А на том берегу… Там богаче улов?

Место для рыбалки мы с другом Володей облюбовали давно, и добраться до этого места особых проблем нет. От бетонки, езда по которой всякий раз напоминает мне почтово-багажный поезд, на котором однажды из-за отсутствия билетов «посчастливилось» тащиться от Шарьи до Екатеринбурга аж трое суток! Далее лесом километра два-три. Дорога – яма на яме, порою и болотистая, но при желании да при сухой погоде и по ней прокрасться можно до самого берега Ветлуги. Подъезжаешь и хоть из салона удочки забрасывай!

Рядом впадает Шайма – правый приток Ветлуги, речка, будто выныривающая из многокилометровой толщи густых лесов и труднопроходимых кустарников ивняка. Берег обрывистый – до воды, ежели не прибыльная, метров пять будет. На середине омута две коряги торчат, будто гигантский крокодил свою пасть раскрыл да и замер в таком положении.

Обычно в этом месте охотно по вечерам брали полосатые горбачи, которые, не боясь и не стесняясь присутствия рыболова, поднимались в прибрежную зелень и шумно гоняли мелочь. Попадались густерки. Но почти каждую рыбалку клев резко менялся. Подходила стая речной колючей шпаны, и начиналась свистопляска. Тогда червей отставляем в сторону и переходим на другие насадки, от которых ерши-хулиганы нос воротят и стороной обходят. Пареная перловка, горох, тесто… Но и клев становился малоактивным, а то и замирал совсем.

В часы бесклевья или ершинного нашествия мы сменили тактику рыбной ловли. Брали в руки спиннинги, перебирались вброд на другой берег притока и уходили выманивать речных хищников. Здесь километра два можно идти подле самой кромки воды, не выбираясь на обрывистую кручу. Обычно такие прогулки со спиннингом не проходили безрезультатно. По щучке-другой удавалось выцепить, а то и судачка. Попадались горбачи-окуни.

Во время таких прогулок со спиннингом и заметили, что на том берегу места куда лучше. К самому речному обрыву темной плотной стеной подходит лес. В воде подле берега чуть ли не сплошняком коряги да упавшие во время паводков или сильных ветров деревья. Рыба там недоступна браконьерам. В таком хламе ее ничем не взять – ни сетью, ни неводом. А потому и плещется в этих корягах безбоязненно и почти не переставая. И на очередной рыбалке решили здесь испытать свою удачу.

Задумано – сделано. На «резинке» переплываем к захламленному берегу, выбираем подходящее место для причаливания. Высаживаемся на небольшую песчаную площадку, будто специально для нас подготовленную. По обеим сторонам упавшие деревья, жизнь которых – похоже, с нынешней весны – пошла шиворот-навыворот. Теперь у них корни и кроны поменялись местами. Рухнувшие в реку березы, словно усталый путник в знойный день, который припал к воде и с жадностью пьет ее нападком и никак не может оторваться.

Осматриваемся, выбираем себе места, где бы можно посидеть с удочкой, оцениваем их. Они неплохие – тихие, с водоворотами и резкими перепадами  глубины. Рыба тут должна быть. Одно не устраивает: передвигаться по такому берегу да еще с размотанными удочками – сплошная маета!

Место облюбовано, устроено рогатульками. Закидываю удочку на червя, разматываю другую. Хлыстик-сторожок несколько раз дрогнул и стал плавно клониться к воде. Поклевка! Подсекаю, и сразу же почувствовалось биение рыбины, а у меня и подсачека под рукой нет. Там, около рюкзаков остался. Но вывел-таки наверх, дал ей глотнуть воздуха, и крупная густерка стала совсем послушной, легла на бок и зашлепала по воде, а потом и оказалась в моих руках.

Спешно пробираюсь к рюкзакам – где-то верхом по упавшим деревам, где-то по-пластунски низом, а потом обратно таким же макаром. Чтобы не мотаться туда-сюда по этому завалу, захватил с собой все необходимое – лески, крючки запасные, грузила. Друг моему примеру последовал, чтобы лишний раз к рюкзакам сквозь завалы не перебираться.

Теперь уж закидываю удочку без всякой опаски – подсачек под руками, садок – тоже. Надеюсь, что ближе к ночи начнет рыба и покрупнее брать. Разматываю другую, почти не отрывая глаз от первой. Но, увы, проморгал. Леска пошла в сторону, рассекая воду. Закидываю куда попало вторую снасть, хватаюсь за первую… Ожидал, что сейчас в моем садке появится лещ или язь, но напрасно. Удильник – дугой, почти в колесо согнулся, леска струной натянулась, звенит и ни туда – ни сюда. Зацеп! Браня себя за то, что поводки из слишком прочной лески навязал, пытаюсь вызволить снасть. Слышу, друг тоже себе под нос столетним стариком гундосит и краешком глаза вижу, тем же занимается, что и я, – от зацепа избавляется.

