским названием "гальжя". Для его приготовления использовался сом или сазан. Экземпляры брались крупные, не менее десяти килограммов веса.

Рыба чистилась, разрезалась под углом на большие куски, промывалась, обсушивалась. Затем они натирались солью и специями. Если рыба была недостаточно жирной, то на дно котла выливали полстакана воды. Затем выкладывались овощи и зелень: дольки сладких астраханских помидор, петрушка, укроп, лук, перец. Такой приправой перекладывал каждый слой рыбы.

Рыба томилась на медленном огне костра примерно два-три часа. Котел накрывался крышкой. К приготовлению этого блюда дедушка никого не подпускал. Сам подбрасывал дрова, сам помешивал куски рыбы, пробовал и определял готовность блюда.

Когда же дедушка раскладывал эту дымящуюся рыбу на тарелки, незабываемый запах наполнял всю нашу стоянку - бивуак на берегу красавицы Волги. Есть можно было все. Косточек не ощущалось.

Еще помню, что дедушка к этому блюду часто подавал поджаренный молодой картофель, а то и пшенную кашу. Всегда на столе было много астраханских сладких помидоров...

Умер дедушка как-то тихо. Было жарко. Пищали комары. Дедушка в этот последний вечер запомнился мне задумчивым и тихим. Он нас не поучал. Сидел, слушал, смотрел и молчал.

А утром я проснулся от суеты. Вбежал в комнату дедушки. Он лежал на коленях папы, как мне показалось, узнал меня, потянулся и вдруг затих. Затих навсегда... 

Прошли годы. Сам стал дедушкой. Моему внуку Саше - девять. Он похож и не похож на меня. Другое время, другое место, другие интересы. Часто мы с Сашком, приехав в страну моего детства и юности, бродим по памятным местам, ловим окуньков и плотвичек у памятного камня.

Рассказываю ему о прошлом, о его прадеде и пра-пра. Он слушает. Иногда в поведении внука удается узнать себя в далеком детстве. Жизнь продолжается.

Вячеслав Михайлов, г. Калуга