А начиналось так красиво

За поворотом дорогу перегородил “мультик”. Он стоял поперек бетонки, тяжелая бетонная плита покачивалась на тросах. Вокруг ее копошились мужики с лопатами да ломами. Ремонтируют! Наконец-то! А то в отдаленные на десятки километров села таксисты ни за какие коврижки ехать не соглашаются – машины берегут. В основном только рыболовы, которые не из робкого десятка и не столь бережливы, и рискуют по этой трассе со вздыбленными, а то наоборот просевшими или сбитыми на обочину плитами, попасть на берега Ветлуги.

нам подошел один из мужиков, видимо, старший из них. Шапочное знакомство с ним уже было – не раз встречались на реке, обычно он по вечерам проезжал на лодке мимо нас со спиннингом.

– Вовремя едете – обрадовал он нас, – щука брать начала! Но пока только на живца – хватает, только подавай!

– А мы – люди запасливые! С собой прихватили…

– Ну, – развел руками наш собеседник, – тогда другой коленкор! Давай, – подал он знак водителю, – пропускай мужиков! На рыбалку едут! Дело святое…

Плита уже лежала ровнехонько, как по линейке. “Мультик” поднял и спрятал свои “лапы” и дал задний ход. Проезд ос­вободился, и мы вырвались на подлатан­ный и обновленный дорожный простор.

Я посмотрел на прозрачную пятили­тровую бутылку, под завязку наполнен­ную водой. Карасики, которых мы еще с вечера наловили у Аркадия в пруду под окнами его дома, были живы. Да и чего им сделается – погода не столь жарка, емкость немаленькая… Но вот в прошлом году линьков не довезли, заснули хлипче, видать, карасей.

Доехали до реки, прошли с полкило­метра по густому, порою непролазному липняку – и вот мы на нашей заветной по­лянке. Здесь и удочками дальнего заброса ловить очень удобно, и жерлицы есть, где расставить. Хорошее место! Обрывисто только, спускаться вниз-вверх маета. По­этому запасаемся сразу канистрой воды на чай и будущую уху: Аркадий спрыгнул к реке, набрал, а я на капроновом шнуре поднял ее наверх к месту будущего ко­стра. Все! Идем ставить жерлицы!

Переливаю карасиков в котелок и на той же бечевке опускаю Аркадию. Удиль­ники у нас уже готовы с прошлой рыбалки и стоят вершинами вверх, прислоненные к обрывистому песчаному берегу. Вы­бираю из рыбацкого ящика одну из жер­лиц, приделываю к удильнику, Аркадий тем временем живца на двойник сажает. Затем проверяю – не сильно ли зажата в расщелине сухой березовой рогульки ле­ска – и командую своему напарнику:

– Карасика в воду!

Он опускает живца прямо у себя под ногами, а я осторожно, чтобы не замочить жерлицу, втыкаю удилище в глинистый берег и устанавливаю на рогатину.

– Слабо зажал! – проговорил громко Аркадий. – Смотри, карась деру дает!

Я глянул на жерлицу: капроновая нить, а обычно я только ее использую для изго­товления этих снастей, сползала с рогатки виток за витком. Ну, думаю, первый блин комом! Чуть ниже по течению из воды торчат колючки сползшего с обрыва ку­ста, живец вот-вот забьется туда, и тогда его ни щука, ни другой хищник не найдут, а то и леску запутает так, что не отцепить. Подымаю удильник, поворачиваю его вершиной в сторону Аркадия. Тот подхва­тывает жерлицу, с которой, не переставая, соскальзывает нить, убегающая под куст в глубину. Только бы не зацепилась где! Но вдруг леска в его руках натянулась и по­шла вверх по течению. Неужто это карась такой бойкий и сильный, что и быстрая водная струя ему нипочем?

– Щука это! – тихо, почти прошептал Аркадий, выбирая с трудом поддающуюся нить. На воде стали появляться буруны от приближающейся к берегу хищницы. Он подвел ее уже совсем близко к берегу – килограмма на два будет! Но тут же щука, только показавшись нам, круто разверну­лась, и леска ослабла…

– Ушла… – качаю головой.