Поводок все-таки не выдержал, навязываю новый и забрасываю снова. Пока копошился с лесками да крючками, на закинутой удочке поплавок попрыгал- попрыгал на воде и исчез, потом вынырнул и остановился, будто пристыл к вечерней воде. Проверяю и… такая же история! Снова обрыв!

Отставляю в сторону оборванную снасть, раздумываю, что лучше: ремонтировать ее или нет? Или ловить одной? А то рыбалка может в сплошной ремонт снастей превратиться…

Пробую ловить одной, стараюсь подсекать при первой же и пусть даже самой вялой потяжке. Так поймал еще несколько густерок, стали попадаться окуни-горбачи, да такие большие, что на блесну иной раз такие только и хватают. А тут – на червя. Пробую на перловку, надеясь на леща, который неподалеку от меня стал уже сам себя выдавать – плавиться. А поклевок – никаких!

Вновь перехожу на червя. И вовремя. Только закинул – поклевка и очень верная, красивая, похожая на букву «а» в азбуке Морзе – резкий удар и медленная потяжка. Минута-другая, и с радостью и трепетом подвожу подсачек под полуторакилограммового леща. Друг, смотрю, суетится и тоже в воде сачком шарит. Значит, быть, и он не зря на этот берег перебрался. Но, вижу, тоже одной удочкой ловит.

Всю ночь мы с ним глаз не сомкнули. На утренней заре клев возобновился и стал даже активнее, чем вечерний. Но рыбу будто подменили. На червей, хотя они прекрасно сохранились и были такими живыми и даже буйными, что на крючок не так-то просто насадить, ноль внимания. Даже окуни, и те стороной обходили. Но на пареную перловку активно заклевали густерки и крупные, будто селедины, плотвицы. Словно договорились, жерлицы сработали почти одновременно и у меня, и у друга. Да и щучки, оказались, как сестры-близнецы, почти одинаковые.

Но клев утренний продолжался недолго. Сизым шатром поднялся в небо густой туман, потом зашептались за нашими спинами деревья, поднялся ветер. Из-за леса, подступающего к захламленному ветлужскому берегу высокой густой оградой, мы не заметили, как с запада подкралась густая темно-свинцовая туча. И не заметили бы, пока она не заявила о себе резким отрывистым громом. Гроза вот-вот готова была разразиться не только громом, но и проливным дождем. А встреча с ней в наши планы не входила. После ливня выбираться отсюда на машине – труба дело!

По-быстрому сматываем удочки, затягиваем рюкзаки и обратно на тот берег, где нас сиротливо ожидает машина. Гром все ближе и ближе, уже вдали под каплями густого и крупного дождя басовито и монотонно запел вековой лес. Но мы успели выбраться на бетонку. Теперь нам любой ливень был не помеха…

Если сказать, что так закончилась наша рыбалка на том берегу, значит, умолчать о самом интересном, небывалом. Было у этой рыбалки и очень яркое и забавное продолжение.

На другой день встречаюсь с другом, о рыбалке разговор завожу, предлагаю снова на том берегу побывать. А он боязливо оглядывается, руками машет, палец к губам подставляет, чтобы я замолчал. Если, говорит, жена моя узнает, что мы снова туда поедем, меня вообще на рыбалку не пустит. И поведал, почему.

Приехал он тогда с рыбалки. Рюкзак у порога оставляет. Жена по привычке уловом интересуется, кот у них породный рыбу почувствовал – голос подает, но подозрительно что-то близко к мешку не подходит и ощетинился, будто еж. Друг сразу смикитил: чувствует, зверюга, что рыба сегодня более крупная! И с гордостью заявляет жене – смотри, мол, чуть не полный садок наловил. А сам – грудь колесом, будто он кум королю или сват министру на кухню прошел вальяжно – кофе заваривать.

И вдруг – женский визг на всю избу. Он оборачивается и видит: садок с рыбой его под койку улетел, жена с испуганным визгом и криком на стол белкой запрыгнула, кот породный с мяуканьем и фырканьем на шкаф взлетел, будто у него крылья появились. А из рюкзака – мыши косяком по сторонам разбегаются. Оказалось, что пока он с удочкой всю ночь сидел, мыши на его колбасу и хлеб позарились и сбежались, наверное, со всего леса.

Жена у него брезгливая. Она эту рыбу, привезенную вместе с мышами, не только есть, но и чистить даже наотрез отказалась. И даже запретила ему в том месте рыбачить. А мышей в доме они потом мышеловкой почти месяц ловили.

Но на том берегу побывали, и не раз, но теперь на всякий пожарный рюкзаки свои – есть там что-нибудь съестное или нет – как можно выше на деревья подвешивали. Помогло. Без мышей приезжали.

Александр Акишин, Костромская обл.