Ах, ночка темная была…

Накануне несколько дней кряду дождь осенний молотил – не сыпал затяжно и нудно, будто через сито, а именно молотил – напористо, густо и без устали. Крупные тяжелые капли сутками от души дубасили пожухлую, обессилевшую и ставшую уже покорной густую траву. Под напором обрушившегося осеннего ливня с низкого свинцово-темного неба она заботливо застилала землю плотным серым одеялом, словно готовила ее к близким зимним холодам. Какая уж тут рыбалка в такую непогодь?

Но потом среди ночи тускло вызвездило, а к рассвету распогодилось вовсе – словно лето бабье вновь воротилось. Все! Пора на рыбалку! За налимом…

Сборы были недолгими – еще несколько дней назад почти все было готово. Осталось только наловить мальков – маленьких карасиков. За ними дело не встало. Каких-то пятнадцать-двадцать минут, и у нас в пятилитровой пластиковой бутылке уже шустрят больше дюжины золотистых мелких рыбешек. С червями проще простого.

Мой напарник – Роман Лаврентьев, хотя и рыболов – не фанатик. Главное для него не клев или рыба. У костра посидеть, ухи с дымком под треск костра отведать да чаем ветлужским напузыриться. Извозчиком нашим снова стал Василий Перминов. Этот рыболов заядлый, но с недавних пор и, как сам признавался, в такую осеннюю пору ни разу на реке не бывал.

Василий бензопилу-малютку прихватил. Помнил одну из наших последних августовских рыбалок на ветлужском запеске: ночь – темным-темна, дождь льет не кончается, а у нас костерок еле теплится. Дрова – веточки тонкие, сухостойные, да и тех днем с огнем искать надо. А осенью ночи еще длиннее, темнее, да и тепла уже ожидать неоткуда, как бы еще заморозок не прихватил. Без запаса дров да жаркого костра в такую темень и прохладу – удовольствия от рыбалки ожидать нечего.

Поехали снова на устье Шаймы. Яма там, не скажу, что очень рыбная и словно магнитом к себе рыболовов привлекает. Но для осенней поры вполне подходящая: почти на километровом участке к самому берегу подступает густой лес, идти по которому – голову можно сломать: кругом валежины, старые бревна – остатки от былого молевого сплава. А нам того и надо!

До самой ямы не доехали. Водитель посмотрел на уходящую вдоль берега дорогу и наотрез отказался: дальше не поеду! Уговаривать его смысла не было – самим бы пришлось потом кожилиться, вытаскивать из болота машину по пояс в грязи. Лучше уж пешком пройти по лесистому берегу несколько сотен метров, а заодно и к валежнику на дрова годного присмотреться.

Всю поклажу за один раз не взяли. Пришли с топором, пилой, удочками. Прихватили и полный комплект насадок – мальков, червей. Но снасти отложили в сторону, а первым делом принялись за дрова. Место для костра облюбовали около упавшей витой корявой березы, от которой остался уже один комель – вершинная часть еще летом сгорела в рыбацких кострах. Василий нашел поваленную ветрами сосну, затарахтел пилой. Роман – тот по своему желанию в лесовозы записался – принялся таскать свежеотпиленные чураки к березовому корневищу. Штук пять-шесть приволок, пила вдруг заглохла – цепь долго жить приказала!

Пока мужики ходили за остатками нашей поклажи, развожу огонь. Удается не сразу. Все кругом сырое, даже бересту на березе хоть выжимай сначала, а уж потом спичку к ней подноси. Костер нехотя загорелся. Я положил на огонь пару сосновых чурбаков, накрыл сверху хвоистыми ветками. С треском из-под них весело выскочило и заплясало пламя.

Пора и за снасти браться: пока дорога, пока дрова, то да се – солнце, выглядывающее из-за хилых осенних тучек, уже за лес начало скрадываться. Того и гляди – темнеть станет.