– Значит, не наша была, – успокаивает Аркадий. – Но не зря тот дорожник гово­рил – берет щука на живца. Хоть и такое начало, но уже неплохое…

Охотно с ним соглашаюсь:

– Должно быть, сегодня щуки не дадут скучать…

Заряжаем жерлицу снова, ставим дру­гие, но посматриваем назад, не сработала ли какая? Не затинькает ли где бубенчик?

Ставим последнюю – седьмую. Глуби­на – все камушки и коряги метров на пять с берега просматриваются. Мелко. Но в прошлом году на карасика поймали здесь не одну щуку, а в конце лета даже круп­ный голавль нашего живца мимо не обо­шел.
С жерлицами завершено, осматрива­ем закоряженный берег – где бы наверх подняться да костер развести, почаев­ничать да взятые с собой удочки распу­стить. Вдруг рядом бубенчик голос подал – разом оборачиваемся: леска с жерлицы стремительно сматывается и убегает на средину реки.

– Щука!

Теперь уже не спешим, выжидаем. Но вдруг леска остановилась: значит, сейчас заглотит хищница живца и пойдет дальше – тогда только не зевай, а может, даже и сама подсечется. Просидели минуты три – никаких движений на жерлице. Терпе­ние мое кончилось, начинаю выбирать леску, ожидая, что она вот-вот вытянет­ся струной. Леска восьмерками ложится под ногами, а вот и карасик показался: на двойнике болтается. Вынимаю из воды, осматриваю почти безжизненного жив­ца: поперек весь, будто бритвою порезан. Значит, в пасти хищницы побывал, но, видать, побрезговала – не взяла, не при­знала съедобным. Заряжаем свежего ка­расика. Бойкий, верткий. Аркадий его еле в бидоне изловил. Теперь уж поднимемся наверх.

Развели костер. Аркадий прямо с высо­кого берега пару фидеров забросил, про­бует на червя и перловку одновременно. Я подкормку готовлю из муки, толокна, овсяных хлопьев и щепотки перловки. Скатываю ее в кругляши размером с тен­нисный шарик, даю с полчаса подсохнуть и разбрасываю в самом закоряженном ме­сте. Место удобное мелочевку ловить, да и все расставленные жерлицы как на ла­дони видны, даже если бубенчики о себе знать не дадут, не беда.

После чая спускаюсь вниз к своему прикормленному месту. Удочки-пятиме­тровки со скользящим грузилом и с од­ним крючком. Ставить два смысла нет – одни зацепы и обрывы будут. У Аркадия густерки нет-нет, да поклевывать начали вперемешку с ершами.

Сначала в Ветлуге будто все вымерло – и жерлицы не трепыхнутся, и на удочки – полный штиль. Пробую на червя, сразу поклевка и на крючке ершик маленький, будто стеклянный. Потом второй. Снова насаживаю три перловины и настойчиво жду. Едва солнце спряталось за лесом и перестало освещать мое закоряженное ме­сто, заклевала сорога. И первой попалась такая крупная, что подсачек пришлось за­мочить. Почти, как язь среднего размера. Потом еще… К вечеру уже десятка пол­тора рыбин в садке, а жерлицы ни-ни, ни справа, ни слева – ни одна не срабатывает.

Акадий тоже, смотрю, что-то ловит, но некрупное. Иначе он непременно бы по­звал меня на помощь с подсачеком. Не самому же ему прыгать с такой верхотуры вниз…

Ближе к полуночи клев как обрезало. Выбираюсь наверх к костру, прошелся по берегу – осмотрел все жерлицы. Тишина. Все, думаю, карась сегодня у щуки не в цене, значит, с утра надо попробовать на доморощенных живцов – на пойманных в реке сорожин.

