Члянский рыбак
С залива Рейнике Охотского моря в Николаевск-на-Амуре пришлось на этот раз добираться на перекладных. В посёлке Чля наша туристическая группа не собиралась останавливаться надолго, но машина, которая должна была транспортировать нас далее, задерживалась, как выяснилось после телефонного звонка, на неопределённое время.
Несколько минут просидев на рюкзаке, пытаясь найти способ хоть каким-то образом скоротать томительное ожидание и так и ничего не придумав, бесцельно прошёлся по запылённой из-за долгого отсутствия дождей улице и буквально в 100 метрах от здания сельмага увидел озеро. Предупредив старшего группы, что спущусь к озеру, имеющего одноимённое название с расположенным на его берегу посёлком, я направился к водоёму.
Сразу у дороги в нагретой за день и замутненной от поднятого со дна ила воде купались сельские ребятишки. Окинув взглядом водную поверхность вытянутого озера, теряющего своё окончание в сизо-облачной дымке, решил немного пройтись вдоль берега. Огибая болотистые участки, я постепенно удалялся от счастливых громких криков и возгласов купальщиков.
Детские голоса уже были почти не слышны, когда я увидел рыбака. У воды на подложенном на мелкую гальку обломке доски сидел средних лет мужичок, облачённый в выгоревшую, старую рубаху и вылинявшие, коротковатые штаны, гачи которых (здесь: нижняя часть штанин, В. Даль - прим. Ред.) выглядывали из кирзовых сапог с обрезанными голенищами. Я подошёл достаточно близко к рыбаку, и хотя меня уже было невозможно не заметить, местный удильщик, даже не глянул в мою сторону.
В озеро, в двух шагах одна от другой, были заброшены две донки. На одной сторожком висел колокольчик, натянутую леску от второй донки рыбак держал в левой руке. Зная, что далеко не всем рыболовам нравятся непрошеные гости во время "священного рыбалодействия", я не стал навязываться с вопросами и уселся в десятке метров от рыбака на вывороченную и "обласканную" ветром и водой коряжину.
Трясогузка побродила на берегу, заглядывая под камни, затем запрыгнула на крупный, большей частью погруженный в воду валун, находящийся совсем рядом с рыбаком и, сделав несколько отмашек длинным хвостом, полетела по своим делам. Селянин был настолько увлечён рыбалкой, что его не отвлекала ни трясогузка, ни выпрыгнувшая немного в стороне над поверхностью воды рыба. Он лишь единожды обратил свой взор к небу, где невысоко над землёй пролетали несколько громко спорящих между собой чёрных ворон, да разок слегка наклонил голову в мою сторону, когда я, ведя бесконечную борьбу с насекомыми-кровопийцами, не сдержавшись, с шумом шлёпнул по собственной шее.
Минуты через три моего соседства рыбак приподнял левую руку, а затем, сделав лёгкую подсечку, стал перебирать леску. Вскоре в садке заплескался карась, как выяснилось, уже не первый. Забросив снасть, рыбак занял выжидательное положение. На меня он по-прежнему (хоть это становилось мне всё более обидным) не обращал внимания.
Место, скорее всего, было приваженное, так как караси на донки шли. Но что-то показалось мне необычным и странным в этой рыбалке. Нет, делал члянский рыбак всё вроде правильно, но как-то вальяжно и играючи что ли. Поначалу я приписал такое поведение доночника его желанию произвести на меня впечатление своей рыбацкой техникой. Донки сельский рыбак забрасывал практически не смотря в ту сторону, куда летит оснастка, выловленных карасей приглаживал руками, и прежде чем брать крючки, проводил рукой вдоль лески. Наконец его "выпендрёж" закончился. Леска донки с колокольчиком в момент очередного заброса зацепилась за камень, образовав "бороду", и рыбак, потрогав леску и не став долго разбираться в её хитросплетении, так и оставил снасть в нерабочем положении на берегу.
Я ухмыльнулся и даже, признаюсь, слегка позлорадствовал по поводу неуспеха гордого, неразговорчивого рыбака и уже собирался возвращаться, когда увидел, что по узкой тропке, ведущей с пологого берега прямо к рыбаку, направляется девочка-подросток, одетая в простенькое ситцевое платье.
К моему удивлению, первое, что сделала девочка, это распутала "бороду" на донке и привязала на место оторвавшегося крючка новый. По тому, как незнакомые мне люди обращались друг к другу, стало понятно, что это отец и дочь. Девочка настороженно посматривала в мою сторону, а затем что-то неслышно сказала отцу. И только тогда рыбак впервые посмотрел на меня.
Его взгляд заставил меня забыть, что я только что собирался уходить с озера. Да и, наверно, это был не взгляд. Белки глаз, пытающиеся охватить всё сразу и невидящие ничего конкретно, были лишены зрачков. Дело в том, что рыбак был слеп. Это открытие ошеломило меня и припечатало к берегу. Девочка, забрав рыбу из садка, ушла по тропинке обратно. Я же остался на берегу и по-прежнему молчал, только в голове несформировавшимся роем носились совсем другие, чем ранее, мысли.