Беру Романа в помощники, и вместе спускаемся к воде. Я с жерлицами, он с мальками. Удильники из ракит прибрежных еще с прошлого раза остались. Вдвоем у нас споро получается: восемь жерлиц устанавливаем одну за другой. На каждой сигнализатор звуковой из бубенчиков-прищепок. Василий – тот снастей наших не признает. Он по фидерам спец. А потому даже к воде не спускается, а прямо от костра забрасывает с обрыва пару своих удочек. У него уже чай готов, хотя сосновые чурбаки не оправдали наших ожиданий. Они не вспыхнули ярким огнем, а лишь шипели, хиленькое пламя едва-едва показывалось между ними.

За чаем стемнело быстро. Фидера у Василия со светляками, которые неподвижными звездами висят над берегом и не дрогнут даже. Бубенчики на жерлицах не тревожатся – будто и нет их там вовсе.

Сидим гадаем: кто первую рыбину поймает, да и поймает ли? Я им про свою рыбалку трех- или даже четырехлетней давности рассказал, когда у самого даже посреди ночи мурашки по коже побежали. Лето в тот год не в меру жаркое было. Днем на реке усидеть даже было невозможно. На солнце – пекло настоящее, будто в печи русской, в тени – прохладнее, но от комаров отбою нету.

В такую жаркую пору и сидел я один-одинешенек на берегу. Время к полуночи. Но не темно, как осенью, а сумрачно. В июле едва закат догорел, а уже восход занимается. Время коротких сумерек. Сижу у костерка, пью чай и вдруг вижу – по всей ширине Ветлуги что-то несусветное творится! Вдоль по течению то ли змей, то ли рыбу водой тащит. Они едва шевелятся, но метров через пять-десять оживают, делают разворот и пытаются противиться воде, но напрасно. Течение вновь подхватывает их и покорно несет их на себе вниз. Жутко стало, но и интересно: что же это такое на воде творится. Беру в руки подсачек, привязываю его к оказавшемуся под ногами шесту и пытаюсь поймать это нечто. Думаю: если это змея, то и подсачек не пожалею – выкину вместе с этой тварью, он же старенький уже! Смотрю – совсем близко у берега кто-то судорожно шевелится. Подцепляю, вытаскиваю и… вот она, разгадка! Да это же налим! Жары, знать, не перенесли, гибнут…

И сколько их тогда вниз по течению унесло только за эту ночь? Тысячи, десятки, сотни тысяч? Да и ночей таких жарких невесть сколь было и в тот год, и позднее. Может, потому года три-четыре подряд на налимью рыбалку я не ходил. Не верилось, что он сохранился. Но нынче от знакомых рыболовов услыхал: налим начал брать! Даже крупный нередко попадается…

И в реке будто слышаны были мои слова, из-под обрыва зазвенел бубенчик. Первым услышал и встрепенулся Василий. У него уже и чай допит, и фонарик, как прожектор, да и налимов на Ветлуге он еще отродясь не лавливал. Беги, говорим, авось да своего первого поймаешь! Он спустился вниз, но и мы с Романом не усидели – пошли по берегу посмотреть с верхотуры, кто там так бойко бубенчик растревожил.

Василий выбирает леску, подводит рыбину к берегу и с радостью сообщает:

 – Налим! На вашего карася позарился…

Он пытается приподнять его из воды, ухватить руками, но не тут-то было. Налим ловко извернулся, выскользнул и плюхнулся обратно, обдав рыболова холодными брызгами. В руках у Василия остался только конец жерличной лески с крючком, на котором болтался мятый полууснувший карасик…

– Ушел! – с досадою донеслось до нас из-под обрыва. – Граммов на пятьсот-шестьсот был.

Мы прошлись с Романом по обрыву вдоль расставленных жерлиц. Бубенцы повсюду молчали. Но у костра видим, в небе светлячок запрыгал. Фидер у Василия от вечерней спячки очнулся. Хозяин, конечно, тут как тут, мы с Романом наготове – мало ли придется вниз прыгать с подсачеком. Но не пришлось. В тусклом свете костра сначала увидели не рыбину, а глаза ее. Они светились чуть ли не ярче светлячков китайских. На крючке висел крупный ерш, вызволить которого из неволи удалось с большим трудом.