Ужинаем. Аркадий меж поклевками уху заварганил. Но ужин не ахти полу­чился, хотя и варево у него получилось объедение. Ложку в рот да ложку мимо – комары одолели, один за одним в чашку падают. Чай заварили из смородины, ко­торой тут целые заросли…

Утром ни свет ни заря обновил полови­ну жерлиц – целых и невредимых караси­ков, все еще таких же шустрых, заменяю на сорожек и снова сажусь к удочкам, под­брасываю очередную порцию подкормки. Слышу шумный всплеск неподалеку – рядом с жерлицей щука буянит! Полагаю, что мимо моего живца точно не пройдет. А потому постоянно кидаю взгляд по сторо­нам. У Аркадия тоже клев пошел, только грузило по воде шлепает да ворчание его слышно, когда поклевка пустой оказыва­лась. Но на подмогу опять не зовет, зна­чит, крупной рыбы не попадается.

Только показалось над рекой солнце, сорожки стали брать реже, и мелкие. Та­ких увесистых, как первая, не попадалось. А потом вообще на мою перловку уклейки начали клевать. Беспрестанно насадку те­ребят, сбивают ее, а подсечь – не всякий раз удается.
Аркадий, смотрю, от удочек своих ото­шел, по берегу ходит хворост для костра собирает, а потом и на чай свежий позвал.

Я окинул глазами расставленные жер­лицы и поднялся наверх.

– Похоже, что клев кончился… Пойду- ка еще спиннингом попробую, воду по­хлещу…

– Да какой спиннинг! – возражаю ему. – Жерлицы всю ночь простояли, никто не позарился. А ты железкой думаешь выма­нить. Не вовремя мы попали. Дня два-три назад, как говорил тот дорожник, может, и брала, а мы приехали – передумала, а мо­жет, и жор у щуки закончился.

Но он все же решил попробовать, под­нялся вверх по течению метров на сто. Бе­рег там пологий, травянистый, кустов на берегу меньше, да и колодняка из воды не торчит. Минут через пять-десять слышу плеск рыбы, характерный при выважива­нии. Всматриваюсь: ведь тащит кого-то Аркадий, выманил. А потом и голос его услышал:

– Давай сюда! На вертушку берет!

Я спустился вниз и к нему со спиннин­гом. Делаю заброс, другой, третий. Вдруг рывок, и, чувствую, есть! И не маленькая! Подвожу, стараясь вывести ее на мелково­дье. Она бьется на крючке, но все ближе и ближе ко мне пенит воду. Я уже готовился перехватить ее руками, но она так резко мотанула головой, что спиннинг тут же выпрямился, а вырвавшаяся из щучьей пасти блесна со свистом пролетела над моим плечом и тихо звякнула в траве.

С дрожью в руках забрасываю снова и снова: не должна же она далеко уйти! Но, видать, притаилась, побывав на крючке, не выдает себя. Аркадий, смотрю, второго или третьего окуня в сумку складывает. А я с места не схожу: целью задался – пере­хитрить эту щуку.
Снимаю вертушку, ставлю вместо нее колебалку – смахивающую на “атомку”. Делаю заброс. Есть! С первого разу схва­тила. На этот раз села крепко, сразу на все крючки тройника. И не маленькая – килограмма на полтора-два потянет. По­том еще пару окуньков вытаскиваю, но маленьких. Таких на блесну ловить даже стыдновато как-то, а потому опускаю об­ратно – пусть подрастут.

Напарник мой пошел дальше по бере­гу, а я вернулся к жерлицам с надеждой, что все-таки не зря расставляли. Но она не оправдалась. Еще час-другой прошел, но так и не сработала ни одна из них – ни на сорожек, ни на карасиков. А Аркадий вернулся к костру с двумя щуками и поч­ти десятком окуней, которые у травяни­стого берега брали задорно. Но маленьких слишком он тоже не брал – а бережно сни­мал с крючка и отпускал на волю.

Он принялся собирать рюкзак, а я по­шел снимать жерлицы. Все живцы были живы, и ни один из них не был помечен щучьими зубами.
В этот раз с жерлицами не повезло. Но ведь будет и следующий. И, конечно, не­однократно.

Алексей Акиши, Костромская обл.