Азбука жизни

Илья Морин

Была у нас корова, самая настоящая - с рогами и выменем. Помогала выживать нашей семье в тяжелые времена. Собственно, не такие уж они и тяжелые были, любой тогда мог прожить на зарплату, а вот машину купить не мог. Мои же родители смогли - благодаря буренке. Как-то летом забрал меня отец с собой на заготовку сена в заливные луга. Багажник велосипеда утяжелил палаткой и нехитрыми пожитками на три дня, вдоль рамы привязал косу и грабли, на них водрузил меня и завертел педали навстречу будущему восходу.

Луга приняли нас бисером и жемчугом на молодой, сочной траве, в которой я ходил, иногда подпрыгивая, чтобы увидеть дальнейший путь. Зато мой тогдашний рост позволял очень ловко разыскивать в траве землянику, словно подшерсток благородного животного, устилавшую предстоящий покос.

- Иди, обсохни от росы, - окликнул меня отец, явно обеспокоенный судьбой будущего сена.

Поляна вокруг установленной палатки была уже выкошена, под кострище снят дерн. "И когда он только это успел?" - с восхищением думаю я и, схватив горбушку с солью, забираюсь в палатку, откуда через единственное окошечко пытаюсь прочесть название пароходов, проплывающих мимо: "С-У-В-О-Р-О-В"... "В-О-Л-Г-О-Д-О-Н"...

- Пап, а кто такой Волгодон?

Тишина, только - "ш-ш-ш-ик", "ш-ш-ш-ик", "ш-ш-ш-ик"... Высовываюсь в недоумении и в лучах восходящего солнца вижу размашистые движения отца, укладывающие траву ровным рядком. По колючему "тротуару" бегу к отцу и солнцу.

- Пап, кто такой Волгодон?

- Не кто, а что, - не преминул поправить меня знаток русского языка, вытирая косу клочком травы. - Сухогрузы так назвали, по Волге и Дону ходят. Что бездельничаешь? Там возле палатки удочка лежит - иди порыбачь, может, окушков на уху к обеду наловишь.

Нашел работу... Разве рыбалка - работа? Но удивило тогда другое. Елки-палки! Грабли везли, косу везли, удочки ж не было?! Рядом с палаткой действительно лежал прут орешника с леской, поплавком, грузилом и крючком. В консервной банке шевелились черви.

Первую поклевку я не заметил, с интересом разглядывая рыбаков в лодках. Просто вынул снасть с пустым крючком, когда поплавок уже прибило течением к берегу. Насадил вместо одного червя двух, по-детски размышляя, что такую наживку окунь не сразу съест. Симпатично вышло, в разные стороны торчат хвосты и головы червяков. "Как паук", - подумал и забросил снасть чуть вверх по течению. Поплавок всплыл, выпрямился и выставил наружу свою спичку-антенну, вздрогнул, лег на бок и с бульком ушел под воду. Скорее от неожиданности такой, а не от рыбацкой сноровки, я дернул удочку на себя. Орешник, он ломкий, когда высохнет, но свежесрезанный - хоть в колесо сворачивай, не сломается, а уж "подкову" из него соорудить - как нечего делать. Вот с такой "подковой" я и бегал по берегу, не в силах вытащить того, кто покусился на "паучка".

Сколько босоногих следов осталось на песке за время этого противоборства, не сосчитать, только противник все медленнее и медленнее гонял меня по пляжу. Удилище постепенно стало выпрямляться, и вот уже через ровную гладь воды можно разглядеть то ложащегося на бок, то встающего прямо огромного леща. "В котелок не влезет", - мелькнуло в азарте. Потихоньку отступаю от воды. И вот уже поплавок вылез, грузило показалось, лещ вроде как подмигнул и стал отплясывать на мелководье. Может, от нервов, может, от усталости, бросил я удочку и всем своим маленьким телом плюхнулся на добычу...

- Ты молодец! Не всякий взрослый может таким уловом похвастаться. Я думал, неужели и эту поклевку проспишь?

Отец еще что-то говорил, прихлебывая ароматную юшку. А я отвернулся и сквозь слезы обиды смотрел на штаны и рубаху, развевающиеся на палаточных растяжках. Он все видел! Он мог помочь! Почему не стал?..

Теперь, сквозь призму прошедшего времени, когда уже свои подрастают дети, все встало на свои места. Спасибо тебе за науку, Отец.