- Сидишь всё? - обратился рыбак теперь уже точно ко мне. В голосе его звучала тревога.
- Сижу, - утвердительно ответил я.
- Ты рыбак что ли? - продолжил он задавать вопросы.
- Да есть немного, - сознался я.
- А чего удочки не взял? - с недоверием спросил он вновь.
- Я не местный, проездом, случайно... - мысленно виня себя за прежде несправедливое отношение к рыбаку, стал оправдываться.
- А-а, тогда понятно, - растягивая слова, сказал рыбак и немного погодя пояснил: - Тут, несколько днёв назад у меня рыбу утащили. Я уже домой собрался, а рыбы-то и нет. Хорошо бы, чтоб садок оставили, а то и того след простыл. Вот пришлось новый мастерить.
- Нет, я не по этому делу, - успокоил я рыбака.
Немного погодя доночник предложил:
- Вона бери мою удочку. Чего понапрасну комаров кормить...
Выловив своего первого члянского карася, я спросил разрешения хозяина пустить его в садок.
- Карась-то случаем не с раздвоенной нижней губой? - спросил селянин.
- Нет вроде, - осмотрев губу и на всякий случай потрогав карася руками, ответил я.
- Тогда пускай, - разрешил он, и, видимо, найдя во мне понимающего собеседника, члянский рыбак стал рассказывать.
- Я на этом месте сызмальства рыбачу. Каждый камешек на берегу знаю. Раньше-то я зрячий был. А теперича вот как...
Селянин немного помолчал, а затем продолжил рассказ:
- Рыба сейчас другая пошла. Видишь, чешуя не в пример, чем раньше, крепче стала?
- Крепче, - согласился я с рыбаком, хотя не был уверен, что пойманные караси действительно отличается от тех, что водились в озере ранее, и для поддержки разговора спросил: - А отчего так-то?
- Вода не та в озере, загрязнили её малость. Вот рыба и приспосабливается. Броня, значится, у неё...
Я, не перебивая, слушал рассказ Николая - как выяснилось, так звали местного рыбака - про члянскую "рыбёшку" и её "нравы". Вскоре он засобирался домой.
- Я провожу, - напросился в провожатые.
Для его положения по тропинке члянский рыбак шёл достаточно уверенно. По-видимому, ему хорошо был известен каждый изгиб многократно отмеренной шагами тропки.
Домик его мало отличался от других, разве что штакетник на ограде был приколочен не совсем ровно, и на углу крыши был сорван лист шифера.
- На пенсию, хоть и по инвалидности, особо не разгуляешься, так я рыбачу. Заброшу удочки, а там, знаешь, что? - когда мы зашли внутрь избы, сказал Николай.
- Что? Где? - не понимая, разбираюсь ли действительно в том, о чём говорит рыбак, спросил я.
- Там целый мир! - самостоятельно ответив на свой же вопрос, Николай счастливо улыбался.
Сделав паузу и разлив из термоса по кружкам чай, селянин продолжил свой рассказ:
- Дочка продаёт рыбу, помощница у меня. На огороде, почитай, вся прополка на ней. Так и живём помаленьку...
Я не мешал выговориться рыбаку, по-видимому, долго лишённому простого человеческого общения. И, выбрав момент, задал, наверное, примитивный, но всё время вертевшийся у меня в голове вопрос:
- Николай, а почему ты у озера попросил проверить, не с раздвоенной ли губой карась, которого я поймал?
- А-а, это...
Николай замолчал. Мне показалось, что он сомневается, стоит ли отвечать на мой вопрос. Немного поразмыслив, рыбак всё-таки сказал:
- Так-то, мой друг! Года три назад поймал я карасика. Маловатым он мне показался. Да и губа нижняя разорвана. Хлебанул, видно, тоже горя. Я его взял да и отпустил. Теперь он иной раз на вечерней зорьке приплывает. Разговаривает. Может, кто и не услышит, а я слышу. О жизни в озере говорит, как зиму провёл, на щук, что в озере, лютуют, пожалуется.
Я хотел еще многое узнать у Николая. Обязательно подробно расспросил бы о необычном карасике, о том мире, который понимает члянский рыбак и который, наверное, недоступен другим людям, но неожиданно услышал:
- Ты куда пропал?! Машина уже пришла! Говорил, на озере будешь. По всему селу бегаю, тебя ищу! - возмущался старший группы.
Я виновато поглядывал то в одну, то в другую сторону, из-за того, что не успел выслушать рыбака и в то же время задерживаю отправление товарищей в город.
- Бери вот, что ли, - члянский рыбак протянул мне карася.
- До свидания, Николай, - попрощался я с селянином.
- Бывайте, - спокойно сказал рыбак и, когда я уже подходил к калитке, добавил: - Заходь, коли будешь в наших местах...
- Ты чего, за карасём по селу бегал?! Карась сухопутный, с ногами! Не, он на этой рыбе по озеру плавал! - не упрекая в опоздании, перебивая друг друга, товарищи отпускали шутки в мой адрес.
Только в машине я осознал, что крепко сжимаю в своих руках члянского карася, которого зачем-то взял у Николая.
Юрий Жекотов, г. Николаевск-на Амуре
Фото автора