На правах хозяина предлагаю гостю поплавочные удочки с тяжелым скользящим грузилом. Они уже приготовлены для ночной ловли – со светлячками на вершинках. Роман спускается с обрыва, принимает у меня удочки, расставляет их в свете моего фонаря и выбирается к костру.

Василий, сыскоса поглядывая на свои фидера, от нечего делать из рыболова в повара превратился: чистил картошку, лук. Для ухи оставалось немногое – только рыбу поймать. И тут Роман, который теперь уже не прислушивался к томящей тишине окутавшей нас темной осенней ночи, а внимательно смотрел за удочками. Вдруг он хватает подсак и прыгает вниз. В луче фонарика видно – одна из удочек плавными рывками сгибается в дугу. Он подсекает, работает катушкой и подводит добычу к берегу. Налим чуть ли не на килограмм уже извивается в подсаке.

 – На уху хватит! – подытожил он и вместе с подсачеком бросил налима к моим ногам. Сам остался около удочек в ожидании новых поклевок. И в общем-то не зря. Около полуночи светляки на его удочках то и дело искрами от костра взмывали вверх, а Роман всякий раз ворчливо сообщал:

 – Еще шнурок попался!

Он снимал налимчиков с крючка и тут же отпускал их обратно на волю – пусть подрастают. На уху его чуть ли не за уши пришлось к нашему рыбацкому столу подтаскивать. Охота за налимом так его увлекла, что и у костра он сидел, будто на угольях – быстро пошвыркал ухи, опрокинул кружку-другую чаю и снова вниз.

У меня наконец-то один из бубенчиков подал свой жалобный голосок. Иду на звук не спеша – пусть заберет как следует, заглотит. Налимчик взялся – чуть больше карасика. На червя у Романа крупнее брали… Обновлять наживку я не стал. Карасик на крючке был не столь боек, но живой. Да и какая разница для налима!

Остаток ночи мы с Василием провели около костра.

Уже совсем рассвело. Роман наверх выбрался, уловом своим похвастался. В садке у него ужами извивались налимчики. Эти были покрупнее – граммов по пятьсот, не более. Лицо у него сияло от радости – в первый раз на налима охотился, и в общем-то по его меркам удачно. Я же прождал – понадеялся на свои не раз выручавшие меня нынешним летом жерлицы, но крупного налима так и не оказалось. А может, и нет его еще пока, подрасти не успел.

Сматываю их – рыбалка закончена. Но последней точкой в ней стала поклевка на фидер у Василия. Она была резкой, отчетливой, будто к насадке лещ крупный приценивается. Но… оказалось, что это снова ерш на червя позарился. Крупный, глазастый. Василий его в садок положил – не с пустым же домой возвращаться, да и перед кошкой отчет держать надо.

Когда уже выгружали из машины все свои рыболовные причиндалы, Роман заметил:

 – На будущую осень снова приеду – к тому времени и налимы мои подрастут, жиру накопят…

Проходящий мимо рыболов, осмотрел нашу добычу и с каким-то едва уловимым пренебрежением отметил:

 – А я за налимами на Ветлугу уже несколько лет подряд не езжу. На свою Вочь хожу. И клюет неплохо, а главное – рыба крупнее. Да и дом – рядом.

Что ж, надо проверить. Речка наша севернее Ветлуги, да и воды ее скрыты от палящего летнего зноя где-то густыми прибрежными кустами, где-то сохранившимся еще лесом. Может, и в самом деле налим здесь чувствует себя более комфортно, сохранился. Надо будет попробовать здесь, у себя под боком, испытать свою рыбацкую удачу. Но теперь уже по перволедку. С блесной. Бывал в прошлом частенько. Рыбалка, скажу, занятная получается… И, наверное, скоро такое снова удастся. Зима как-то незаметно подкатила. Вот-вот лед на Вочи встанет.

Алексей Акишин, Костромская обл.