Черти есть
Феликс Доленко
События эти имели место быть лет этак тридцать назад. Я тогда безумно увлекался плаванием в маске, в ластах и с трубкой. Обидно было предаваться этому завораживающему занятию лишь в редкие визиты к морю. Две недели на море промелькнут – как краткий миг рыбьего клева в неустойчивую погоду. Жить одними воспоминаниями не хотелось.
Возле деревни, где мы с семьей проводили лето и, естественно, рыбачили до посинения на спиннинг и впроводку, есть луга. А в лугах – живописное озеро Кривель. Идти рыбачить на Волгу нужно как раз через луга, где регулярно пасутся две сотни коров – тогда в деревне еще была молочная ферма. Проходя мимо Кривеля, каждый раз уважительно раскланивался с пастухами Иваном и Михаилом.
Кривель всегда манил своей прозрачной водой. Терпел, терпел и решил-таки в него погрузиться. Выбрал тихий солнечный день, вооружился подводным ружьем и полез. До чистой воды нужно было продраться через десять метров лопухов и другой колючей растительности, которая в народе имеет абсолютно непечатное название.
Продрался, зарядил ружье, поплыл. Видимость – метра три, глубина – примерно такая же. Рыба кишит. Но такая, как в анекдоте: «Мелкую рыбу мы выбрасывали, а крупную складывали в баночки из-под майонеза». Кривель имеет в длину метров двести. Проплыл его из конца в конец, и только раз вдали мелькнул окунь, достойный выстрела. Но полосатик быстро скрылся в лопухах. Делать нечего. Чертыхаясь, едва продрался через буйную растительность, и двинулся восвояси. Удивился только, что коровы в лугах пасутся, а пастухи на обычном месте отсутствуют…
Прошло два года. Знакомым путем возвращаюсь с рыбалки. Пастухи на месте. Прельстился их угощением (печеная картошка с лучком и квасом – классика!). Сидим, балагурим о том о сем. И вдруг Иван, понизив голос, доверительно так:
– Ты в этих местах не больно прохлаждайся. Особо возле Кривеля. Неспокойно тут.
– А что?
– А то. Позато лето вот так же пасем. Вроде бы, все ладно. И тут из Кривеля он и вылез.
– Кто?
– Кто, кто... черт натуральный, вот кто! Здоровый такой. Весь в лопухах, в траве. Глаз один, но во всю башку! Ноги, как у лягушки. Мы с Мишкой не больно пугливы, но уж тут и мы подхватились и в деревне только отдышались. К вечеру коров едва собрали. Целый год сюда не гоняли. А черт и сейчас в Кривеле живет. Точно. Раньше здесь столько рыбы было, а сейчас – так, одна мелочь. Крупную-то он всю сожрал…
Я на время утратил способность воспринимать действительность. А Иван с Михаилом схватились в дискуссии: черт это был или водяной. Каждый обнаружил глубокое знание проблемы. Доводы сторон отличались высокой компетентностью. Когда дело дошло до обоюдных угроз, я счел за благо потихоньку удалиться.
После этого случая отрицать существование нечистой силы среди деревенского населения уже никто не решается. Иван с Михаилом выступают в качестве экспертов. И это справедливо, поскольку, кроме них, живого черта никто не видел. Хотя не исключено, что это был водяной.
События эти имели место быть лет этак тридцать назад. Я тогда безумно увлекался плаванием в маске, в ластах и с трубкой. Обидно было предаваться этому завораживающему занятию лишь в редкие визиты к морю. Две недели на море промелькнут – как краткий миг рыбьего клева в неустойчивую погоду. Жить одними воспоминаниями не хотелось.
Возле деревни, где мы с семьей проводили лето и, естественно, рыбачили до посинения на спиннинг и впроводку, есть луга. А в лугах – живописное озеро Кривель. Идти рыбачить на Волгу нужно как раз через луга, где регулярно пасутся две сотни коров – тогда в деревне еще была молочная ферма. Проходя мимо Кривеля, каждый раз уважительно раскланивался с пастухами Иваном и Михаилом.
Кривель всегда манил своей прозрачной водой. Терпел, терпел и решил-таки в него погрузиться. Выбрал тихий солнечный день, вооружился подводным ружьем и полез. До чистой воды нужно было продраться через десять метров лопухов и другой колючей растительности, которая в народе имеет абсолютно непечатное название.
Продрался, зарядил ружье, поплыл. Видимость – метра три, глубина – примерно такая же. Рыба кишит. Но такая, как в анекдоте: «Мелкую рыбу мы выбрасывали, а крупную складывали в баночки из-под майонеза». Кривель имеет в длину метров двести. Проплыл его из конца в конец, и только раз вдали мелькнул окунь, достойный выстрела. Но полосатик быстро скрылся в лопухах. Делать нечего. Чертыхаясь, едва продрался через буйную растительность, и двинулся восвояси. Удивился только, что коровы в лугах пасутся, а пастухи на обычном месте отсутствуют…
Прошло два года. Знакомым путем возвращаюсь с рыбалки. Пастухи на месте. Прельстился их угощением (печеная картошка с лучком и квасом – классика!). Сидим, балагурим о том о сем. И вдруг Иван, понизив голос, доверительно так:
– Ты в этих местах не больно прохлаждайся. Особо возле Кривеля. Неспокойно тут.
– А что?
– А то. Позато лето вот так же пасем. Вроде бы, все ладно. И тут из Кривеля он и вылез.
– Кто?
– Кто, кто... черт натуральный, вот кто! Здоровый такой. Весь в лопухах, в траве. Глаз один, но во всю башку! Ноги, как у лягушки. Мы с Мишкой не больно пугливы, но уж тут и мы подхватились и в деревне только отдышались. К вечеру коров едва собрали. Целый год сюда не гоняли. А черт и сейчас в Кривеле живет. Точно. Раньше здесь столько рыбы было, а сейчас – так, одна мелочь. Крупную-то он всю сожрал…
Я на время утратил способность воспринимать действительность. А Иван с Михаилом схватились в дискуссии: черт это был или водяной. Каждый обнаружил глубокое знание проблемы. Доводы сторон отличались высокой компетентностью. Когда дело дошло до обоюдных угроз, я счел за благо потихоньку удалиться.
После этого случая отрицать существование нечистой силы среди деревенского населения уже никто не решается. Иван с Михаилом выступают в качестве экспертов. И это справедливо, поскольку, кроме них, живого черта никто не видел. Хотя не исключено, что это был водяной.