Братан

Вот, скажем, отрыбачили вы утреннюю зорьку, смотали удочки, запихнули щедрый улов в рюкзак и в утомленно-счастливом состоянии духа и родного, горячо любимого организма направляетесь домой. Вокруг сплошная лепота и благолепие среды обитания.

Так-то вот и порхал я однажды по свеженькой стежке. Боясь ненароком оступиться и помять какую-нибудь травинку или, паче того, букашку раздавить. В садочке у меня штук на двадцать карасей в полторы-две ладошки и пяток солидных ротанов. Короче, полный набор для самоуважения.

Иду, значит, я и вдруг вижу: поперек стежки шланг! Черный такой, блестящий, похоже, совсем новенький. И диаметр подходящий для держателя удочки. Ну, думаю себе, везет рабу Божию Владимиру нынче: намеревался держатель изолентой обмотать, а тут вот оно - готовое решение проблемы! Наклоняюсь, а шланг возьми и шевельнись!

Естественно, я подпрыгнул вверх всеми своими конечностями одновременно и, взвизгнув, шлепнулся на задницу. Батюшки-светы, да ведь это уж! Во, блин малиновый, перепугу-то сколько! Все древние инстинкты во мне разом заговорили, все мои прапрапращуры, наверное, где-то там, в немыслимом и непознанном далеке, вздрогнули со страху перед гадами ползучими, змеями страшными и зело борзыми. А я-то сам, пень бестолковый, будто ужиков никогда не видел, будто девчонок ими в школе и на танцах не пугал!

Но этот всем ужам уж! Метра полтора в длину, три пальца в диаметре, на головке двойная "восьмеркой" золотая "корона". Сразу понятно, крутой мужик, красавец. У самочек не "корона", а подобие ожерелья, и цвет не такой яркий и броский, как у самца.

Приглядываюсь внимательней - вот оно, в чем дело! Бедолага схарчил, видимо, огромную лягушищу или карася и совсем обезножил, вернее, обездвижел аккурат поперек тропки.

Беру его в руки, оглядываюсь. Есть! На росной траве еле заметная ниточка следа, ведущая к холмику метрах в десяти от тропки. Холмик рукотворный: то ли траншею когда-то рыли, то ли окопчик с войны сохранился, хоть и оплывший со временем, но угадываемый. Значит, домик у моего нового знакомца именно в этом сухом холмике, поскольку ужи предпочитают сухие и теплые места для своего обитания. Вероятно, по контрасту: охотятся в воде - живут в тепле и сухости.

Иду. Братан - такое имя я ему придумал на ходу - висит шлангом на моей руке и не шевелится. Я уж не говорю - извивается. Куда ему с переполненным брюхом! Однако мог бы и хвостом хотя бы пару-тройку раз дернуть, а он висит себе и висит...

Нашел я все-таки норку моего новообретенного приятеля. Еле нашел, ибо он, как любой хозяйственный и бережливый мужик, замаскировал ее разными веточками-травинками. Опустил я его у входа, погладил чуть шершавую, на удивление теплую кожу и решил подождать, покуда он уберется в свою хатку.

Убрался! А потом? Хотите верьте, хотите не верьте, высунул из норки свою изящную головку и несколько раз лизнул мою ладонь раздвоенным язычком. Нежно так лизнул, едва касаясь кожи. И такая вдруг снизошла на меня благодать, что не передашь никакими словами. Такие вот дела, любезные мои господа!

Владимир Кочерженко, с. Лужное Тулской обл.